Надежда Мамаева - Попаданка по обмену, или Альма-матер не нашего мира
– Кастрация.
Соседка почесала затылок.
– Ну, это тоже вариант… но на кой тогда такой муж будет нужен?
Я внимательнее посмотрела на Чубу, а потом до меня как до жирафа начало доходить…
– Ты это… – Да уж, сейчас по красноречию я недалеко ушла от утюга.
– Угу, смеяться можно. – Чуба хмыкнула. – Нефилим и гномка. Как тебе? Это же надо было так посмеяться мирозданию, сделав меня его истинной парой…
– И что теперь? – Я была само внимание.
– Что-что… эта крылатая зараза обратился к своему отцу за советом: как убрать эффект истинной пары. Его папаша оказался тот еще кремень. Заявил, что эта самая истинная пара – случай редкий, упускать его нельзя, да и дети теперь у нашего крылатика могут быть только от той, что уготовило ему мироздание. А папаша-нефилим внуков уже заждался, поэтому проявил бурную активность, чтобы наконец-то оженить двухсотлетнего отпрыска … – Чуба вздохнула. – И помахал крыльями во все лопатки к моему отцу – на сговор.
– И до чего договорились? – Мне был интересен не только сам разговор, но и его итог. А вдруг в результате сватовства на свет появятся бородатые купидоны, вместо лука орудующие секирами?
– Три года и восемь мешков золотом вперед. Только так папа дает согласие на брак, и то при условии, что крылатый сумеет меня убедить выйти за него замуж. Не соглашусь – деньги не возвращаются. Но это время я честно ни с кем другим не встречаюсь.
Я призадумалась, и соседка сочла должным пояснить.
– Мой папа – умнейший и хитрейший из гномов! – гордо заявила она. С этим утверждением я и не собиралась спорить. – Деньги-то он получил. Причем немалые. А три года – ну подумаешь не буду по вечерам променады совершать с кавалерами… зато потом особнячок себе смогу купить. Эх, хотя немножко жаль… мне вот из нашей группы Ормут приглянулся – весьма основательный гном, и знаки внимания мне оказывал: молоток и клещи уже подарил, корзинки с пирожками два раза вечером приносил, а как он умеет декламировать выдержки из «Основ финансовой отчетности»! С каким выражением! Бардам с их слезливыми «прошла любовь – увяли помидоры, лишь в сердце одиночества тоска» до него далеко. И клан у него хороший… Эх, жаль такого жениха упускать. Хотя, может, ему про три года объяснить, и он подождет?
Я лишь поразилась практичности соседки и пожала плечами. Чубыся же восприняла этот жест как одобрение и, поднимаясь с кровати, заключила:
– Конечно, подождет. Три года для гномов – срок небольшой. А после я буду невеста с весьма солидным приданым. Ормут же гном рассудительный, он поймет и поддержит… – А потом соседка резко перевела тему разговора: – Чай пить будешь?
– Давай, – с легкостью согласилась на предложение Чубы.
Глазом моргнуть не успела, как на столе оказались две чашки с ароматным чаем, пирожки, фрукты.
Чуба закопошилась в сумке.
– Ты шоколад любишь? А то в ближайшие три года мне его регулярно есть придется: чувствую, у нефилима начался период брачных ухаживаний… причем по приказу отца. – Гномка хихикнула.
Я же воззрилась на плитку шоколада в руках соседки как на гранату без чеки, потому как теперь к подаренным сладостям у меня был особый пунктик…
– А ты в этой шоколадке уверена? – задала наиболее актуальный для меня вопрос.
– Это как?
Чубыся насторожилась, а я густо покраснела, вспомнив, к чему в последний раз привела подобная «дегустация».
– Давай-давай, выкладывай… – протянула соседка по комнате.
Я отвела взгляд. В том, что Чубыся не та сплетница-Варвара из поговорки, которая не только видела краем глаза, слышала краем уха, но и думала краем мозга и в отличие от свидетеля знала все подробности, была уверена, но вот о таких личных подробностях рассказывать пусть и подруге… Но гномка, не зная, угадала:
– Неужели «Счастье молодоженов» пробовать довелось? Его ведь в сладости лучше всего подмешивать… – заговорщицки произнесла она и подмигнула, но, увидев мое лицо, осеклась на полуслове. – Да ну, правда… и…
– Да, мы с Верджем, не зная, угостились конфетками с подобной начинкой.
Чубыся от этой новости чуть не села мимо стула, а плитку, которую держала в руках, даже отбросила на кровать. Ошалело почесала макушку, переваривая новость. На это дело у нее ушла пара секунд, а потом лицо гномки озарила улыбка и она, лучась оптимизмом, как кусок обогащенного урана бетта-частицами, изрекла:
– Ну хорошо, что вместе с этим некромантесом. И удовольствие получили, и вспоминать, может, и стыдно, но приятно. А представь, если бы мы с тобой чаек попили или вахтершу с комендантом угостили по дороге…
«Тогда бы было не просто стыдно, а очень стыдно… и безо всякого приятно», – мысленно договорила я за Чубысю.
