Дорога на Уэлен (СИ) - Alex O`Timm
— Да, кто же меня отсюда выпустит?
— Вот видишь, ты и сам понимаешь, что это тюрьма. Пусть большая, кажущаяся свободной, но по своей сути не отличающаяся от обычной тюрьмы. Хочешь докажу, что я прав? Вот к примеру, от Топчихи до Монгольской границы чуть больше трехсот километров. Мотоцикл у тебя есть, сел бы как-нибудь, да съездил, просто так, ради интереса. Монголы кстати прекрасно выделывают кожу и шьют отличные кожаные куртки. Там они наверняка дешевле, чем здесь.
— Туда пропуск нужен, в приграничную зону без пропуска не пускают.
— Вот именно, даже туда где живу я, тебе проезд закрыт. А почему? Ладно ты прапорщик, может знаешь какие-то военные секреты. Например мощность двигателя ржавого ГАЗ-69, или количество Т-34 оставшихся с войны, и доживающих свой век, ржавея на полях возле этого поселка. Допускаю, что подобное является страшной военной тайной. А вот такому как я, почему не разрешено? Что я могу знать? Какого цвета трусы носит Леонид Ильич?
Женька рассмеялся.
— Вот ты смеешься. А на деле, выходит так, что границу держат на замке не от внешних врагов, которые как-то не особенно стремятся к нам попасть, а скорее от собственного народа, который в противном случае, просто бы разбежался. Может не все, но очень многие. Не так давно, в Усть-Камчатск, приплыли американцы.
— Зачем?
— Вот просто так, взяли, сели на катер, и приплыли к нам. От нашего поселка до острова Ату-Стейшен, который принадлежит США, всего шестьсот километров, на хорошем мощном катере, часов шесть-семь плавания. Для них это как нам до Новосибирска доехать. Это у нас проблема купить нормальную лодку или двигатель на нее, а про автомобили и говорить не стоит. А у них можно купить что угодно, хоть самолет в личное пользование, если конечно есть на это деньги. Просто хотели посмотреть, как мы живем. Тем более, что у них нет никаких запретов на это, с их паспортом, в любую страну мира, без визы можно отправиться. Кроме, разве что в СССР. При этом на катере было двое негров и один белый. То есть ни о какой угнетенной расе, нет и речи. Я неплохо знаю их язык, поэтому слышал, о чем они говорили. Ну, пока наши КГБшники их не взяли. Они просто причалили к пирсу и зашли в магазин, посмотреть на товары. Я как раз в тот момент хлеб покупал, и потому очень удивился, когда увидел их в магазине.
— И, что?
— С ними я разумеется не общался, зачем мне лишние проблемы, но арестовали их достаточно быстро. В нашем поселке находится артиллерийский батальон, и соответственно у них есть особый отдел. При этом уже на следующий день все радиостанции раскричались о том, что в СССР задержали обычных Американцев, которые якобы заблудились в открытом море и пристали, не к тому берегу. У нас «Голос Америки» не глушат. Я вон привез кассеты, вся музыка на них записано с радиотрансляций. Правда они между собой говорили о том, что приехали из любопытства, а на допросах, похоже говорили, что заблудились. Одним словом, их конечно вернули обратно. Вопрос в том, почему негры с того катера, не захотели остаться, а ведь вполне могли бы. Не думаю, что их насильно выталкивали из страны. Выходит, не все, что говорят правда.
— Ну может их заставили?
— Кто? Наши? Эти могли. Но это не важно. Есть еще одна причина тому, что я хочу уехать. И, пожалуй, самая главная.
— Какая же?
— Я просто боюсь.
— Чего?
— Понимаешь, я знаю! что в 2*** году, произойдет ядерная катастрофа, и большая часть территории нашей страны, окажется зараженной. Именно поэтому, я хочу, чтобы к тому времени, пусть не я, но хотя бы мои дети были в безопасности.
— Откуда ты это можешь знать. И почему ты не хочешь об этом сообщить руководству?
— Считай это бредом, манией или чем угодно, но я об этом знаю. Сообщить руководству? Вот ты мне поверил? Нет. А что по-твоему сделает руководство? Да просто запрет меня в сумасшедший дом, чтобы слухи не распространял и все. Скажешь не так? Тем более, что кроме слов, никаких доказательств у меня нет. Вот например я знаю, что десятого ноября 1982 года умрет Леонид Ильич Брежнев.
— Откуда?
— Оттуда. Неважно, ты все равно не поверишь. Вот приду я в милицию и скажу об этом, что произойдет?
— Пятнадцать суток дадут, шутнику.
