Боги, пиво и дурак. Том 9 (СИ) - Гернар Ник
Мне будто обе ноги перерубили. Вокруг все помутилось. Я рухнул вниз, выхватывая из песка светлую голову…
И тут черты лица Деметры поплыли, и сама голова начала рассыпаться у меня в руках, вытекая песком меж пальцев.
Хохот Эреба пронесся над пустыней.
А когда я поднял лицо, его уже не было. Как и фигур застывших в яростном порыве воинов.
Вокруг до самого горизонта тянулись только сливающиеся с желтым сиянием солнца барханы, а за спиной с мрачными лицами возвышались мои товарищи.
Нергал коснулся моего плеча.
— Поднимайся, — хмуро сказал он.
Тяжело дыша, я встал. Сдул остатки песка из сухих пылающих ладоней.
Руки тряслись.
Не от потрясения. От злости на себя.
— Я сдал всего себя с потрохами? — спросил я.
— Да, — кивнул Нергал.
— Собственными руками показал ему, куда надо бить, — проговорил я со стоном, хватаясь за голову.
— Это еще полбеды. Хуже, что теперь он считает это самое место твоей единственной уязвимостью, — сказал Нергал. — И будет бить туда снова и снова.
— Одно сражение — это еще не вся война, смертный, — сказал Шива, утешающе потрепав меня по плечу. — Поникшую голову легче рубить, так что расправь плечи и покажи лицо свое небу!
В ответ я изобразил кривоватую улыбку и сказал:
— Ну, мою-то голову так просто не отрубишь!
Оракул как-то странно, с горечью посмотрел на меня. А Нергал, медленно и осторожно выбирая слова, проговорил:
— Сотот не поставил бы невозможного условия, Даня. Просто… Подумай об этом. Все не так однозначно.
— Ладно, пошли искать границу локации, — оптимистичным тоном заявил Шива. — Нам вообще-то надо двигаться как можно быстрее, чтобы он замучился убегать от нас. А пока что он разве что ждать нас замучается. Вперед, вперед!
Мы заулыбались, кивнули. И попылили по барханам.
Признаться, я не сразу сообразил, на что намекал Нергал, когда говорил про неоднозначность условий Сотота.
И только потом вдруг понял.
Так понял, что даже на несколько секунд забыл, что нужно идти вперед.
Я цел до тех пор, пока во мне хухлик. Но также я знаю заклинание, с помощью которого его можно извлечь из носителя.
А значит, я сам, по собственной воле могу избавиться от своей пресловутой неуязвимости в любой момент.
Можно ли заставить меня захотеть это сделать?
Еще недавно я бы не задумываясь ответил, что нет.
Но теперь понимал, что все, как выразился Нергал, не так однозначно.
Хорошо хоть, что Эреб не знает об этом.
По крайней мере, пока.
Глава 17
Коса и камень, или трагический аккорд большой комедии
Вязкая, мучительная дремота никак не хотела отпускать Деметру. Один кошмар сменялся другим. Она кричала, бормотала во сне, пытаясь освободиться от навязчивых образов. В моменты прояснения сознания она раз за разом пыталась открыть глаза, но боль из кошмаров становилась настолько реальной и осязаемой, что Деметра тут же снова проваливалась в сон.
Наконец, она все-таки смогла очнуться.
Открыв глаза, Деметра обнаружила себя лежащей на жестком каменном ложе. Руки и ноги были крепко привязаны ремнями с начертаниями к специальным деревянным опорам, на которых красными клеймами сияли неизвестные ей символы.
А вокруг золотистым облаком клубилась энергия. И не чья-то чужая, а ее собственная! Она поднималась от тела Деметры, как пар над чашкой горячего чая, дымными змейками убегала под потолок и впитывалась в камень. Это причиняло боль. Не настолько мучительную, чтобы, забыв себя, закричать в голос. Но более чем достаточную для ярости.
Деметра пошевелила руками, пытаясь понять, насколько крепко затянуты ремни.
— Не трать свои силы впустую, — услышала она усталый сиплый голос неподалеку.
Стиснув зубы, Деметра приподнялась на своей странной дыбе, осматриваясь по сторонам.
