В зоне особого внимания (СИ) - Иванов Дмитрий
Не скажу, что мы были большими приятелями, но я помню его как отличного парня — не злого, не жестокого и не жадного! Что же тут можно предпринять? Подойти, поговорить? Но он меня не знает, да и собрание вот-вот начнётся в клубе. Хотя… у нас же есть общие знакомые — мои одноклассники-борцы Олег Шпитин и Олег Горин! Передать от них приветы? А дальше чем я могу помочь парню? Деталей его гибели не знаю.
Но тут меня неожиданно выручил Карамчаков.
— Слушай, помнится, ты обещал подсобить мне при проведении предвыборной кампании… — смущённо напомнил он мне.
— Было такое. А в чём нужда? Деньги? — киваю я, не отводя взгляд от Лекоева.
— Нет, денег навалом.Я ещё призовые не истратил. Нужен помощник.
— Так в чем дело? Мало друзей? — удивился я. — Программу выступлений я тебе помог составить, с админресурсом тоже помогу. Помощник для чего?
— Чтобы здесь постоянно был мой человек, я ведь открыл приёмную в Аскизе, а теперь думаю, как мне быть, ведь из Красноярска сюда не наездишься?
— Да, это проблема, — признаю я, вспоминая о том, что и мне бы хорошо приёмную поскорее открыть. — Слушай, а вон тот парень откуда? Не из Ростова?
— Сашка-то? Не знаю. А чего спросил? — удивился резкой смене темы разговора Серёга. — Сань! Подойди на минутку. Знакомься.
— Привет, я тоже из Ростова. Мы с тобой и мои одноклассники Шпитин и Горин в спортивном лагере вместе были.
— Олегов помню, тебя — нет, — озадачился Лекоев и громко засмеялся: — А я вообще: тут помню, тут не помню — в армии мне головёнку сострясли. Ну, здоров, зёма! Я сейчас здесь, в крае, живу. С девчонкой одной сошёлся, пока служил.
«Ну и славненько. Буду приглядывать за ребятами. А там посмотрим, что делать», — решаю я, торопясь на собрание.
Все же опоздал. И очень некстати.
— Ну, где этот чемпион? — услышал я чей-то возмущенный голос, ещё не заходя в зал.
На секунду притормозил перед дверью, слушая, что ещё скажут. Надо же настрой собравшихся понять!
— Тише, товарищи! Машина тут, значит, скоро будет. Не расходимся! Ты со стола слезь, иди вон в зал, там места для зрителей! — раздался женский голос председателя профсоюзной ячейки рудоуправления.
Деловая тётка лет тридцати пяти, с которой меня утром познакомил Носов. Такая не будет по 15 копеек на Бубликова собирать, возьмет из общей кассы, благо заработки у трудяг тут на карьерах приличные.
— Машина стоит! — передразнил тот же голос, что требовал чемпиона, и тут же съюморил: — И где этот чертов инвалид?
В зале раздался смех: комедию Гайдая «Операция Ы» смотрели, уверен, все.
— Не шуми! Я инвалид! — громко говорю я, входя в зал и пристально смотря папиным взглядом на крикуна — высокого, явно подвыпившего парня, и правда сидящего на столе на сцене.
Глава 33
Мой нежданный оппонент был одет просто: брюки, и рубашка с короткими рукавами (в зале на удивление жарко), не скрывающая синюшного вида наколок на коже.
«Сиделец», — понял я, ведь дебильная мода на татухи пока распространена лишь среди узников лагерей.
— Явился, — пробурчал довольно миролюбиво сиделец, явно оценив мою спортивную фигуру и «доброе лицо», доставшееся от бати.
— Являются черти. И к тебе придут, если пьянствовать не перестанешь. В зал иди, садись и веди себя тихо, — припугнул и посоветовал я в одном предложении.
— А то чё? — спросил парень, но со стола на всякий случай спрыгнул, а по мере моего продвижения к сцене и вовсе ретировался на задний ряд кинозала.
