Чебурашка (СИ) - Ромов Дмитрий
Он скручивается, не понимая что происходит и откуда ещё ждать удара. Поднимает руки, закрывая голову. Я бывал в такой позиции, я знаю каково это. Знаю, сука!
Следующий удар прилетает по почкам, и второй, и третий. Он извивается, хрипит, пытается подняться, но я вхожу в раж.
— Милиция! — орёт кто-то. — Милиция!
— Да здесь, здесь милиция! — раздаётся рядом вызывающий и недовольный голос Хаблюка, и я чувствую, как он хватает меня под руку. — Рюмочку-то отдай!
В моей руке, как хрустальный кинжал, блестит острый обломок бокала. Бери, мне не жалко. Но я ещё не закончил. Мой световой меч поднят, но не приведён в действие.
— Цеп, — хрипло командую я. — Поднимись! Встань на ноги!
Он послушно делает, что я говорю, но рожа его искажается ненавистью. И страхом. Думаю, это довольно страшно, когда твоя воля оказывается в чужой власти.
— Извиняйся! — отдаю я новый приказ. — Ровно стой, не дёргайся!
— С-с-с-ука… — шипит он. — Извиняюс-с-сь…
— Как следует извиняйся!
— Артём… прости меня пожалуйста… Я так больше не буду…
Глаза у него из орбит вылезают, от того, что он говорит, но ослушаться Тёмного Доктора он не может.
— Теперь проси прощения у Вики! — продолжаю я воспитательную работу.
— Ты покойник, — хрипит Цепень и приносит извинения Вике, её гостям, посетителям и персоналу кафе.
— Пошли, пошли-ка со мной, — шепчет мне на ухо Хаблюк. — Давай, нах, на вых!
— Я тебя урою! — хрипит Цеп и из глаз его льются слёзы. — Если бы не Викин батя, я б тебя сейчас уделал. Ты понял?
Да, скорее всего, он прав. У меня было преимущество — неожиданность. Он точно не ждал такого напора. Но когда бы он поднялся и кинулся на меня, шансы на победу перешли бы к нему. Возможно. И если не брать во внимание моего дока с джедайским мечом.
Но предстоящий поединок будет один на один, без всякого волшебства, без помощи, без читерства. Я должен одержать победу сам, своими руками. Или я, или он. Третьего не дано. И победить мне придётся не только его, но и самого себя, своё сраное будущее. Победить и доказать, что я больше не тот неудачник, жизнь которого может пустить под откос вот этот подсвинок… Так что, этот вопрос я закрою. Либо так, либо иначе…
— Что же, попробуй сделать это в честном бою, — говорю я. — Будем считать, что мой вызов ты принял.
Я выхожу вслед за Хаблюком на улицу. Он отводит меня в сторонку и долго молчит, глядя исподлобья. На Набережной хорошо. Птички поют, люди гуляют, воздух свежий. Лето. Тёмный доктор начинает таять, превращаясь в туман.
— Нет, Костров, — наконец выдаёт Хаблюк, — ты прям удивляешь меня, чесслово. Этот мудень, конечно, давно напрашивался, я-то знаю, но я бы не поверил, если б мне сказали, что накажешь его именно ты. Проблема в том, что сейчас ты взорвался и получил преимущество. Его свалили твоя дерзость и решительность. Но на ринге он тебя уделает, сечёшь? Так что не знаю, я бы на твоём месте постарался это дело замять как-то. Я про вызов твой. Ты врубаешься, что я говорю?
— Ничего, я потренируюсь. Мы это под новый год забабахаем. Под ёлочку. На кого ставить будете? На меня или на него?
— На сегодняшний день поставил бы на него. Хотя, прямо говорю, из всех дурачков, что вьются вокруг моей дочи, ты, кажись, самый толковый. Ну, иди теперь, договаривайся с администратором, чтоб ментов не вызывали. Я-то не на службе, как видишь.
— А вы можете с кафешкой так разрулить, чтоб все предъявы к нему были?
— Разрулить? — с наездом переспрашивает Хаблюк. — Могу. Но у меня за просто так даже «хэ» на бабу не встаёт, въезжаешь? Разрулить я могу, да только ты мне ещё джинсы должен. Забыл уже?
— Да почему такая цена непомерная? Они ж хренову тучу бабла стоят.
— Чё ты мне лапшу на уши вешаешь? Чё там они стоят? Думаешь, я не знаю, что вы сами их херачите с той, как она, с этой… с Михайловой твоей. Чё ты смотришь? Всё я про тебя знаю. Да про всех про вас. Тебе одна пара максимум в сороковку встаёт.
Вообще-то в тридцать три рубля.