Комната вокруг казалась плохим рисунком плохого художника: монотонные серые стены без единого пятна или трещинки, черный пол и тусклый желтый свет, льющийся прямо с потолка без какого-либо источника. А в углу, устало упираясь руками в широко расставленные колени, сидел Эреб в черном балахоне. Вместо удобного кресла под его задницей чернел грубый куб с острыми глянцевыми гранями. Как на таком седалище вообще можно отдохнуть?
Превозмогая боль, Деметра усмехнулась.
— Что ж. Каков король, таков и трон, — ядовито сказала она.
Эреб никак не отреагировал на ее слова.
— Это устройство не оставляет ни единого шанса на побег, — продолжил он говорить о своем, и голос его был таким же безжизненным и монотонным, как и стены. — Много сотен лет нечто подобное использовали для опустошения бессмертных в одном донорском мире. Я создал для тебя более щадящую версию… — старик стер ладонью испарину с лысой головы и повернулся к своей пленнице, — поскольку не желаю причинить тебе вред.
— Да что ты говоришь, — фыркнула богиня. — А то, что происходит сейчас — это для моей пользы, что ли?
— Увы, но некоторый дискомфорт тебе действительно придется потерпеть, — развел он руками. — Жаль, конечно. Но у меня нет выбора. Если я позволю тебе восстановить силы, это неминуемо приведет к открытому конфликту, между нами, на самом деле не нужному ни одной из сторон. С другой стороны, твоя энергия может оказать мне неоценимую помощь. Вот я и собираю ее впрок.
— С-скотина паршивая, — с ненавистью прошипела Деметра. Дольше держать свое тело приподнятым она не могла, и ей пришлось улечься обратно на свое пыточное ложе. — Где мы? Куда ты меня притащил? По какому праву ты держишь меня в плену?
Эреб театрально раскинул руки.
— Это — моя собственная вселенная! — с важным видом заявил он. — И мои права, к твоему огромному сожалению, здесь безграничны, великая госпожа.
— Оно и видно — четыре стены и кусок тьмы в середине, — фыркнула Деметра. — Совсем из ума выжил? Зевсом себя возомнил?
Эреб тяжко вздохнул.
— Посмотри на нас, великая богиня, — медленно, нараспев проговорил он. — Посмотри, что стало со всеми нами! Я держу тебя на привязи, будто рабыню. А ты проклинаешь меня, как уличная девка клянет вонючего рыбака, не оплатившего услуги, только что оказанной в подворотне. Как мы докатились до этого? Мир рухнул вдребезги. И мы падаем вместе с ним, все ниже и ниже. Из золотых чертогов — прямиком в дорожную грязь.
— И кто же в этом виноват, о великий бог Эреб? — скривив губы в усмешке, с тихой яростью в голосе Деметра. — Может быть, Сет? Или Фортуна? А, хотя знаю! Во всем виноват мой смертный любовник!
Эреб подошел к Деметре. Поднял вверх пустую руку, и в ту же секунду в ней материализовался белоснежный платок. Склонившись к Деметре, старик бережно промокнул ей платком вспотевший лоб.
Деметра со злом резко отвернула лицо.
— Да пошел ты в жопу со своей заботой!
Эреб печально покачал головой, пристально глядя на Деметру.
— Что бы ты обо мне не думала, я — не чудовище. Просто умею прогнозировать будущее. И всеми силами старался его изменить.
Он неторопливо сложил платок и положил у изголовья Деметры, как будто она могла бы им воспользоваться.
— Можешь не верить, но я всегда был искренне привязан к Сету. Я верил в него. Хотел, чтобы он взял Совет в свои руки и изменил весь этот гнилой уклад. Ему это было под силу уже тогда. Но кто-то хитрый подсунул ему эту дурочку…
На этих словах у Эреба нервно дернулась щека, и он принялся разглаживать ее кончиками пальцев.
— Фортуна… Сломала его характер. Его жизнь. Блестящее будущее.
— Ты хотел сказать, будущее, которое ты для него придумал? — проговорила Деметра, стараясь удержать внутри себя клокочущий поток ругательств и неудержимое чувство гадливости. Потому что все это никак не могло положительным образом повлиять на сложившуюся ситуацию.
— Да вообще — любое будущее! Надо быть наивным младенцем, чтобы полагать, будто кто-нибудь позволил бы им остаться вместе! В ту эпоху на Сета молились не только смертные, но и боги. В него верили, за ним готовы были идти — и потерять все это ради… Ради чего?
