Кофе готов, милорд (СИ) - Логинова Александра

Вернувшаяся служанка подала мне стакан молока, подслащенного медом. Я из последних сил боролась со сном, чувствуя, как энергия утекает со скоростью горной реки. Даже с высоким уровнем дара внутренний резерв требовалось постоянно расширять и углублять, чем мне было откровенно некогда заниматься. За что сейчас и расплачивалась общей вялостью и закрывающимися глазами.

– Госпожа, это не мое дело, но вы совершаете ошибку.

– Что? – натянув одеяло до носа, я была готова простить себе всевозможные ошибки, но странное выражение лица Миры помешало закрыть глаза и с удовольствием кануть в сон.

– Вы обручены с другим. Да, господин Роберт мерзавец, подлец, трус и последний негодяй, но тайно выйдя замуж за другого вы покроете позором имя отца.

– О чем ты говоришь? – на секунду вынырнула я из забвения, убаюканная сладким для ушей перечислением правдивых характеристик Роберто.

– Не сочтите это пожеланием вам несчастливого брака и жизни с проходимцем, но прошу вас, подумайте о чести рода.

– Мира, всё, о чем я сейчас могу думать – это о сне. Давай позже поговорим?

На чем благополучно и уснула, не слыша дальнейших слов своей камеристки.

Пробуждение было приятным. Открыв глаза, я узрела новую вазу лаконичного дизайна, в которой едва помещалась охапка распустившихся цветов. Восхитительно алые, с крупными желтыми сердцевинками и закругленными лепестками, они блестели капельками росы и благоухали так, что я вспомнила медовый запах летнего разнотравья. Удивительно, но ничего подобного я раньше не встречала. «Бутоны сакуры» – вот максимально близкое сравнение, пришедшее мне на ум, только эти представители флоры были размером с приличные герберы.

Не менее алая лента, которой был перевязан букет, оканчивалась короткой открыткой, на которой аккуратным и явно печатным почерком было выведено «Мисс Рите с искренними сожалениями о своем недостойном поведении». И кто у нас такой щедрый?

– Леди, вы проснулись? Маленький почтальон доставил записку из отделения стражи для вас, но не сказал от кого, – в комнату заглянула Мира, протянув мне клочок бумаги.

Я помедлила и взяла небольшой исписанный листочек, отпустив служанку. «Благодарю, еще никогда мне не было так хорошо». Без подписи. Удивительное дело! Хотелось бы знать, кому пришло в голову поблагодарить меня столь оригинальным способом, а главное – за что?

– Леди? Вам еще одна записка. Я взяла на себя смелость угостить Барти стаканом теплого чая и печеньем, чтобы ему не было так грустно бесплатно носить записки от лиц, с которых невозможно требовать плату.

«Я полагал, что отправитель презента вам будет очевиден, но зная текст предыдущего полученного вами письма, хотел обозначить свою персону. А также узнать, ЧТО ИМЕННО хорошего вы сделали для столь искренней благодарности?». Без подписи.

– Откуда, ты говоришь, принесли эти записки?

– Из городского отделения стражи. Хотя сейчас что мэрия, что стража – единый филиал греховного пристанища. Я побегу, Барти нужно передать, что вы получили письма.

Так. Так. Две записки, начертанные разным почерком, плюс открытка с вовсе непонятными сожалениями. Записки от стражников, букет от неизвестного сожаленщика. Если презент – это букет, то некто кается в своих плохих поступках, но абсолютно уверен, что я его узнаю по… цветам? Бред какой-то.

– Леди, вам еще одна записка. Барти отказывается появляться на нашем пороге и скоро проклянет не только свою профессию, но и наш дом. У мальчика быстрые ноги, но он не хочет тратит свое здоровье на вас, клят ему в путь. Разрешите отрезать ему кусок пирога, чтобы он не отрезал нам поводья у лошадей? Клянусь, мальчонка совершенно пиратского вида, – заглянувший Феликс всучил мне еще один листок.

«Не обращай внимания на чужие претензии. Еще раз спасибо, я полон сил и энергии, не смотря на то, что уже вечер. Помнишь, я обещал месячное жалование? Считай, оно у тебя в кармане». Ага! Это Михаэль, явно благодарит за эффект, оказанный кофе. Фух, с одним разобрались. Судя по очередности записок, букет прислал не он, но в курсе, кто его отправитель. Или отправитель букета и отправитель второй записки – разные люди?