— Так что давай, не жмись, понял? Нам в одном городе ещё долго жить. А я пока пойду, как ты сказал? Разруливать?
Вечеринка продолжается, но Цеп в ней уже не участвует. Оставаться здесь для него было бы унизительным, поэтому, он уходит. По-английски, не прощаясь. А мы продолжаем веселиться. Вот только мне почему-то делается невесело.
Меня хлопают по плечу, на меня смотрят девчонки, от меня не отходит Вика, повторяя, как ей нравятся мои подарки. Класс. Но хочется уйти. Или остаться с ней вдвоём. После всей этой мутаты с Цепом меня переполняет энергия.
Тяжёлая, не очень хорошая. Надо её сбросить. Надо от неё отделаться. Я знаю один способ, надёжный и безотказный. Это женщина. Мне нужен хороший секс, такой, чтобы до исступления, до судорог, чтобы без лишних слов, без дурацких игр. Просто хороший и качественный трах.
— Слушайте, — говорит Луткова, — сегодня же дискотека в драмтеатре. Типа прощайте, каникулы, и здравствуй, школа. Может, нам туда зарулить?
— Да вы чего, там будет стрёмно, — улыбается… Игорь, кажется.
Нормальный, вроде парень. Он в универе учится, старше нас, но без понтов. Открытый и приятный в общении. Джентльмен, типа.
— Ребят, нас Игорь к себе приглашает! — заявляет Вика.
— Ага, — подтверждает он. — У меня квартира свободна. И музыка точно будет круче, чем на этой дискотеке. И вино есть. И коньяк.
Вика подходит ко мне сзади и кладёт руки на плечи.
— Пошли, Артём, — шепчет она, наклонившись ко мне. — У Игорька и анаша есть. Побалдеем нормально.
Какая, нахрен, анаша! Какой Игорёк! Блин, это ж уметь надо так сердце юношеское колебать. Хочу снова стать взрослым, не чувствовать запахов и вкусов, но зато казаться себе мудрым. Вот она, рядышком, практически обнимает, на ухо шепчет, запретными веществами соблазняет и тут же флиртует с кем-то другим, уже не обращая на тебя внимания.
Разбрасывает вокруг себя блёсны и если кто-то клюнул, заглотил золотинку с крючком, аккуратно подтягивает поближе, держит в напряжении и уже не даёт сорваться.
— Ну что, поехали? — предлагает Игорь, когда мы выходим из кафе. — Мы с Викой вперёд поедем, а вы подтягивайтесь. Попутки вон поймайте. Всё, всех ждём. Артём, тебя особенно, ты сегодня герой вечера.
— Вика героиня, — киваю я и смотрю, как она надевает шлем.
Оказывается, Игорёк — это тот самый мотоциклист, который забирал её у льдинки. Гонщик серебряной мечты… Я смотрю, как Вика, сверкая ляжками усаживается на мотоцикл и уносится вдаль.
Наташка Луткова берёт меня под руку. Ну надо же, прям высшее проявление благосклонности. Взяла под руку! Обалдеть. В наше время мальчики с девочками так не ходят и щёчками не трутся, приветствуя друг друга. Похоже, моё сегодняшнее выступление растопило её взыскательное сердечко.
— У тебя когда день рождения? — спрашивает она.
— Тридцатого января, а у тебя?
— А у меня первого сентября, — хихикает она. — Повезло, да?
— По-моему, неплохо. Все идут такие понурые в школу, а ты одна радостная. Ты чё, Наташ? Да, мне пофигу, у меня днюха сегодня.
— Чего у меня сегодня? — смеётся она.
— Днюха, дэ эр, день рождения, — поясняю я.
— А-ха-ха! — смеётся она, повисая на моей руке. — Днюха?
— Ты чего, — усмехаюсь я, — первый раз это слово слышишь?
— У-ф-ф, насмешил. Ладно, считай, что на мою днюху ты уже приглашён.
— А Цепень будет? Если да, я подумаю, что ты меня для проведения аттракциона приглашаешь.
— Нет, — мотает она головой. — Этого придурка я никогда не приглашаю.
— Ты бывала уже у Игоря?
— Да, — доверительно сообщает она. — Он классный. Хороший парень, противоположность Цуканову.
— Нравится тебе? — подмигиваю я, поворачиваясь к ней.
— Ну, что значит, нравится? Ты же знаешь, на кого он запал…
— На тебя? — предполагаю я.
Она хлопает меня по плечу и, как бы ухохатываясь, опускает голову и приникает ко мне.
Я улыбаюсь, да только мне пофигу, на кого вы тут запали. Меня всё бесит и раздражает, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выплеснуть наружу, то что у меня внутри.