— Вот видишь, сам все прекрасно понимаешь. А куда-то выше с этими сведениями меня просто не пустят. Поэтому если буду настаивать на своем, то скорее всего запрут в дурдом, чтобы не отсвечивал, и будут колоть галоперидолом, чтобы успокоился.
— Ладно, не нервничай, успокойся. Ты всегда был несколько странным. С самого детства. С того самого момента, как меня назначили быть твоим наставником. И от тебя еще тогда исходили странные мысли, которые иногда все же сбывались, хотя я никогда в это и не верил. Да не верю и сейчас. Поэтому давай остановимся на том, что тебе просто хочется посмотреть мир.
— Хорошо. Пусть будет так. Но запомни, если тебе покажется, что я прав, постарайся уйти хотя бы на юг. К тому времени, в Монголию будет попасть значительно проще, чем сейчас, а та война, практически его не заденет. Просто запомни это.
— Хорошо. Успокойся. Я запомню.
— А теперь самое главное, ради чего я собственно и приехал сюда. Я привез деньги.
— Ты же знаешь мое отношение к этому. Зачем, опять начинать.
— Это не те деньги, что я взял в квартире. От тех денег, считай ничего не осталось. Часть того, что я привез это сумма, полученная от продажи газона, который я тогда купил у твоего подполковника Кузнецова. До сих пор жалею, что продал его, но в противном случае, его пришлось бы просто выбросить. Дорогу от Якутска до Магадана, он бы не перенес. И часть, это то, что я смог заработать на севере.
— Да сколько ты там мог заработать? Какой у тебя оклад?
— Когда устраивался был двести пятьдесят. Сейчас на сотню больше, это не учитывать то, что как минимум пятьдесят-сто рублей, ежемесячная премия. По итогам года я получил четыреста пятьдесят рублей, и то только потому, что проработал всего полгода, другие получали больше тысячи. Там платят очень хорошо, иначе туда просто никто бы не поехал. Так что денег у меня хватает. Но! Я в ближайшие полгода собираюсь уйти. Но сам понимаешь, рубли там в США мне не нужны. Там это просто бумага, которая ничего не стоит. А оставлять их чужим людям я не хочу. И если ты откажешься, то придется сделать именно так. Считай выбросить на ветер, или спалить на костре. Пусть лучше, это будет подарок тебе и твоей семье. Хотя бы квартиру обставите, и то польза будет. А там глядишь и машину купишь, все польза будет.
— И сколько же там денег?
— Двадцать пять тысяч, или что-то около того.
— Ничего себе! Как ты умудрился накопить столько?
— Ну сам подумай. Я здесь купил газона за пятнадцать тысяч. И это еще по божески, вспомни в Ташкенте сколько давали за новую «Волгу» на рынке? Тысяч сорок, не меньше.
— Так то за «Волгу», да и в Ташкенте все не по-людски.
— А пятнадцать тысяч здесь значит по-людски?
— Ну, да. Ты прав.
— Так вот в Якутске, стоило только показать все что есть в автомобиле, мне даже не торгуясь отвалили двадцатку. Учитывая, что туда добраться очень сложно с автомобилями там большой дефицит. К тому же один газогенератор чего стоит. С бензозаправками сам знаешь вечная проблема, а вокруг Якутска тайга. На одних дровах хоть всю жизнь катайся! Так что это вполне честные деньги, ну и что-то от себя добавил. Зачем мне столько. А тебе пригодятся.
В общем Женька, в итоге согласился с моими доводами, но все же поставил условие, что будет тратить их только тогда, когда на сто процентов будет уверен в том, что меня уже нет в стране.
— И как же мне это доказать?
— Не знаю, думай!
— Ничего умного в голову не приходит. Тем более, что оказавшись на той стороне, мне наверняка придется просить убежища. Я хоть и не слышал, чтобы кого-то возвращали назад, но кто его знает, как получится. Поэтому связаться с тобой вряд ли получится, как минимум лет пятнадцать. Только из-за того, что запроси я на той стороне убежища и здесь наверняка будут трясти всех, с кем я, так или иначе общался. Так что писать тебе я не стану, чтобы тебя лишний раз не третировали, да и тебе тоже не стоит тратить деньги пока все не успокоится. А если придут с расспросами обо мне, вот тебе лишнее доказательство в том, что я уже на другой стороне. А будут спрашивать скажи просто что когда-то вместе росли, и ты, по моей просьбе помог мне приобрести списанный газон. Думаю, ничего страшного в этом нет, тем более ты мог не знать о том, что со мною происходило раньше. А шесть тысяч за списанный газон, не на столько великая сумма, скажешь, что я говорил о работе на прииске и все. Тем более, что официально и было заплачено именно столько. Кстати, интересно, как там Шлюхин?
