Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – штатгалтер
– Ты о чем? – спросил Михаил со всей царственной надменностью.
– Кто-то сумел вбить клин, – сказал я жестко. – Снова.
– Кто?
Я ответил с горечью:
– Если бы я знал… Сам бы скрутил ему шею.
Вельзевул прошипел люто:
– Ты говоришь, что кто-то сумел вбить клин? Как он это сделал?
Я попытался ответить, но горло сжали незримые пальцы. Я потер ладонями шею и затылок, в груди стало холодно и тяжело.
– Кто, – ответил я с трудом, – не знаю… Пока не знаю. Но я понимаю, что снова поссорило… нет, хуже, разожгло заново древнюю вражду между противоборствующими сторонами. Что именно дало начало новой ссоры.
– Что?
Я тяжело вздохнул, такое говорить тяжко и неприятно, чувствую себя предателем, даже изменником, эти старые ценности, хоть и ложные, укоренились в нас намертво или почти намертво…
– Появление великого пророка, – сказал я с трудом, – который старался приблизить строгие нормы к простому народу. За что его сперва чествовали, потом распяли… Великий человек, но всего лишь человек. И в первых записях о нем он везде человек.
Михаил и Вельзевул промолчали, зато Гавриил пробормотал тяжелым, похожим на грохот падающих с высокой горы глыб:
– Кажется, я догадываюсь.
– Я тоже, – сказал Рафаил.
Я покачал головой.
– Мне тяжко это говорить, однако… его жизнь и смерть некто подлый и лукавый сумел использовать, чтобы вбить клин как между ангелами и людьми, так и между Светлыми и Темными.
Вельзевул спросил туповато:
– Как?
– Вы все знаете, – сказал я с нажимом, – Творец бесконечно велик, чист и светел. Это мерзкие языческие божки совокуплялись как со всеми женщинами, что попадались им, так и с животными, птицами, даже с ящерицами и прочей мерзостью. Кто-то, потакая простым людям, сумел распространить льстящий им слух, что человек, который говорил о Творце, сам является Его сыном и тоже, таким образом, богом!
Вельзевул проревел:
– Хочешь сказать, люди не виноваты?
– Нет, – ответил я.
– Но они утверждают, – прорычал Рафаил, – что этот человек – сын нашего Творца! И тем самым позорят Его, низводя до уровня их мелких, грязных и отвратительных… Это тягчайшее оскорбление!
Я продолжал быстро, чувствуя, как мой уверенный голос становится умоляющим:
– Их подставили!.. Вы слишком просты и бесхитростны… с той и другой стороны, чтобы додуматься до такой хитрой лжи. Потому вы даже не допускаете мысли, что людям нарочито подбросили эту идею! А ее подбросили!..
– Чего ты так решил?
Я закричал:
– Разве не видите? Люди от этого ничего не выиграли! Наоборот, проиграли. Страшно проиграли… Знали бы, что Творец един, что у Него нет ни родственников, ни товарищей, относились бы к Нему с большим уважением… и сами жили проще и чище. Понимаете?
Уриил сказал кротко:
– Объясни, смертный.
– Оскорбительную, – сказал я, – для нашего Творца идею внедрили среди людей… а что люди? Людям всегда верить приятнее в то, что… приятнее. Они просто сглупили! У них не было намерения оскорбить Творца. Они до этого верили в Зевса и прочих, которые сами скоты и вели себя по-скотски… Их считали богами, вот потому и поверили, что и Творец… ну, почти такой же…
– Что? – взревели Гавриил и Вельзевул в один голос.
– Конечно, – сказал я поспешно, – не такой, получше, но все-таки как бы Зевс, только помогучее. Могучее самого Зевса! Для простых людей и это много, вы же понимаете? Виноваты не люди, принявшую эту идею…
– Как не люди? – прокричал страшным голосом Гавриил.
– Люди, – согласился я, – но виноваты лишь за свою глупость и неразвитость. По-настоящему же виноват тот, кто так хитро снова вбил клин в эту щель!.. Она уже начала было закрываться, понимаете?
Вельзевул прорычал страшным голосом:
– Так что ты хочешь? Мы никогда не согласимся даже на перемирие с этими небесными холопами…
– А мы с этими отщепенцами, – крикнул Михаил голосом, подобным оглушающему грому, – не принявшим руководящую и направляющую длань Господа нашего…
Я закричал изо всех сил, и хотя мне показалось, что я пищу, но меня все же услышали:
– И не надо!.. Я, Ричард Завоеватель, берусь восстановить справедливость.
– Как? – проревел Вельзевул.
– Убрать Христа, – сказал я, ощутил, что брякнул не то, сказал быстро, – нет, не в том смысле, что вы подумали!
Михаил рыкнул:
– Мы знаем, что думать о человеке.
– Я имею в виду, – сказал я поспешно, – восстановить все, как и было!
– Что? – проревел Гавриил страшным голосом, напоминающим кимвал звенящий, – язычество?
– Нет-нет, – торопливо заверил я. – Иисус – великий человек! Он принес в мир новые идеи добра и справедливости, любви и всепрощения. Благодаря ему снизился накал жестоких войн, а созданная им церковь вообще объявила любые войны злом и начала медленно ограничивать их, постепенно вытесняя из нашей жизни. Он великий человек! Возможно, величайший. Да, величайший. Но – человек.
– И что ты можешь сделать? – спросил он с недоверием.
– Возвысить Творца, – ответил я. – И тем самым уйти от язычества!.. А то сначала начали почитать Иисуса наравне со Всевышним, потом Иисус вышел на первое место, а в некоторых странах даже он начал отступать под натиском язычества. Вы не поверите, но есть огромные королевства, где, к примеру, угоднику Николаю поклоняются больше, чем Иисусу! А о Творце и вообще почти не упоминают.
Гавриил проревел в бешенстве:
– Эту плесень вообще стереть с лица земли! И пусть Багровая Звезда все испепелит…
– Увы, – сказал я быстро, – это только ухудшит все. Уцелевшие выйдут из пещер и снова начнут с идолопоклонничества. Вы этого хотите?
Глава 15
Я помолчал, давая им возможность осмыслить, и Вельзевул, демонстрируя быстроту мышления, прорычал:
– Те будут еще отвратительнее.
– Потому нужно спасать это человечество, – сказал я быстро, надеясь, что не заметят, как я незаметно поворачиваю в нужную мне сторону, – его всего лишь учить и поправлять, а то дикое, что выживет после катастрофы, еще и стричь надо!
Уриил сказал звучным, но мягким и почти женским голосом:
– Что-то у меня голова уже гудит, рой пчел поселился, что ли? Я лично готов тебе поверить. И если сумеешь доказать, что Иисус не сын Творца, а всего лишь пророк, я признаю… да признаю, что людей подставили, как ты говоришь. И между нами, ангелами, снова вбили клин вражды… Прости, Михаил, но все-таки Вельзевул, Агиросион и Гамалиэль тоже ангелы, хоть теперь и Темные.
Вельзевул крикнул оскорбленно:
– Это вы Темные прислужники власти! А мы Светлая сила справедливого мятежа!
– Тихо, – крикнул я умоляюще. – Давайте только о деле, откуда вы набрались столько эмоций? А говорите, люди – одно говно.
Гавриил звучно закрыл рот, лязгнуло так, будто упала крышка металлического сундука размером с купол церкви, проговорил с трудом:
– Да… я бестелесный и бесстрастный ангел… Бестелесный и бесстрастный!
Бестелесным он не стал, но буйствующие страсти в самом деле сумел зажать в кулак и посмотрел на меня ясными, хоть и в красных прожилках гнева, глазами.
– Спасибо, – сказал я. – Мне вовсе не нужно доказывать, что Иисус не сын, а пророк. Это все есть в старых книгах, но людям не знания нужны, а всего лишь вера! Потому задача труднее, но вы увидите, как я начну широкую кампанию… нет, не отрицания Иисуса, а возвеличивания Творца, как Единственного и Неповторимого, у которого нет и не может быть родни и даже товарищей!.. И тем самым Христос займет то весьма высокое и достойное место, которое и занимал в первых книгах о нем, как великий пророк, принесший людям свет новой веры.
Гавриил проговорил со злым недоверием:
– Как великий пророк?.. Не сын?
– Только пророк, – заверил я. – Мне самому, если честно, противно, что нашему Творцу кого-то присобачивают, даже не в товарищи, а вообще в родню!.. Потому я все равно стал бы с этим безобразием бороться. Так что можете быть уверены, буду стараться даже не знаю как!
Гавриил поморщился.
– Ну, если это надо тебе и самому, то да, стараться будешь. Вы все такие, только для себя. Впрочем, для нас это неважно. Лишь бы старался.
Я сказал умоляюще:
– Давайте возьмем себя в руки! Ну, это такое выражение… смирим себя, опомнимся. Думаете, Господь не видел, как Алфофаниэш напал на меня и смертельно ранил? Увидит и то, что сделаете вы…
Михаил сказал звучным, как медная труба, голосом:
– Мы делаем все в Его интересах!
– Считаете себя умнее Господа? – спросил я. – А насчет гордыни слыхали?
Уриил сказал благочестиво:
– Господь ничего не делает сам. Только нашими руками!
– А Содом и Гоморру? – спросил я.
За моей спиной раздался сильный и уверенный голос:
– Их разрушили мы с Уриэлем. Уриэль и я, архангел Гавриил. Следуя прямому повелению Господа.
Я сник только на миг, тут же ухватился за последние слова:
– Но было повеление! Было! А сейчас повеления никто не давал! Потому самое правильное – воздержаться. Господь все видит, Он будет доволен, если проявите мудрость и не дадите вовлечь себя в спровоцированную темными личностями драку.
