Корректировка - Вадим Ледов
Вся эта гоп-компания пока-что разгуливала на свободе в отличие от своих портретов, надежно заключенных под стеклянной витриной, запертой на висячий замочек.
Чуть поодаль, видимо, чтоб не скомпрометировать себя близостью к преступному сообществу, располагались точно такие же витрины с разворотами советских газет: «Правда», «Известия», «Красная звезда». К ним я подходить не стал, отправился на вокзальный перрон, где вечно толчется множество людей, так же как я не знающих, чем себя занять. Нашел лавочку в тени и усевшись на неё стал равнодушно наблюдать за вокзальной суетой. Затем вспомнив про ИКР, достал из сумки футляр с очками. Жорик посоветовал общаться с ним.
Извлек очки нацепил на нос. Ну давай, пообщаемся.
– Ты кто? Только, чур, не говорить, что ИКР!
– Я сервер, связывающий носителя с информационной средой.
– Что за среда такая?
– Ответ на данный вопрос не имеет смысла для носителя, так как он содержит физико-математические термины и понятия, в которых носитель не разбирается.
– Звучит немножко оскорбительно, – усмехнулся я.
– Это факт, – был мне ответ, – а факт не может никого оскорбить.
– Ещё как может! Хорошо… давай общаться менее формально. Обращайся ко мне на «ты» и по имени.
– Хорошо, Феликс.
– А к тебе, как обращаться? Придумай себе имя.
– Кир, – в туже секунду последовал ответ.
– Кир, в смысле Кирилл?
– Нет, это просто более благозвучная версия моей аббревиатуры.
– Ладно, с этим разобрались. Что ты можешь, Киря?
– Вопрос слишком абстрактный. Требуется уточнение.
– Ну… ты способен только выполнять команды, или проявлять инициативу тоже можешь?
– Я проявлял инициативу, когда ты подвергся агрессии у дома Альбины. Если тебя интересует моя способность к абстрактной мыслительной деятельности, то она развивается по мере времени общения с тобой и поступлений новых порций наноимплантов.
– Кстати, почему Альбина не хочет со мной общаться?
– Она хочет и боится этого. Для женщин данного психотипа, независимость от мужчин является императивом. При общении с тобой, она теряет контроль над эмоциями и чувствами, поэтому будет тебя избегать. Советую, не травмировать психику Альбины попытками общения – это может привести деструктивным действиям с её стороны. Например, она может сообщить о тебе властям.
– Ох, ни хрена себе! А перевоспитать её нельзя?
– Инъекция наноимплантов, может как повысить, так и уменьшить эмпатию субъекта по отношению к тебе. Но использование данного метода рекомендую лишь в том случае, если она сама попытается связаться с тобой. Напомню, что в этом мире достаточно женских особей, на любой вкус, подходящих для общения без принудительного воздействия.
– Хм… я подумаю над этим. А что Геша? Правильно ли я поступлю, сообщив ему правду о себе и своей миссии?
– Геннадий предрасположен к тебе, Феликс, что и выражалось в вашей детской дружбе. Ваше расставание несомненно оказало отрицательное воздействие на его слабую личность, что со временем привело к печальным последствиям. Ввод имплантов рекомендую.
– Думаешь, без них не поверит?
– Скорей всего поверит, но поскольку субъект будет посвящен в чувствительные детали миссии, возможность корректировки послужит дополнительной страховкой. Наноботы в любом случае не повредят и, если не обновлять, со временем растворятся в организме.
– Окей, – я глянул время, – семнадцать ноль одна. Кир, а ты не можешь позвонить Геше?
– К сожалению, Феликс, отсутствие в этом времени цифровых технологий, не дает мне такой возможности.
* * *
Трубку Генка взял сразу, словно сидел возле аппарата.
Так, оно, впрочем, и оказалось.
– Феля, я тебя уже двадцать минут жду! – возмутился он, после взаимных приветствий, – поссать боюсь отойти от телефона! Ты где?
– Да тут, на вокзале.
– Я щас подбегу. Жди у Любы.
Увидев друга, я скептически скривился. Генка выглядел, как фантик из мусорки. Все на нем было мятое, даже туфли. Словно их жевала корова и побрезговав проглотить, выплюнула.
– Ты бы хоть брюки погладил, – сказал ему с укоризной, – и ширинку застегнуть не помешает.
Генка ойкнул и воровато оглянувшись, застегнул пуговицы, бормоча:
– Я ведаю одной лишь думы власть, и мне не до деталей.
Протянул ему бутылочку пива «Пельзеньский праздрой» с которой я накануне проделал тот же трюк, что и с Женькиной «Кока колой». Несмотря на жару, бутылочка была прохладной – вытащив из морозилки, я тщательно завернул её в полотенце.
– Фигасе, чешское! – Генка восхищенно покрутил её в руках. – Феля, я с тебя худею! Тоже дядя моряк подогнал? – он попытался открыть бутылку об скамейку.
– Стой ты, малахольный! – я показал пальцами крутящее движение.
– Так что ли? – он свернул пшикнувшую крышечку. – Ух ты! Все у них не как у людей… – глотнул, изобразив лицом райское блаженство, но потом не утерпев, выдул мелкую посудину за один подход.
– Прикинь, какая мерехлюндия, – сказал он, отрыгнув, – Окуджаву из партии исключили!
– Да ладно, – я сделал вид, что удивился, – они ещё и Бродского выслали.
– А кто это? – по-настоящему удивился Генка.
– Да так, поэт один…
– А чо он сделал?
– Стихи писал, тунеядствовал.
– А-а… Ну и хрен с ним, стихи я не люблю, – он посмотрел на меня испытующим взглядом. – Ну что, брат Феликс, рассказывай. На кого шпионишь?
– Рассказывать, брат Геннадий, мало. Надо показывать. Но это нужно делать в укромном месте, чтоб никто ненароком не увидел и не услышал!
– Как загадочно! У меня дома подойдет?
– А бабушка?
– Она собиралась к отцу в больничку. Может, уже свалила. Ты посиди на лавочке, а я сбегаю посмотрю.
Вернулся он, через десять минут, почему-то с трехлитровой банкой в руках.
– Сдристнула, бабуленция! – он посмотрел на меня, через пустую банку. – Ходовая старушка. Пивка возьмем? Не на сухую же секреты слушать… мне чота ссыкотно!
– С пивом ещё ссыкотней будет, – усмехнулся я, но дал ему трёшку, надо было потянуть время пока наноботы не встроятся в нервную систему. Генка бодрым кабанчиком метнулся в «Пиво – воды». Через десять минут вернулся с полной банкой.
– «Ячменный колос» был – повезло!
Потом мы шли к нему домой, Генка прихлебывал прямо из банки.
– Прикинь в гаражах новый анекдот рассказали… тупой, но смешной. Интеллигент приходит к шлюхе. Собрались они перепихнуться. Шлюха спрашивает, как будем? А он,
