Растопить ледяное сердце - Алекса Никос
Кажется, целую вечность мы целуемся, словно не можем насытиться друг другом: жарко, страстно, потом нежно, пьяняще. Меня посещают неведомые доселе томительные ощущения, требующие чего-то большего. Большей близости, единения. Низ живота тяжелеет, наливаясь невыносимой пульсацией, которую хочется как-то облегчить. Чувствую, как между ног скапливается влага, пропитывая тонкую ткань трусиков. Бессознательно начинаю двигать бедрами, потираясь о горячую твердость, каждый раз чувствуя маленькие разряды удовольствия, прошивающие всю мою сущность.
— Альвина… — хрипло произносит Райнхольд на выдохе, отрываясь от моих губ.
Туман в моей голове мигом рассеивается от чужого имени, слетевшего с губ Райнхольда, ясность мыслей возвращается. С ужасом понимаю, что чуть не отдалась мужчине, находясь во власти неконтролируемого, порочного желания, которое с легкостью удалось разжечь во мне блондину.
Упираюсь руками в голую грудь герцога, стараясь оттолкнуть его от себя, избавиться от тяжести мужского тела, еще несколько секунд назад казавшейся такой правильной и приятной.
— Что? — непонимающе спрашивает Райнхольд, вновь пытаясь поймать в плен мои губы.
— Нет, подожди, остановись, — с долей паники вылетают из меня слова, пока я пытаюсь вырваться, сбежать от этих необычных ощущений, которые отзываются в предавшем меня теле.
— Альвина, да в чем дело? — с раздражением спрашивает мужчина, сильнее прижимая меня к кровати, обездвиживая.
— Я не Альвина, — порывисто восклицаю я, сквозь пелену слез смотря в лицо мужчины.
— Хорошо. Аля, — кивает Райнхольд, взгляд которого подернут мутной дымкой страсти.
Такое ощущение, что он не понимает, не слышит, ЧТО ИМЕННО я ему сказала. Готов сейчас согласиться с чем угодно, только бы продолжить то, что я позволила начать, забывшись.
— Ты не понял! — мой голос звучит с надрывом. — Я не Альвина.
Мужчина несколько раз моргает, его взгляд немного проясняется.
— Ты о чем? — непонимающе переспрашивает, пристально смотря мне в глаза.
— Я другой человек. Из другого мира. Не Альвина, — четко произношу я ту правду, которой он так долго пытался добиться от меня.
Райнхольд, наконец, скатывается на другую половину кровати, освобождая меня. Судорожно тяну одеяло вверх, желая прикрыться от пронзительного валькового взгляда.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что ты из другого мира? — холодно спрашивает герцог, а я поражаюсь резкой перемене в его голосе и взгляде.
— Я попала сюда волей случая и одного божества, — произношу каким-то чужим голосом и шмыгаю носом, опустив взгляд.
Не могу видеть эти лед и презрение в его глазах, лучше уж рассматривать узоры на постельном белье.
— Умойся и оденься. Ожидаю тебя в кабинете через полчаса. С правдой, — отрывисто приказывает Райнхольд.
Не смею поднять глаза на мужчину, только по шороху одежды понимаю, что он спешно одевается, чтобы покинуть мою спальню.
Удаляющиеся шаги и громкий хлопок двери оповещают меня о том, что я осталась одна.
Теперь назад дороги нет.
Глава 21
Сжавшись в комок на кожаном диване в кабинете Райнхольда, наблюдаю, как он меряет нервными шагами пространство, пытаясь переварить мой нехитрый рассказ. Я обещала быть честной, поэтому в свое повествование включила все подробности, от моей жизни в другом мире и ритуала, до встреч с Темпусом и прогулки с Клаусом. Не рассказала только о поцелуе с последним — эта несущественная деталь никак не повлияет на мое теперешнее положение, только еще сильнее разозлит и без того взбешенного герцога.
— Почему ты сразу не сказала? — остановившись посреди кабинета, гневно спрашивает Райнхольд. — Почему все это время обманывала, прикинувшись Альвиной?
— Я боялась, — дрожащим голосом отвечаю я, наблюдая за голубыми всполохами на лице герцога.
Все-таки они — не плод моего воображения, я уверена. Вот только не буду сейчас добивать Райнхольда еще и сообщением о том, что мне не померещились эти искорки.
— Чего ты боялась, Аля? Неужели ты думала, что я выгоню беззащитную девушку на улицу? Сдам ученым умам? Убью? Чего?
— Извини, Райнхольд, — взрываюсь я. — Но ты выглядел не самым дружелюбным человеком в нашу первую встречу. Позволь напомнить, что ты два раза причинил мне боль своей магией, а потом чуть не принудил к близости. Что я должна была подумать? Почему должна была сходу довериться тебе и выложить правду?
— А потом, Аля? Вот здесь же, в кабинете, я откровенно рассказал тебе о том, зачем мне нужен брак. Был честен.
— Честен? — словно гадюка шиплю я, чувствуя волну негодования, прокатившуюся по телу. — Почему же ты забыл упомянуть о том, что на тебе лежит проклятие? Почему не сказал, что я могу отказаться от брачного союза, пока он не свершен? Ты настаивал, что мы уже связаны, что пути назад нет…
— Его и не было, — отрезает герцог, устало опускаясь в кресло. — Между мной и Альвиной был заключен договор, по которому ни один из нас не мог отступить. Но теперь все пошло к драугу. Где Альвина?
— Погибла, — буркаю я, тоже опускаясь на диван. — Так сказал Темпус. Подробности мне неизвестны.
Сама не заметила, как в пылу ссоры вскочила на ноги.
— Почему вы так похожи?
— Не знаю, — качаю головой, испытывая внутреннее разочарование. — Я рассказала тебе обо всем, что мне известно. Ты — полисмен, претендующий на должность главы тайной полиции, тебе привычнее разгадывать всякие ребусы.
Сама не понимаю, какой реакции ожидала от Райнхольда, но, похоже, оказалась не готова к столь бурному негодованию. Интересно, он так зол, потому что я — не Альвина? Или потому что я скрывала правду? Хотелось бы верить, что только из-за моей лжи.
— Откуда взялся тот блок, через который не может проникнуть граф Мякеля? — жестко спрашивает герцог, сверля меня взглядом.
— Не знаю.
— Как я могу верить тебе? Откуда мне знать, что это не очередная твоя ложь, вроде той, про потерю памяти?
— Не знаю, — словно попугай повторяю я.
— Ты готова пройти проверку сосудом истины? — напряженным голосом спрашивает Райнхольд.
— Что это такое?
— Артефакт. Он покажет, если ты обманываешь меня. Продемонстрирует твои истинные помыслы.
— Это больно? — со страхом спрашиваю я.
— Нет. Это абсолютно безболезненно и безопасно, но понадобится съездить в одно место. Сосуд истины — уникальный артефакт, доступ к которому ограничен узким кругом лиц. Я имею право использовать его, при необходимости.
— Хорошо, — обреченно киваю я. — Если ты мне поверишь только после того, как сосуд докажет, что я не
