Прорвемся, опера! Книга 3 (СИ) - Киров Никита
С ним охрана, два парня лет двадцати, спортивных и крепких, но не широких шкафоподобных качков. И у одного даже знакомое лицо — где же я его видел?.. вспомнил! Совсем недавно, когда приводил Сан Саныча в гости к подруге Толика. Там был её брат, с которым Толян сначала подрался, а потом выпил.
Это он и есть, в свите Сафронова. Хм… можно будет потом подтянуть Толика, поспрашивать, что и как. Но ещё интереснее… он курил, и на правой руке, между большим и указательным пальцем, был виден едва заживший порез… и на левой руке, которой он держал барсетку своего шефа, такой же порез, симметричный.
Может быть, от удавки? Вполне. Струна, да и обычный провод, может разрезать кожу при натяжении.
За порезанные пальцы не арестовывают, но внимание на это обратить стоит, а заодно и Толяну дать поручение разузнать, что и как.
А я пока сделаю вид, что этого не заметил, у меня тут другое дело. Я направился к столу, и мордоворот Сафронов тут же посмотрел на меня. Вот вид, как у имбецила, а взгляд-то умный, проницательный. И опасный.
Ну и как ты связан с этим делом, ты и этот парень с порезанными руками?
Пришла пора узнать. Я сел рядом с ними.
Глава 17
Оказывается, этот Сафронов меня уже знал.
— Лейтенант Васильев? — басом спросил он, всё так же пристально разглядывая меня. — Говорят, вы тут обо мне справки наводите? Позвольте узнать, зачем?
Надо же, какой вежливый.
— Товарищ старший лейтенант, — поправил я. — А что, у вас есть какие-то опасения?
— У меня никаких, но был бы рад развеять ваши, — Сафронов ответил вежливо, но глазами усмехнулся, и было в этой усмешке что-то хищное. — Но зачем тратить время впустую? Можно сыграть, — он показал на карты. — А попутно, глядишь, и обсудить, зачем оперуполномоченный уголовного розыска меня разыскивает. Прошу, вас. Коля, сдвинься, — грубо добавил кандидат в мэры.
Один из его охранников отошёл, даже слишком торопливо. Зато второй, парень с порезанными руками, остался на месте. Я сильно не всматривался в него, а то его пахан заметит мой взгляд и поймёт, что я срисовал его раны. Видно, что я оказался прав, и внешность обманчива — человек, сидящий рядом со мной, явно не прост, а хитёр и умён.
Мы сразу привлекли всеобщее внимание. Крупье, молоденький парнишка с красноватыми щеками — явно раздражение на коже после бритья — ловко тасовал карты, постоянно на кого-то оглядываясь, охрана что-то обсуждала в свои рации, да и универмаговские братки перешёптывались. Как им всем интересно, надо же.
— Вопросы у меня есть к вам, Аркадий… — я сделал вопросительную паузу.
— Можно без отчества, — отмахнулся он. — Если у вас есть вопросы, можете вызвать меня повесткой, и я приду со своим адвокатом. Но если просто поболтать о происходящем, — Сафронов усмехнулся. — Чего бы и не обсудить это за партией в блэкджек? Любезный, разложи-ка нам, — бросил он крупье.
Он сдвинул одну из фишек, лежащих перед ним, и выжидательно посмотрел на меня.
Сразу вспомнилось предостережение Турка, чтобы я не играл. У меня несколько вариантов, и вариант с игрой самый опасный, потому что это поле Сафронова. С другой стороны, если задавать вопросы напрямую — он может встать в позу. Конечно, можно попробовать его развести на разговор, но мы не в моём кабинете, чтобы давить на него. А тут он как рыба в воде, чувствует себя в безопасности.
И вот именно на этом можно тонко сыграть.
Мой ход — может, уделать Сафронова его же оружием? Надо только посмотреть за обстановкой внимательнее. Вокруг что-то явно происходит, за внешней игровой движухой кроется нечто большее…
В зале показался сам Кросс, мрачный, с кругами под глазами, а когда-то сшитый по его меркам костюм был ему сейчас явно маловат. Что-то его спортивная форма куда-то уходит, он располнел — наверное, заедает стресс после всяких неприятностей, подсел на алкоголь с хорошей закуской.
