Капитали$т. Часть 6. 1992 (СИ) - Росси Деметрио
— Что он там прочитал, никакого значения не имеет, Валер. Реальность отличается от книжек… Я надеюсь, что они уже это поняли. Гайдар, может быть, раньше других и понял, он сообразительный. Тут получается парадокс на парадоксе — бывшие партийные функционеры строят либеральную экономику. По американским учебникам, ага. Власть получили, а ресурсов, чтобы управлять — нету. Весь бюджет меньше двадцати миллиардов долларов, как тебе такое? Бабок нет и взять неоткуда! А они в промышленность миллиарды вкинули летом. Напечатали и вкинули, потому что директора беспорядками грозили. Это что, либеральные реформы? Хрен там плавал! Курс уронили, инфляцию разогнали, промышленность не спасли. Почему? Потому что в правительстве половина — бывшие директора. А наших директоров мы хорошо знаем!
— Так я не понял, — сказал Валерик, — ты, получается, Гайдара не поддерживаешь? Ты против?
— Вот объясни мне, почему я обязательно должен быть за или против⁈ — психанул я. — С какого, спрашивается, хрена у меня должно быть мнение по всем вопросам бытия? Я не против и не за человека, который случайно оказался там, где оказался. Это все бессмысленный разговор, Валер! Так богословы в средневековье спорили — сколько ангелов на конце иглы вмещается? Очень интересно, но совершенно бессмысленно!
— Юлишь, — покачал головой Валерик.
— Ясен пень, что мой ответ тебя не устроит, — усмехнулся я. — Тебе ж нужно обязательно разобраться, где свои, а где чужие…
— Враги и друзья, — важно кивнул Валерик.
— Нету! — воскликнул я в отчаянии. — Нет у нас друзей, есть люди, которым мы выгодны! И даже больше — врагов толком тоже нет! Есть люди, которым мы мешаем, вот и все! Время другое, Валер! Очнись! Я даже этих осетин врагами не считаю. Помеха. Мы ее устранили и дальше двинулись. Никакого романтизма, никакой жгучей ненависти, сплошная практическая деятельность…
— Ты этим абрекам расскажи про практическую деятельность, — включился в диспут Серега. — Могли бы — загрызли бы прям в кабаке…
— Тем хуже для них, — пожал плечами я. — Примешивают личное отношение к бизнесу. Как видишь, толку от этого мало, ничего у них не вышло.
— А вот если коммунисты вернутся, — не сдавался Валерик, — или там Жириновский… Нас к стенке первых поставят! Думаешь, не поставят?
— Я вообще не думаю в эту сторону, — честно сказал я. — Что было бы, если бы — тема неисчерпаемая. Но мне не интересна. Мы живем в реальном настоящем. И действуем в соответствии со сложившейся обстановкой. Пока что действуем эффективнее многих других!
— Люди хуже жить стали, — сказал Серега задумчиво. Он как-то быстро опьянел. — Все думали, что лучше будет, а лучше нет.
— В этом-то и дело, — согласился я. — Все надеялись на то, что станет лучше. Но никто не боялся, что станет намного хуже. Всегда есть куда хуже, даже сейчас.
Глава 23
Исторические дела в нашей стране часто делаются в августе. Это странный месяц, которого многие боятся, да и есть за что… Девяносто второй год не стал исключением. 14 августа вышел исторический указ президента Ельцина — о приватизационных чеках. Правительство определилось с формой — основным способом поучаствовать в доле государственной собственности будет «ваучер», который представляет собой ценную бумагу, номиналом в десять тысяч рублей. Примерно 60 долларов по последнему курсу. Это доля рядового россиянина в государственной собственности… Считали всё просто — двести пятьдесят тысяч государственных предприятий были оценены в четыре триллиона рублей. Полтора триллиона было решено раздать в виде приватизационных чеков ста пятидесяти миллионам населения. Отсюда и вытанцовывается условная стоимость ваучера — десять тысяч рублей.
