Внучь олегарха (СИ) - Номен Квинтус
— А давай, я никогда еще на самолете не летала! А это очень страшно?
— На карусели в парке культуры страшнее. Только билеты нужно сильно заранее бронировать.
— А если ты билет мне возьмешь, а я экзамен какой-то не сдам?
— Значит, придется сдать.
— Билет?
— Экзамен.
— Ну… ладно. А ты что делаешь? Это у тебя такие экзамены… сложные какие-то?
— Нет, я за свои экзамены спокойна, а это — это, если получится, будет новым словом в науке. В науке арифметике…
Глава 15
После празднования Нового года, но непосредственно перед первым экзаменом зимней сессии, я выяснила почему, собственно, товарищ Булганин вообще меня принял и довольно быстро согласился с предложенным ему мною планом. Оказывается, в конце октября с Тюратама был произведен первый пуск ракеты по полигону на Камчатке — и ракета промахнулась километров на пятьдесят. Точнее никто сказать не мог — потому что имитатор боеголовки развалился еще в верхних слоях атмосферы, но руководство страны было сильно обеспокоено тем, что «миллионы вылетают в трубу», а оборона при этом не крепнет. Мне об этом как-то Лена сказала — вероятно, через нее кто-то там наверху хотел меня все же склонить к участию в разработке системы наведения. Но я уже начала приближаться к своей цели — и без всяких таких «систем наведения», поэтому «намек» предпочла просто не понять.
Но и «приближение к цели» было все же не особо и быстрым, а ускорить его не было ни малейшей возможности. Ни у меня такой возможности не было, ни у кого бы то ни было еще. А причина была довольно проста и понятна…
В СССР сейчас было целых девять министерств строительства. Просто министерство строительства и восемь министерств по строительству чего-то особого, например электростанций (причем любых) или строительства предприятий металлургии. А еще было десятка полтора «строительных управлений» в разных других министерствах, которые по размерам и охвату работ были как бы не крупнее профильных министерств. У Средмаша было свое управление, у министерства обороны, у минавиапрома — и вот все эти министерства и управления «кормились» из одного источника — Минстроя, в подчинении которого находились почти все цементные заводы страны, большая часть заводов ЖБК и около половины заводов по производству кирпича. И Минстрой все это производил в огромных количествах — вот только потребности страны заметно превышали нынешние возможности «материальной базы» Минстроя, поэтому создание новых предприятий (даже если они создавались на основе каких-то старых) постоянно задерживалось, ведь часто чтобы поставить новое оборудование в уже существующий цех, требовалось в этом цеху провести серьезный ремонт, а нужных стройматериалов просто не было.
И фактически лишь двум министерствам все потребное получалось выстроить в срок: Средмашу и, понятное дело, министерству обороны. А вот на полупроводниковую промышленность даже фондов на стройматериалы не было выделено, ну а предоставленные для будущих заводов здания явно выбирались по древнему русскому принципу «на тебе, убоже, что мне не гоже» — и их использовать для организации заводов сейчас было просто невозможно. Про макаронную фабрику в Брянске я узнала еще в институте (в своей «прежней жизни»), и попросила штатных инспекторов Комитета туда съездить и составить какие-то планы ремонта. В Брянск скатался товарищ действительно знающий — бывший майор-сапер, а еще более бывший (то есть довоенный) инженер-строитель, и его отчет показал, что картина там даже хуже, чем я себе это представляла. По-хорошему, здание стоило снести и на старом фундаменте выстроить новое, но ведь и этого было бы недостаточно. Потому что любому предприятию требуются рабочие и инженеры, а предприятию по производству полупроводниковых приборов рабочие и инженеры нужны особо квалифицированные — но в Брянске нужных специалистов не было, а завозить их откуда-то еще тоже не получалось: людей просто селить было негде.
