По прозвищу Святой. Книга первая (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич
— Всё правильно, — подтвердил молодой партизан Стёпка. — Командир полка там жил. Его дочка в нашем классе училась, Оля Кравченко. Красивая девчонка была, — он вздохнул. — Не знаю, где она сейчас. Может, в эвакуации…
— Значит, я прав, — сказал Максим. — Замечу, что подобное разделение нам на руку. Немцы расслабились и чувствуют себя здесь, за линий фронта, в безопасности. Ни у барака, ни у дома командира роты часовых нет. Этим мы и воспользуемся. Действовать будем следующим образом…
Глава двадцать первая
Ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое августа выдалась тёмная. С северо-запада потянуло холодным осенним ветром. Небо сплошняком затянули облака, откуда время от времени срывался дождь.
Отряд в сорок партизан вышел на левый берег речки Жерев со стороны леса в начале первого ночи. Здесь они разделились. Двадцать человек с носилками (стандартные немецкие разборные носилки были среди снаряжения, которое досталось партизанам после нападения на поезд) остались на опушке. Остальные через брод перебрались на другой берег и пошли к воинской части. Дождь, который к этому времени уже вовсю шелестел по траве и листьям деревьев, заглушал их шаги. Впрочем, старались идти бесшумно, плавно, как учил младший лейтенант Николай Свят по прозвищу Святой.
Надо сказать, что авторитет Максима в отряде к этому времени поднялся на неимоверную высоту. Все видели и понимали, что этот человек не похож на остальных. Даже самые лучшие — сильные, ловкие, сообразительные и умелые отставали от него, как инвалид отстаёт от здорового, а старый от молодого. При этом Максим всячески подчёркивал, что командиром отряда остаётся Иван Сергеевич Нечипоренко, а комиссаром Остап Богданович Сердюк. У него — особое задание, он появляется в отряде, когда захочет, уходит тоже, когда захочет и ни перед кем не отчитывается. Приказывать другим может. Но только тогда, когда его на это уполномочивают командир и комиссар.
После нападения на поезд, когда Максим практически в одиночку справился с охраной, Нечипоренко с Сердюком попытались выяснить, откуда у него такие умения. Но ничего не вышло. Максим отговорился военной тайной. Единственное, в чём он признался — это в том, что прошёл специальную подготовку.
— Существуют специальные методы тренировок, — объяснял он, — которые позволяют человеку достичь невероятных результатов. То есть, другим людям эти результаты будут казаться невероятными, а для тренированного человека они будут в порядке вещей.
— Например, — настаивал Нечипоренко. — Какие методы? Мы тоже хотим, нам с немцами воевать.
— Ну хорошо, — соглашался Максим. — Про обязательную зарядку по утрам и физические упражнения рассказывать или сами понимаете, насколько это укрепляет здоровье и делает человека крепче и сильнее? Зарядка по утрам для всех в обязательном порядке — это первое. Соорудите турник, это просто, пусть мужчины подтягиваются. Да и женщины тоже, кто сможет и захочет. Можно сделать простейшую штангу для укрепления мускулатуры, упражнения с ней я покажу. Далее, для тех, кто ходит в рейды, разведчиков, да и остальным пригодится. Дышать при ходьбе и беге нужно ритмично, на счёт, носом. Курить лучше бросить или очень сильно ограничить, потому что курево не только вредно для здоровья, но ещё может легко выдать человека. Ночное зрение. Ночью, особенно безлунной, не пялься в упор на предмет, краем глаза смотри, боковым зрением, тогда разглядишь. Слух. Дай-ка твои часы, Иван Сергеевич.
Нечипоренко снял с руки часы, протянул Максиму.
Максим поднёс часы к его уху:
— Слышишь тиканье?
— Слышу.
— А так, — Максим отвел часы примерно на полметра.
— Э… слышу. Но слабо.
— А так? — теперь рука Максима с часами была в метре от Нечипоренко.
— Уже нет, не слышу.
Максим вернул часы.
— Каждый день делай это упражнение с каждым разом понемногу отодвигая часы и через месяц будешь слышать, как собака. Ну, почти. То же самое с реакцией, памятью, вниманием. Я покажу простейшие упражнения по развитию всего этого. Но, повторю, делать нужно каждый день, без пропусков. Тогда будет результат.
