Дебиземия - Валерий Александрович Пушной
– Пускай хранительница набьет монетами до краев. И быстро неси, как летучая мышь!
Слуга шмыгнул за дверь. Жуч снова вперился взглядом в Карюху, облизываясь. Абрахме пояснил:
– Он у меня резвый на ногу, живо вернется. Скоро я отсчитаю тебе сто фарандоидов, и эта шлюха будет визжать в моей постели. Я уже ощущаю, как ее визг разогревает меня.
Но Абрахма с сомнением хмыкнула, насмешка в глазах говорила: не забегай вперед, Жуч, я еще не сказала последнего слова, сто фарандоидов – это только затравка:
– К тому времени, Жуч, пока твой слуга вернется, цена вырастет вдвое, а то и более, – охладила его пыл.
Между тем Жуч уже находился на взводе, остановить его было теперь непросто, шлея попала под хвост. Он с нетерпением потирал потные пальцы:
– Я не откажусь, не откажусь, Абрахма, не пугай пуганого, не откажусь.
– Я бы хотела, чтобы ты был первым у новеньких шлюх, – бросила кость Абрахма, еще сильнее разжигая аппетит Жуча, и надеясь на этой волне хапнуть максимальный барыш. – Никогда больше не приходи в дом свиданий с полупустым кошелем, Жуч. Вот видишь, как все может обернуться. Тебе повезло, что других посетителей нет, а то неизвестно, каким бы ты по счету мог оказаться у этих шлюх.
– Но кто же знал, что у тебя такие кошечки завелись? – Жуч довольно растянул в улыбке узкий рот.
– Интуиция должна быть, Жуч, интуиция, – грубым тоном напомнила Абрахма, прикидывая в уме, какую сумму еще можно набросить.
– Обижаешь, Абрахма, – довольно хихикнул Жуч.
– Я – нет, – ответила Абрахма. – А вот твой слуга что-то не торопится. Цена уже до трехсот фарандоидов подскочила, – внимательно проследила за реакцией Жуча. И удовлетворенно вздохнула: реакция была безразличная. Жуч однозначно, как хороший конь, закусил удила и не собирался поворачивать назад. Это порадовало Абрахму. Если так пойдет дальше, то свежий товар будет стоить больше, чем все вместе взятые шлюхи дома свиданий. В голове уже зрела новая цена за шлюху, но решила пока не объявлять, чуть погодить, дождаться слугу Жуча, чтобы увидеть, как набит кошель, и выудить оттуда все фарандоиды. – Это дорогая шлюха, Жуч, очень дорогая, но она стоит того, поверь мне. И не думай, что тебе будет просто одержать над нею верх, видишь, каким зверьком смотрит, настоящая крыса в облике деби. Очень строптивая, дикая, не объезженная еще, если не осилишь сегодня такую шлюху, завтра она будет тебе не по карману. Хотя, может быть, и сегодня твой кошель окажется недостаточно набитым.
– Люблю диких. – Жуч всем телом качнулся к Карюхе, на губах выступили слюни.
Катюха и Карюха сомкнулись плотнее. Друзей рядом не было, защищаться предстояло самим. Понятно, что убивать или отправлять к крысам-каннибалам девушек никто не собирался, но то, как Абрахма одним махом записала их в шлюхи, бесило донельзя. Нет, покоряться они не думали. Отбиваться и отбиваться: ногами, руками, зубами. Чтобы вырваться отсюда. Их лица были покрыты багровыми пятнами ярости.
– Я тебе не шлюха, карлик длинноносый! Только прикоснись, паршивый уродец! – крикнула Карюха с рычанием в голосе, – глазенки выцарапаю! Я – чужеземный посланец к презу!
– Ах, какая дикая, – у Жуча еще больше потекла слюна, он задрожал всем телом.
– Разрешаю дотронуться, Жуч, – позволила Абрахма. – Может, аппетит усилится. Где ты еще встретишь шлюху, которая была бы чужеземным посланцем к презу? – Абрахма знала самцов, посещавших дом свиданий. Их стоило только распалить, после этого монет они уже не считали. Уверена была, что Жуч, прикоснувшись к вожделенному, готов будет на все. Ей следовало ловить момент и не прогадать.
Жуч, клокочущий изнутри, подскочил к девушкам и жаркими липкими ладонями дотронулся до тела Карюхи, провел по ее бедрам, а голос забурлил, как кипящая вода в сосуде:
– Сладкая, сладкая, сладкая.
По его лицу Абрахма поняла, что кошель монет достанется ей полностью. Осознать это было так приятно, что она готова была прямо сейчас отправить битюга навстречу слуге Жуча.
Возможно, так бы и поступила, если б в этот миг Карюха не ударила Жуча по руке, а битюг не схватил ее за плечи, оттаскивая от посетителя. За такие вещи шлюхе была обеспечена порка, Карюху спасало лишь то, что она еще не знала правил заведения и что посетитель ни на что не обращал внимания, надеясь вот-вот компенсировать принесенные ему неудобства.
Карюха змеей извивалась в руках битюга, которому нелегко было удерживать девушку. И в этот миг она отчетливо услыхала короткий Катюхин шепот:
– Бей между ног!
Машинально девушка приняла команду и сильно саданула битюга коленом в пах.
Тот хрюкнул, замычал, согнулся и осел у двери на земляной пол.
Катюха скакнула к Жучу и проделала с ним то же самое.
Жуч квакнул, удивленно вытаращил узкие глазенки, выражение вожделения с лица исчезло, сжался, по-собачьи заскулил.
Абрахма отреагировала мгновенно. И так же быстро среагировала смотрительница. Внушительный вес и внушительные размеры не были для них помехой. Обе знали, как усмирять шлюх.
Лойда, пригнув голову и спину, метнулась к Катюхе. Как тараном, ухнула всей массой, отбрасывая от Жуча и норовя толстыми пальцами вцепиться девушке в горло. Но та резво увернулась и вцепилась Лойде в волосы, стала рвать их. Такого отпора смотрительница не ожидала.
На возникший шум в правом проеме появились несколько шлюх. Полураздетые, в цветных, открытых спереди коротких накидках, слегка наброшенных на плечи, едва прикрывающих бедра. Быстро сообразили, что происходит.
Руки Катюхи клочьями выдирали волосы смотрительницы, а в копну волос Абрахмы бешено вцепилась Карюха.
Хозяйка заведения, как слон Моську, таскала девушку по помещению, пытаясь оторвать от себя, пока не запнулась о ноги битюга и не грохнулась животом на земляной пол, изрыгая брань. Карюха ловко прыгнула на Абрахму сверху и стала иступленно бить ее головой о землю. Жена фэра обмякла, замолкла.
Шлюхи открыто радовались унижению хозяйки.
Одна из шлюх, взбитая, круглолицая, с висящей грудью и ранкой на лбу, отчаянная с виду, сорвалась с места и, помогая Катюхе, сзади налетела с кулаками на Лойду. Смотрительница, не удержав равновесия, грохнулась на пол, ударилась лицом о скамью и затихла. Катюха и Карюха метнулись к дверям. Шлюха с ранкой на лбу пустилась следом.