Вот за что я люблю профессионалов, так это за то, что они по любому мелкому вопросу не лезут к начальству за «советами» потому что сами знают, что нужно делать. И этот экс-сапер (Сергей Николаевич Варфоломеев) провел инспекцию не только в Брянске, а прокатился по всем «объектам» и выдал мне не «констатацию грустных фактов», а перечень вполне конкретных предложений по решению вставших перед Комитетом задач. Причем «с учетом специфики производства». И основные его выводы были именно печальны: в Таллине «под транзисторы» выделили старую спичечную фабрику, на которой, по его словам, «стены серой пропитались, там любая точная техника через полгода насквозь проржавеет» — значит Таллин вычеркиваем. В Запорожье предоставили очень неплохое на первый взгляд здание от закрытого из-за отсутствия работы государственное ателье — но в нем перекрытия были деревянные, даже между первым этажом и подвалом, допустимая нагрузка на полы — максимум центнера полтора на метр, а заменить их на бетонные — так стены слабоваты, поэтому и Запорожье идет в минус. В Брянске — так вообще полная задница — но он не просто «разведал», но и предварительно договорился о том, что перестройка цехов и строительство «жилого фонда» будет обеспечена двумя местными кирпичными (и местпромовскими) заводами если часть жилья Комитет потом городу передаст.
Я все это выслушала, внимательно прочитала, отправила товарищу Булганину краткую докладную записку. И получила от Совмина новую бумажку, которая гласила, что советская военно-транспортная авиация должна мне всячески помогать и доставлять меня на самолетах (при наличии в нужном месте аэродромов, конечно) туда, куда мне потребуется. А если туда ВТА в принципе не летает, то уже военные летчики быстро договорятся о доставки моей тушки в нужное место самолетами уже гражданской авиации. Поэтому я за билетами в «Аэрофлот» не побежала, и даже не потому, что мне денег было жалко.
В Уфу из Москвы летали два самолета в неделю. Ли-2 совершал два рейса (по средам и субботам, возвращаясь на следующий день). Но лететь в Уфу на Ли-2 — это издевательство над собственным организмом, а с учетом почти двухчасовой посадки в Казани и поезд казался не таким уж плохим вариантом. Но зато туда же из Москвы летал Ил, но именно ВТАшный, летал почти каждый день, а из Монино туда иногда и по два рейса выполнялось. Так что я заехала в управление ВТА, договорилась о том, что «полечу с сестрой» — и на этом успокоилась. Все же сессия, надо очень спокойно к экзаменам готовиться…
Когда на душе становится спокойно, то сами собой в голове рождаются разные мысли — в основном о том, что «раньше-то ты себя вела как последняя дура и сволочь, а ведь можно было и другим путем все то же самое получить». Но именно в спокойном состоянии души данный тезис и обдумать получилось спокойно, и я пришла к выводу, что иным способом я бы ничего сделать не смогла. Да, я использовала людей — просто использовала для достижения определенных своих целей, почти не обращая на них внимания как на личностей, однако эти «не личности» тоже получили очень немало. Кто орден, кто приличные деньги — а подавляющее большинство из принимавших участие в работе НТО получили и довольно интересные знания. И я тут вообще не о профильном образовании говорю, нет: люди получили знания о том, как правильно наладить работу, как свою, так и работу других людей.
Из моего городка приехал в Москву Сашка Буров, рассказал, как они там наладили качественную калибровку акселерометров и выдали уже первую промышленную партию — получив за это, между прочим, по ордену «Знак почета». Потому что собранная пилюгинцами управляющая машинка при тестовых пусках окончательно снимаемых с боевого дежурства Р-2 продемонстрировала круговое вероятное отклонение в пределах двадцати пяти метров при пусках на предельную дистанцию. Но им ордена все же не за то, что они просто сделали все, что было расписано в техзадании, они «творчески доработали» уже блок интеграторов — и на основании получаемых с акселерометров данных заставили агрегат не просто притащить боеголовку к цели, но и притащить ее по оптимальной траектории. Суть этой доработки я вообще не поняла, разве что до меня дошло то, что они уже при полете ракеты динамически определяли не только мгновенную скорость, но и мгновенный расход топлива, а затем по каким-то формулам корректировали форму восходящей части траектории чтобы гарантированно обеспечить попадание в цель при том, что действительная тяга двигателя и расход топлива на каждой ракете были, в принципе, довольно различными.