Конечно, за то недолгое время, которое Максим находился в отряде, больших результатов в тренировках добиться было нереально. Но кое-что всё-таки сделать удалось. В первую очередь за счёт того, что люди, с которыми работал Максим, были, в основном, молодые. А молодости свойственен азарт и соревновательность. Если Николай может, думали они, то и мы сможем.
Так что в этот ночной рейд пошли хоть немного, но подготовленные партизаны. Во всяком случае, порядок действий Максим постарался вбить в них намертво.
Неподалёку от воинской части отряд снова разделился. Четверо окружили барак, в котором спали офицеры и унтер-офицеры. Залегли в зарослях боярышника, взяли на прицел вход и окна.
Ещё двое легли в засаду возле дома капитана.
Остальные двинулись вдоль забора к северной его части. Их задача была сидеть за забором тихо и ждать сигнала командира. То есть, Николая. На случай, если что-то пойдёт не по плану, они должны были помочь товарищам уничтожить командира роты, офицеров и унтер-офицеров, а затем, не вступая в бой с основными силами, отходить к реке и далее — в лес, прихватив с собой остальных.
— А как же ты? — спросил Стёпка, когда Максим излагал свой план. — То есть, если что-то пойдёт не так, мы должны тебя бросить?
— Да. Вас двадцать против двухсот. Даже, если немцы потеряют командный состав, они всё равно вас задавят, без вариантов. Я тоже уйду, не беспокойтесь. Уйду и уведу за собой немцев. Но это в самом крайнем случае. Уверен, что у нас всё получится.
Чтобы попасть к КПП, нужно было пройти по тропинке, вьющейся между сосен около ста метров.
Максим, одетый в форму унтершарфюрера СС, преодолел эти сто метров бегом, не скрываясь потянул на себя дверь КПП, уверенно вошёл внутрь. Дежурный — обычный пехотный ефрейтор при виде унтершаршарфюрера, прищурился, его рука потянулась к кобуре на поясе.
Ага, значит, номер уже непрокатывает, подумал Максим.
— Хайль Гитлер, — сказал он, шагнул вперёд и ударил ефрейтора ножом в сердце. Быстро, сильно и точно.
— Х-ххх… — сказал ефрейтор и осел на стуле, уронив голову на грудь.
Максим выдернул нож, вытер его о форму ефрейтора, перерезал телефонный провод. Затем быстро, пока не успела натечь на пол кровь, подхватил ефрейтора под мышки, выволок наружу, спрятал в близлежащих кустах. Туда же, в кусты, сунул «маузер», который обнаружился в помещения. Не мог ефрейтор покинуть КПП, к примеру, по малой нужде, и оставить внутри оружие. А вот с оружием — мог. Ненадолго. Правда, перерезанный телефонный провод как бы намекает, но пока его заметят… Да и кто? Не успеют по любому. Кстати, надо спешить.
Максим перебежал дорогу, перешёл в сверхрежим, нашёл тропинку, которую приметил, когда изучал местность с помощью дрона-разведчика. Тропинка шла вдоль забора, сворачивала к прудам и затем сливалась с грунтовой дорогой, проходящей между вторым и третьим прудом.
Здесь был шлагбаум и будка с часовым. Часовой, однако, в будке не сидел, а, накинув плащ-палатку в камуфляжных разводах, стоял возле шлагбаума, курил, пряча сигарету в кулаке от дождя. На груди — MP-40.
Это хорошо, подумал Максим, лишний автомат нам всегда пригодится. Всё также, в сверхрежиме, он тенью метнулся по дороге прямо к часовому.
Примерно сорок метров. Две с половиной секунды.
Часовой заметил движение, но понять, что это, не успел. Единственное, что он успел — бросить сигарету, вскинуть автомат и громко сказать:
— Halt! [1]
Ну как громко… Для Максима громко. Для любого другого, окажись он рядом, — не очень. К тому же дождь. К тому же никого другого рядом нет. Максим бы заметил.
Передёрнуть затвор солдат не успел.
Левой рукой Максим рванул автомат вверх, выворачивая оружие из пальцев, а правой одновременно нанёс удар ножом. Точно так же — в сердце.
