Коловрат. Пепел Надежды - Сумасшедший Писака
Целитель, который так и не представился, сделал небольшую паузу, во время которой что-то клацал в своем планшете, после чего подняв от него свой взгляд на меня, продолжил.
- Теперь, по текущему состоянию. – Он вновь что-то клацнул в своем планшете. – За неделю, которую вы провели в коме, нам удалось решить вопрос с пулевыми ранениями, ребра уже практически зажили, перелом ноги, будет заживать еще пару недель точно. – Целитель вновь посмотрел мне в глаза, после чего покосился на обрубок моей руки. – А вот с возвращением потерянной конечности все несколько сложновато.
Отчаянье усилило свой натиск на мое сознание, грозя погрести меня в свои пучины, но я стойко продолжал стараться не мыслить, а потому до сих пор не осознавал значение услышанных слов. Да, я их запоминал, но не обдумывал. То есть, информация ко мне поступала, но не обрабатывалась. Боюсь в противном случае, я рисковал бы наложить на себя руки.
А еще, при упоминании доктором «обрубка», меня обожгло фантомной болью, от которой невольно проступили слезы на моих глазах. Целитель же это истолковал по-своему.
- Ну, не стоит отчаиваться. Сложности естественны, но решаемы. – Поспешил он успокоить меня. – Здесь, для вас, всего лишь вопрос времени и определенного комплекса упражнений. Ну, а сами осложнения связаны как раз с полученными ожогами. В то же время, повторюсь. – Он сделал небольшую паузу, воздев глаза к потолку. – В который уже раз. Вам несказанно повезло! Будь ожог чуть сильней, пройди чуть больше времени, и шансов на восстановление уже не было. А так, через год, полтора, будет у вас полноценная правая рука.
«Год-полтора!» - Молнией обожгло мое сознание, прорвавшейся мыслью и осознанием.
А следом прорвались и остальные мысли, от которых я старательно закрывался.
«Дети! Дерьмо! Дети выжили? Хоть, кто-то?» - Это была первая волна, наполненная болью от которой хотелось орать благим матом.
А следом пришло и осознание содеянного.
«Из-за меня, погибло около двухсот человек» - а вот уже эта мысль, заполнила собой все мое сознание, поднимая волну ненависти к самому себе.
Доктор что-то говорил, а в моей голове билась уже всего одна единственная мысль – «Я убийца!».
- Коловрат, вы как? Вам плохо? – Донесся до моего сознания голос целителя, который уже водил руками у меня над головой, видимо снимая какие-то показания.
«Ни хрена я не в порядке» - хотел бы я ему сказать, да только говорить я не мог. Чертово тело вообще не желало слушаться, а тем паче шевелиться. Единственное, что мне было доступно это глаза и веки.
- Так, отклонений я не вижу. – Продолжал тем временем доктор. – Хм… посттравматический синдром? Вероятно. Марина! – Обернувшись к двери, прокричал он. – Позови Семена Михайловича, здесь нужно его экспертное мнение.
Через пятнадцать минут, пока целитель, который зараза так и не представился, ходил из стороны в сторону, а я лежал вмыкая в потолок, занятый самым паскудным из всех возможных дел – самобичеванием, явился выше означенный Семен Михайлович.
- Петр, что случилось? – Пройдя через дверь, первым делом обратился мужчина лет сорока пяти к доктору, который при его появлении наконец-то перестал мельтешить.
- Кажется, у пациента психологическая травма, Семен Михайлович. – Кивнув головой в мою сторону, ответил целитель.
- Он же военный, это логично. – Пожал плечами психолог, как я тогда понял. – Раненый, после боя.
Дальнейший разговор между врачами я не слушал, погружаясь все глубже и глубже в дебри собственного отчаянья. Я не мог спросить, выжил ли кто-то из детей, не мог узнать, смог я спасти хоть кого-то. А еще мне было очень хреново от осознания, что минимум на год, а то и полтора я превратился в калеку.
«Двести человек» - пронеслось в моей голове и тот час же появилось жуткое желание наложить на себя руки, а в качестве добивания перед внутренним взглядом начали проноситься и лица, тех, кого я пытался и не смог спасти. Тех девочек и мальчиков, которые не успели спрыгнуть в вырытое мной укрытие. А еще, дополняя внутреннюю боль, память, с*ка, услужливо показала и момент их смерти.
- Кха-кха! – Кашлем вырвался крик из моего горла.
«С*ка! Даже заорать не могу!» - Злобно промелькнула мысль в моей больной голове.
Не знаю, сколько я так лежал, сжигая свою душу, и терзаясь чувством вины, но в какой-то момент просто уснул.
А проснувшись, вновь уставился в потолок, пока плотина медитации удерживала поток мыслей, стремящийся вывести меня на новый виток отчаянья.
Я не обратил внимания на то, как пришла медсестра, на то, как она сменила мне капельницу, но оставаться безучастным, когда девушка меняла мне утку…
Стыд. Именно это чувство обуяло меня, снося плотину отчуждения, которую я строил. И вновь меня захлестнули противоречивые эмоции, сжигающие мою душу.
Потом приходил все тот же целитель Петр. Он что-то говорил, говорил и говорил, но я его не слушал. Банально за шумом мыслей и эмоций, что разрывали мои мозги и душу, я не воспринимал окружающий мир. Я все больше и больше погружался в глубины самого себя.
Я не хотел жить. Я вообще жалел о том, что выжил.
«Лучше бы я сдох!» - В конечном итоге подумалось мне.
Дни сменяли друг друга в калейдоскопе серой однообразности. Каждый день, начинался одинаково. Я просыпался, старался не думать, а затем плотина отчуждения проламывалась, и меня захлестывало чувство вины, с которым мне теперь и предстояло жить дальше.
В какой-то момент, я поймал себя на мысли, что даже не представляю, сколько уже здесь лежу. Помню, что кто-то приходил, что-то говорил, но кто и что… хрен его знает.
Хотя вру. Один визит мне запомнился, он смог ненадолго вырвать меня из
