Коловрат. Пепел Надежды - Сумасшедший Писака
Я только и успел уловить, звук спешных шагов, как сознание окончательно померкло, погружаясь в пучины тьмы.
Я помню лишь отрывки дальнейших событий. Чьи-то руки, тепло энергии жизни, что вливалось в мое тело. Какие-то крики. Невесомость. Кажется, я то приходил в себя, то терял сознание.
На самом деле, я до сих пор не знаю, каким именно чудом, я смог выжить в той переделке. Это было самым настоящим чудом. Чудом, которое заслужил кто угодно, но только не я.
И сквозь всю эту муть, в голове билась лишь одна мысль: «хоть бы они уцелели. Хоть бы дети выжили и их нашли».
Помню, как меня тащили на руках. Помню далекие звуки взрывов и завывание магических техник. Помню вспышки света, пробивающиеся сквозь мои закрытые веки. Помню укол, после которого терзающая тело боль немного отступила. А еще помню женский голос и сказанные им слова.
- Как он вообще еще живет?
А дальше была только тьма. Тьма, в которой не было ни времени, ни чувств, ни ощущений, ни тревог. Безграничная пустота и безграничный покой.
Глава 10. Пепел Души
От Автора:
У меня есть такое поверье, что комментарии-отзывы, а то и вовсе обсуждения сюжета книги, помогают автору писать быстрее и лучше, а еще делают его счастливым. Как думаете, врет поверье?
Приятного чтения!
С Уважением и Благодарностью,
Сумасшедший Писака
БЕЗ ВЫЧИТКИ
Закон равновесия гласит: за все в этом мире приходится платить, ведь у всего есть причина и следствие.
Сумасшедший Писака
Первое, что я услышал, придя в сознание – мерное пиканье, какого-то прибора. Тело ощущалось, словно оно есть, и в то же время его нет. Попытка пошевелиться и вовсе не возымела никакого эффекта. Но, что хорошо – дыхание мое было ровным. Это я осознавал явственно и четко. А вот открывать глаза я не спешил, занятый восстановлением в памяти предшествующих событий.
Таким образом, я и вспомнил, все что случилось на поле боя. А вспомнив, как говориться прослезился.
Медленно приоткрыв глаза, я какое-то время, бездумно пялился в потолок, старательно избегая любых мыслей, что настойчиво стремились проникнуть в сознание. Боюсь, если бы у них это получилось, то у меня случился бы сердечный приступ, даже невзирая на мой юный возраст.
Тот ужас, что мне пришлось пережить, то решение, которое мною было принято… черт! Это навсегда останется со мной. Уже тогда, я это прекрасно понимал, как впрочем, и тот факт, что не думать, я просто не в силах, а потому, рано или поздно мне все равно придется встретиться с последствиями, но именно в тот момент, когда я пришел в сознание, я отчаянно оттягивал этот момент.
Трусость ли это? Или возможно сознательный шаг человека, который понимает, какие будут последствия? Сложно сказать. Да, уроки Марины Викторовны, определенно не прошли для меня даром, и я прекрасно понимал те последствия для своей психики, но в то же время…
Я действительно боялся. Сам не знаю чего – просто боялся. Этот иррациональный страх глубоко сидел в недрах моего подсознания, а мое стремление не думать, не позволяло работать с причинно-следственными связями.
А потому я и лежал, устремив пустой, лишенный мыслей и эмоций, взгляд в белый потолок больничной палаты, и просто считал ритм своего сердцебиения, что передавался мне через писк медицинского прибора.
Сколько я так пролежал, даже не знаю. Просто не следил за временем. Но как известно – у всего в этом, да думаю и других мирах тоже, есть начало, и есть конец.
- О! Очнулся! – Донесся до меня женский возглас, после которого послышалось топотание бегущих ног и хлопок, закрытой двери.
А спустя пару минут, двери в мою палату раскрылись и в нее кто-то прошел, уверенной и стремительной походкой. Невольно скосив глаза в том направлении, я смог рассмотреть мужчину лет тридцати пяти, одетого белый халат из-под которого виднелись свободные брюки без стрелок, да удобные кеды.
- Поздравляю больной! – Бодрым голосом, сообщил мне этот русоволосый мужчина с короткой стрижкой, поправляя висящий на его шее фонендоскоп. – Вы живы. Не спешите отвечать, вам это может быть еще трудно.
Целитель подошел к моей кровати, после чего передвинул стоящий возле нее стул, и поставил его таким образом, чтобы я мог его видеть. Устроившись возле меня, и продолжая улыбаться, доктор продолжил свой монолог, подавая его в виде своеобразного диалога.
- И так, самое критичное уже позади и прямо сейчас вашей жизни ничего не угрожает. Если вас интересует, что было, то сразу отвечу, - он на секунду задумался, воздев глаза к потолку, после