Кросс дал поручение одной из своих шестёрок, и меньше чем через минуту у нашего столика уже стоял другой крупье, не тот молодой пацан с прыщами на моложавой кожице, а щуплый морщинистый мужик, похожий на алкаша, но чистый, в чёрной жилетке и белой рубашке. Вот только карты в его руках стали прыгать, как живые, быстро и неуловимо, одни рубашки мелькали и раздавался треск.
Это явно шулер со стажем. Но для чего это нужно? Хотя вопросы стоит задать другие, сформулировать их правильно, и ответ будет очевиден. Почему этот Сафронов ломает и убивает барыг, ходящих под Кроссом? Почему он завёл банду в городе — и никто из местной братвы его не осадит? И теперь сидит в казино с таким видом, будто он здесь хозяин. И почему он зашёл на территорию самого Кросса, выдвинувшись ему соперником на выборах?
Договорняк? Нет.
Сафронова точно боятся, у него что-то есть, из-за чего универмаговские не могут его грохнуть или просто осадить. Компромат? Скорее всего. Но если у него что-то есть на Кросса, и тот вынужден мириться с его существованием, это не значит, что Кросс искренне любит выскочку — нет, он явно не упустит шанс ему подгадить. И чего бы не опозорить недруга перед ментом? Ведь не просто же так морщинистый шулер встал на место крупье.
Ладно, Гришаня, что бы ты ни говорил, я доверюсь своему опыту и рискну.
Я достал из кармана несколько фишек.
— Ставка-то не маловата? — спросил я. — Может, по-взрослому?
— А откуда у честной милиции такие деньги на казино? — Сафронов оскалил зубы. — Думал, у вас зарплату не платят.
— На жизнь хватает, — я отмахнулся. — Иногда и на игру… Но если боитесь играть, сразу бы и сказали, чего время тратить, я бы вас вызвал повесткой.
— Да чего бояться? — он не глядя подобрал несколько фишек. — Погнали.
— Погнали, — я кивнул и добавил. — Странный выбор города, чтобы стать мэром. У нас не столица… И потом, приезжих здесь не жалуют.
— Я в этом городе родился, — не моргнув глазом, начал врать Сафронов. — И где мне быть мэром, если не здесь? Душа болит, так сказать, за родные просторы. Переломное время сейчас, лейтенант.
Я многозначительно пожал плечами, будто согласен с его байдой, а про себя подумал, что рвётся в мэры он вовсе не из патриотических соображений. Бандит в администрации города — в девяностые совсем не редкость. Потому что власть — это защита и возможности.
Заняв тепленькое кресло мэра, он будет не мишенью, а законом, решающим, кому существовать, а кому нет. Из кабинета мэра он сможет легализовать бизнес, перераспределять бюджет, крышевать официально и убирать конкурентов — не пулями, а бумажными постановлениями.
Он хочет стать хозяином города, где милиция, чиновники и даже бандиты будут ходить по его правилам. А ещё он понимает: если не он, то мэром станет кто-то другой, кто не будет с ним церемониться. Может, он даже верит, что наведёт порядок, но этот порядок будет по его особым понятиям.
Тем временем крупье сдал мне две карты, король и дама. Итого двадцать, если я не путаю правила и в этом казино играют именно в блэкджек, а не в «очко», где карты — валет, дама и король — не равны десяти баллам. Но колода у нас толстая, с двойками, тройками и прочей швалью.
— Правила блэкджека, — озвучил крупье, будто прочитал мои мысли.
— Хватит, — сказал я.
Две карты легли на стол и перед Сафроновым. Он их подобрал и заулыбался.
— Ещё! — произнёс он. — Ещё! Ещё и… перебор.
Сафронов бросил карты перед собой. Крупье сдал и себе, остановился на 17 баллах, и фишки перешли мне.
— А любопытный предвыборный лозунг, — сказал я, делая новую ставку. — Очистить город от выродков. Но кто, по вашему мнению, в данном случае выродки?
— А вы не знаете? — он хмыкнул. — Каждый день с ними боретесь. Но ничего, когда я стану мэром… Хорош, — он поднял руку и положил карты перед собой рубашкой вверх.
Карты выдали мне, туз и король — двадцать одно. Снова фишки перешли мне.
Сафронов начал хмуриться, я поставил меньше, и в этот раз выиграло казино.