Тяжёлый занавес из ткани закрывал экран, заодно прикрывая от взглядов и уборщицу, которая с остервенением тёрла шваброй пол. «Такая и по хребтине может», — заценил я тетю, на всякий случай отойдя от занавеса подальше. А народу в зале собралось… да почти полный — человек пятьсот! Это мне начальник рудоуправления Носов помог, своей властью отправив на встречу отдыхающих от смены работяг. Работа тут на карьерах сменная, чтобы дорогостоящая техника — огромные БелАЗы, экскаваторы и прочая — не простаивала. Собравшиеся смотрят на меня с любопытством. Ну, я их не разочарую. Моя речь была почти калькой Таштыпской, с отличием в том, что оппозиции в лице конкурентов и КГБшников тут не было. Приободренный притихшей публикой предложил задавать вопросы, чего не делал в Таштыпе, и тут же пожалел об этом:
— Я — белазист, за три года работы почти потерял слух, и сейчас меня списывают на хлебовозку, а там зарплаты в два раза меньше! Что же это получается? Я подорвал своё здоровье, и мне вместо помощи ещё и зарплату порезали? — возмущенно спросил дядька солидных размеров с последнего ряда, легко перекричав других желающих задать вопрос. Ну, точно — глухой, раз орёт так!
— Вас зовут как? — в ответ тоже крикнул я во всю мощь, отчего сидящая рядом лидер местного профсоюза поморщилась.
— Не ори! Я в слуховом аппарате, слышу хорошо! Так что мне делать?
Черт! Вообще, по уму на такой вопрос должна отвечать моя соседка. Защита прав трудящихся — прямая задача профсоюзов, но отфутболить вопрос будет некрасиво. Она вон сколько для меня сделала, пусть и по указке начальника, и я неблагодарным быть не хочу. Также не хочу критиковать и местных начальников, которые нифига не следят за здоровьем работяг, ведь здесь налицо производственная травма!
— А где слуховой купили? — задал вопрос ради паузы я.
— Так это, Лида, то есть Лидия Егоровна принесла, — кивнул здоровяк на профсоюзного работника.
— Мы тебя в санаторий отправим, полечиться. Не сейчас, ближе к лету, а пока поезди на ЗИЛке, — ответила вместо меня эта самая Лидия Егоровна, как оказалось.
— Следующий вопрос, товарищи, — пользуясь моментом, внаглую закруглил общение с глохнущим белазистом я.
Но второй вопрос был тоже скользкий, и задал его уже знакомый мне подвыпивший татуированный любитель сидеть на столах:
— Я тут откинулся недавно…, — начал издалека он.
— Ага, недавно. Месяца три уже прошло, — пошутил кто-то из зала.
— Цыц, Костян, — с упреком возразил вопрошающий и продолжил: — А на работу устроиться не могу — не берут!
— Так ты только бабкину пенсию пропивать умеешь! — это обвинение было сделано женским голосом, и я понял, что парня в поселке хорошо знают. — Да ещё дерешься!
— Вообще, я всем говорил уже, что с конкретными проблемами можно приходить в мои приёмные, но раз уж я тут, то давай разберемся. Что делать можешь? Ну, кроме как пить и драться, это многие умеют, — задумчиво оглядел я свой кулак, намекая, что лучше тут не скандалить.
— Имею право! Да и не бью я никого первым! Твой вон первый ко мне подошёл, за грудки схватил! А я что? Если драки не миновать, нужно бить первым! — возмущенно оправдывается безработный.
— А как понять, что драка неизбежна? Да просто! Если ударил первым, то она точно будет! — пошутил я и, дождавшись, когда смех в зале стихнет, продолжил: — Так вот, безработных у нас в СССР нет. И я вам, молодой человек, для начала советую сходить на приём в местный исполком, например. Подозреваю, вы не комсомолец? А то можно было бы и в ВЛКСМ обратиться.
— Был я там! Хожу, ищу. Везде требуются, а как узнают, что пятеру отмотал, брать не хотят, — пробурчал парень, видно, поняв, что я ему ничем не помогу.
А вот и зря!
— После собрания подойди, решим твою проблему, — пообещал я.
Дальше вопросы пошли не личные, но острее они от этого быть не перестали. Почему так плохо с продуктами? Где взять мало-мальски приличную одежду и обувь? Когда займутся облагораживанием местного кладбища? И так далее. Философских вопросов, вроде: каков дальнейший курс партии, мои политические убеждения, никто не задавал. Вообще, я местным людям был интересен только как источник возможных благ или, на худой конец, жилетка для жалоб. Никому мой богатый внутренний мир не важен. Правда одна пигалица с фигульками вместо титек, все же поинтересовалась, есть ли у меня девушка. Внимательно оглядев излишне оптимистично настроенную по отношению к себе девушку, я соврал, что есть. А последний вопрос меня убил наповал:
