Меченый. Том 2. На переломе истории (СИ) - Савинков Андрей Николаевич Funt izuma
Слушая это, Ангела с удивлением отмечала, что слова лектора в полной мере соответствовали её личным сомнениям относительно стремления части её сограждан как можно скорее «объединиться» с Западной Германией. Она думала о родителях, о знакомых, о своих коллегах по Академии наук — очевидно при объединении Академию наук ГДР просто расформируют — и понимала, что далеко не все из них готовы к тому шоку, который неизбежно произойдёт, если эти планы воплотятся в жизнь. В конце лекции выступающий прямо заявил: «Если это произойдёт, народ получит лишь крохи. Вернуть всё назад будет невозможно».
К концу поездки Меркель чувствовала себя совершенно иначе. Казавшаяся вначале бессмысленной экскурсия превратилась в нечто большее. Советские лекторы как-то сумели задеть некие глубоки струны в ее душе, теперь немка ясно понимала, почему именно её пригласили сюда. Ангела была не просто перспективной молодой женщиной из ГДР. Она была человеком, способным мыслить рационально, трезво оценивать информацию и, что самое важное, оказывать влияние на мнение окружающих.
В последний день перед отъездом обратно Меркель вызвали к руководителю программы, доброжелательному мужчине лет пятидесяти, — с добрыми глазами, от взгляда которых бросало в дрожь, а мысли непроизвольно сворачивали в сторону желания в чем-то признаться, — который вручил ей официальный конверт.
— Это приглашение на полноценное обучение в нашей школе партийного резерва СЭВ. Через полгода мы будем рады видеть вас вновь. Мы считаем, что именно такие люди, как вы, могут сыграть ключевую роль в судьбе не только своей страны, но и всей нашей общей системы, — сказал он.
Когда самолёт взял курс обратно на Берлин, Ангела смотрела в окно, на медленно удаляющийся берег Крыма, и размышляла о перспективах. Внутри неё родилось твёрдое убеждение: она обязательно вернётся сюда, ведь теперь речь шла не только о её личной карьере. Это была возможность изменить судьбу своей страны — возможно, даже всей Европы.
Глава 10−1
Новый год…
31 декабря 1985 года; Москва, СССР
ИЗВЕСТИЯ: Суд над ворами в законе: социалистическая законность торжествует!
Сегодня в столице Грузинской ССР начался судебный процесс над группой так называемых «воров в законе», задержанных во время очередной преступной сходки. Восемь представителей криминального мира, включая печально известного Джабу Константиновича Иоселиани, предстали перед судом по новой статье Уголовного кодекса — «участие или руководство преступным сообществом».
Этот процесс стал возможен благодаря оперативной работе милиции и решительным мерам, принятым после недавней полной замены руководства республиканских органов внутренних дел. Новые кадры, направленные в Грузинскую ССР «на усиление», уже демонстрируют твёрдую волю в борьбе с пережитками уголовного прошлого.
Особое внимание привлекает фигура Иоселиани — человека, пытавшегося прикрыть свою преступную деятельность маской литератора и искусствоведа. Однако советский суд не позволит преступникам укрываться за ложными репутациями!
Трудящиеся Грузии с надеждой смотрят на работу новых руководителей республиканской милиции. Мы уверены, что их энергия и принципиальность помогут быстро «разобраться с местным бардаком» и восстановить подлинную социалистическую законность.
Декабрь прошел на удивление спокойно. Можно даже сказать: в рабочем ключе. На внутренней арене потихоньку двигались уже запущенные мною — и не только мною, в некоторых начинаниях мою значимость переоценивать было как минимум самонадеянно — проекты, и в целом показания внутриполитического «барометра» можно было считать как «штиль». Возможно, это было затишье перед бурей, кто знает.
А вот на внешнеполитической сцене продолжало изрядно штормить. В первых числах месяца США вновь попытались продавить через СовБез ООН резолюцию о военном вмешательстве. Мы — вместе с Китаем — дружно ее провалили, наложив вето, впрочем, у янки и так голосов для такого решения очевидно не хватало.
Не хватало еще чтобы Штаты громили Ирак под общемировое одобрение, как это было в нашей истории. Наоборот СССР внес предложение о том, чтобы решать Ближневосточный кризис мирным путем без применения силы. Отношения с Саудовской Аравией нам это не улучшило, да и предложение это уже Штаты в свою очередь заблокировали, однако Советский Союз в данном случае представал таким себе миротворцем, что тоже было не лишним.
На удивление спокойно отреагировали на явную угрозу вторжения в Ирак нефтяные рынки. Спотовая цена на нефть после сентябрьского шока потихоньку опустившаяся в район 40–41 доллара только вяло «вильнула» обратно в сторону 43–44 баксов, но потом вновь откатилась обратно, намекая, что имеющийся нисходящий тренд — это достаточно устойчивая динамика. И что рынок уже давно смирился с потерями и даже нашел источники замены выпавшим миллионам баррелей.
Тут правда мы готовили еще одну «диверсию». Надо понимать, что Саддам после нашей маленькой подставы оказался в положении загнанной в угол крысы. При том, что у него на ногах еще и война с Ираном висела, перспективы в которой оставались более чем туманны, вторжение коалиционных сил уже угрожало ему лично. Тут было понятно, что как в нашей реальности одним только освобождением Кувейта США не ограничатся — саудиты этого просто не поймут — а значит, придется идти вглубь, брать штурмом Багдад и выковыривать лично Саддама из его норы. И что делать в такой ситуации иракскому лидеру? Бежать? А куда? С одной стороны — Иран, где его с радостью повесят за яйца, с другой — Израиль. Тоже далеко не фунт изюму. На севере — Турция, член НАТО и союзник США пусть и сохранявший нейтралитет в этом конфликте. Остается только — если мы не берем во внимание возможное желание иракского фюрера погибнуть вместе со своей страной подобно своему усатому кумиру, очевидно Саддам Хусейн совсем не тот человек, который будет покидать тонущий корабль последним — коридор в СССР через Сирию.
Ну и вместе с накачкой иракской армии оружием для отражения американского вторжения, мы предложили Саддаму еще сильнее «поднять ставки». Оплатить возможное отступление в СССР напав на Кувейт. Кроме того, что Ирак уже «торчал» соседям больше десяти «ярдов» баксов, и варианты возврата этого долга были весьма туманны, венчающая собой Персидский залив страна еще и очевидным образом должна была стать плацдармом для вторжения войск США в Ирак. Выбить из-под американцев столь удобный порт и заставить атаковать через пустыню со стратегической точки зрения было совершенно точно не ошибкой.
А для нас выгода состояла в том, что при вторжении в Кувейт непременно пострадает нефтедобыча и нефтеэкспорт этой маленькой но богатой на углеводороды страны. О том, до каких величин может на фоне всех предыдущих событий взлететь спотовая цена на черное золото, я даже боялся задумываться. Впрочем, пока все это еще было только предметом тайных переговоров, но зная Саддама Хусейна по другой истории — не лично конечно, а в плане его манеры каждый раз идти «ва-банк», — имелась надежда, что данный гамбит еще «выстрелит».
Мы же со своей стороны одни глазом кося на события в Персидском заливе готовили собственною операцию в Пакистане. Принципиальная договоренность с Индией о совместных действиях уже была достигнута, сидящий на посту премьера Раджив Ганди с большим удовольствием согласился поучаствовать в окончательном решении «Пакистанской проблемы», а вот я чем дальше тем больше сомневался в необходимости полноценной военной операции.
Удар по Рас-Тануру резко переключил внимание Саудовской Аравии на собственные проблемы, Штатам сейчас тоже было не до поджигания наших тылов — финансировать паков янки конечно не перестали, но вот поток оружия последние месяцы заметно истончился — с Китаем опять же договорились о налаживании отношений. Пекин после моей встречи с Ден Сяопином тоже прикрутил немного краник помощи моджахедам. Короче говоря, все это привело к тому, что осень и начало зимы в Афгане выдались достаточно спокойными, активность боевых действий резко снизилась, позволив нам даже демонстративно вывести оттуда кое-какие части.