– И что нам теперь, от каждого подарка так шарахаться? – внесла дельную мысль Чуба. – Так не пойдет. Нам надо завести дегустатора! У тебя есть кто на примете?
Подумала: кого мне не жалко больше всех?
– А он обязательно должен быть живой? У меня тут крыса на примете есть. Всеядная, но больше всего любит дегустировать филейные части…
– Думаю, подойдет… – неуверенно протянула Чуба.
Глава 22
О рыцарях пошлых и недомертвых
На следующий день я выпросила у Верджа Алю (последняя, сидящая в корзине, выражала протест беспринципным поведением хозяина, отдавшего ее, сиротку, на растерзание злобной и кровожадной мне, отчаянным копошением в соломе). Некромант хоть слегка и удивился просьбе одолжить его любимицу на время, но согласился, напомнив, что вечером у нас важная встреча.
Мысли вновь вернулись к воспоминаниям о нашем сегодняшнем коротком разговоре. Мы оба еще не знали, как следует себя вести после проведенной вместе ночи. Сделать вид, словно ничего не произошло, – не получится. Это стало понятно сразу же, еще тогда, утром.
Поэтому во время наших коротких встреч я кусала губы и отводила глаза, стоя на пионерском расстоянии от Верджа, а он был серьезным и собранным, словно на экзамене. А вот сегодня, когда я подошла к нему после занятий, попросить «дегустатора, которого не жалко», он не выдержал:
– Рин, я знаю, у нас с тобой все началось не так, как надо, и в том, что произошло ночью, есть отчасти и моя вина: я не сумел скрыть от отца своего истинного отношения к тебе. Ну а он решил озаботиться вопросом исключения одной иномирянки из моей жизни кардинальным образом…
Я слушала его не перебивая, хотя внутри бушевала степная буря, суховей которой высушивает остатки чувств. На кого я в этот момент злилась? На себя? Верджа? Ситуацию в целом? Или на заразу-любовь, что возникла помимо моей воли?
– Но за следующие слова ты можешь меня сейчас ударить, я это заслужил, но все равно скажу: я отчасти даже благодарен отцу, который своим поступком подтолкнул нас друг к другу.
Ударить не ударила, лишь сжала кулаки до онемения пальцев. Некромант, видя эту мою реакцию, продолжил:
– Да, именно что благодарен. Иначе я бы слепым кутенком еще долго тыкался по щелям, не понимая, что влюбился в тебя как последний идиот. – Он выдохнул, а потом, словно взывая к вышнему, произнес: – Изнанка мира! Как же тяжело, оказывается, признаваться в своих чувствах. Рин, ну скажи хоть слово! Или ты уже жалеешь обо всем произошедшем?
Из его сумбурной речи я поняла лишь одно: и без дурмана я ему нужна, небезразлична.
До этого разговора нет-нет, да и закрадывалась мысль, что произошедшее с нами – лишь физиологический процесс, спровоцировал который «подарок папочки». А то, что у меня после проведенной вместе ночи возникли чувства (хотя и раньше назревали), – лишь моя проблема. Подспудно думалось, что Вердж же, как и большинство мужчин – полигамных созданий, утратив интерес, устремится к новой цели. Оказалось, что страхи напрасны.
Я внимательно посмотрела на него, серьезного, сосредоточенного, ждущего моего ответа.
– Ты дурак. – Слова сорвались с губ помимо воли, словно вздох облегчения, а ладони, до этого сжатые, раскрылись.
Он же расцвел от двух слов, как от комплимента, резко подошел, обнял и, заглядывая мне в лицо, прошептал:
– Тысячу раз дурак, и согласен с этим. Но пусть и так, главное, чтобы ты дала этому глупцу еще один шанс, начать все с самого начала…
– У нас на Земле есть поговорка: «Дважды в одну и ту же реку войти нельзя». – Сейчас говорила моя проснувшаяся рациональная часть. Я прекрасно понимала, что мы – на мгновение пересекшиеся миры, которым уготованы совершенно разные роли.
– А у нас: «Вера движет горы». Просто поверь мне. Ну, так как? Мы попробуем начать все заново? – И потом, видя сомнение на моем лице, добавил: – Обещаю ухаживать и вести себя как образцовый кавалер …
Последнее заявление слегка меня удивило.
– Ммм? Надеюсь, что не как в совете про отношения: ухаживай за девушкой, как за новыми белыми кроссовками?