Потом, правда, выяснили, что четыре триллиона получились по балансовой стоимости, оценка которой проводилась еще в восьмидесятых годах, а цены с тех пор скакнули раз в тридцать и более, но это уже малоинтересные детали. В общем, вся российская промышленность была оценена примерно в тридцать миллиардов долларов. Чисто гипотетически, ее всю мог бы купить Медельинский картель, например. И даже за нал. Много это или мало — вопрос риторический. Смотря для чего. Очевидно, что правительство решало довольно понятную, но при этом очень сложную задачу — сплавить «эффективным хозяйственникам» государственную собственность. Сложность заключалась в том, что «эффективные собственники» практически отсутствовали.
Были директора, которые проработали всю жизнь, выстраивая отношения с министерством, Госпланом, Госснабом, обкомом и другими организациями. Их эффективность заключалась в том, чтобы вымутить расценки на свою продукцию повыше, а план — пониже. И еще вымутить современное оборудование, если директор очень продвинутый. Как работать в новых условиях, без Госплана, Госснаба и обкома — они не понимали.
Скоро начнется волна убийств директоров крупных производственных предприятий, концернов, заводов и тому подобного. По причинам совершенно рыночным. Во-первых, эти ребята отличались крайне низкой дисциплиной. Иными словами — «не отвечали за базар». Сорвать поставку? Не оплатить полученное сырье? Не вернуть взятые в долг деньги? Не рассчитаться за работы? Легко! Раньше все это было государственное и последствия, конечно, возникали, но в виде выговоров на бюро обкома или вздрючки от замминистра. Сейчас бюро обкома больше не заседает. С кем-то не рассчитались раз, другой, третий… Этот кто-то немного понервничал. А потом — ба-бах!!! — «от подлой руки наемного убийцы оборвалась жизнь замечательного профессионала и руководителя, всего себя отдавшего делу…» Пламенные речи на похоронах. Косяк, за который раньше — максимум, перевели бы на другую работу, какую-нибудь профсоюзную синекуру, теперь приводил к фатальным последствиям.
Во-вторых, даже приватизировав завод, поменять директора было проблемой. Потому что существует устав предприятия. А устав этот писался товарищем директором под себя, и хрен ты его снимешь, не имея чуть ли ни сто процентов акций. И вот, новый собственник посмотрит на бурную деятельность старого директора, и огорчится…
В-третьих, товарищи директора в принципе очень не любили, когда на их предприятие влезал кто-то посторонний. Потому и норовили переделать предприятия в акционерные общества закрытого типа, где акции принадлежат «трудовому коллективу», но фактически управляет распределением прибыли — директор.
В общем, эффективного хозяйственника не наблюдалось и взять его было неоткуда. Тем более, что крупные предприятия попали в зону внимания криминального мира. Нужно сказать, что гангстеры, не считая нескольких наиболее продвинутых, не спешили приватизировать что-либо. Их больше интересовали товарные потоки — возможность беспрепятственного воровства металла, машин, запчастей, нефти, угля… Добиться в таких условиях нормальной работы крупных предприятий — было из области фантастики.
Еще в указе президента говорилось об инвестиционных фондах. Это те структуры, через которые простой человек сможет участвовать в приватизации. Принести свой ваучер, взамен — получить акции инвестиционного фонда, а уж инвестиционный фонд вложит ваучер в акции прибыльных предприятий (где бы их еще взять, прибыльные предприятия?), получит прибыль и выплатит положенную часть простому человеку. Так это выглядело на бумаге. Большинство этих структур банально будет разворовано учредителями. Одни тупо продадут собранные у людей десятки тысяч ваучеров тем, кому они нужны. Другие все же купят акции на аукционах и тоже перепродадут эти акции заинтересованным лицам. Простой человек, который принес свой ваучер, в этих схемах — лишнее звено. У нас в городе инвестиционный фонд делают чиновники мэрии. Под свои бизнес-структуры. Бог в помощь, как говорится… А затея с инвестиционными фондами априори провальная. Опять же, просто потому что нет людей, которые в этом разбираются. Практически нет финансовых аналитиков. Даже более того, нормального аудитора днем с огнем не сыщешь. И судьба у инвестиционных фондов вполне понятная — стать разновидностью финансовых пирамид, вал которых мы ждем в следующем году…