– Леди, вынужден с прискорбием сообщить, что проклятие мы уже схлопотали, – ушедший было Феликс вновь вернулся, протягивая мне еще одну записку!

– Не переживайте, я его уже пожрал, – сундук приоткрылся и из него показался мохнатый пятачок. – Лучше б вы мне пирог отрезали, чем всяким маленьким дуралеям.

«Я искренне хочу думать о вас хорошо, но жизнь раз за разом доказывает мне обратное. Однако смутное предчувствие мне подсказывает, что если я еще раз усомнюсь в вашем целомудрии, вы решите выйти замуж за местного городового. И все же мне хотелось бы узнать, чем вы заслужили такую горячую благодарность и целое жалование не самой крайней должности в отделении стражи?».

– Мируш, там остались зерна, свари мне кофе, пожалуйста.

– На закате? Ой, то есть как прикажете, ваша светлость! Только… только позвольте мне потом сказать вам пару слов?

– Конечно. И передай Барти, что господин советник может думать всё, что ему заблагорассудится, особенно если он потрудиться оставлять свои раздумья при себе. Пусть это устное послание несет в себе частичку недовольства самого почтальона.

– Легальный способ нахамить в лицо аристократу – отличная плата, госпожа графиня. Думаю, мальчик будет доволен.

Цветы и в самом деле были великолепные, хотя меня удивило разнообразие способностей Виктора. Обычно боевые маги земли не слишком хороши в растениеводстве, но этот граф преуспел в обоих направлениях. А иначе такую дивную флору в разгар зимы просто не достать. И с чего бы господину советнику так откровенно бодаться с тем, кто ниже его и по чину, и по происхождению?

– Да заело его, – спокойно ответила Мира, опрыскивая цветы из подобия пульверизатора. – Вы ж ему в лицо говорите, мол, катитесь колбаской, уважаемый граф, вы в пролете, как фанера над Парижем, и супруг из вас, как бургомистр из свиньи. А какого-то городового привечаете, потчуете, беседы с ним задушевные ведете. Вот и запекло дворянину в одном стыдном к произношению месте, травмировалась гордость титулованная.

– Когда ты успела понахвататься моих фразочек? – засмеялась я, откидываясь на подушки и потягивая удивительно ароматный кофе.

– А вы его еще больше унизили, простолюдина женихом назвали. Сдается мне, понимает граф, что зернышко к зернышку, Рита-кассирша ему не пара, он вообще графиню ищет, а все одно зло его берет.

– И когда ты успела так повзрослеть? – с улыбкой спросила я, наблюдая, как служанка ловко сшивает два куска мягкой кожи.

– Разглядеть иное несложно, особенно если смотреть открытыми глазами. Рада что и вы, госпожа Гретта, очевидное заметили.

– Что именно?

– Мне жаль, что я разбила вазу. И жаль, что позволила себе лишнее. Не мне рассуждать о вашем выборе супруга, будучи в стороне от навязанного брака с ублюдком не по рождению, а по душе. Я рада, что вы нашли способ избежать неугодного брака.

– О чем ты? – почему-то встревожилась я.

– Союз, заключенный в храме Мира и с благословением священника, никто не посмеет оспорить. А после первой брачной ночи хоть трава не расти, ибо законную жену её чистота перед божьим ликом и алтарем хранит. Только сообщите, когда назначено торжество, чтобы я успела сшить вам платье.

– Что ты имеешь ввиду?

– Он станет вам добрым мужем, – слегка отрешенно продолжила служанка, уткнувшись в рукоделие. – И защитит, и обидеть не посмеет. А над вами не будет довлеть воля супруга, противного вам. Вы умница, что нашли выход и сделали правильный выбор.

Я тупо наблюдала, как куски бежевой кожи приобретают форму миловидного жилета корсетного типа и пыталась понять, о чем она вообще говорит. Не получалось.

– Я что-то пропустила?

– С чего вы взяли, леди?

– Ты явно рассуждаешь о чем-то, чего я не знаю. И никак по-другому объяснить возникшее недопонимание я не могу.