Эльфийский помещик - Amazerak
— То есть, вы думаете, что можете просто так вызвать меня, и я побегу с вами драться?
— Мы оба — аристократы. Ваши угрозы и ваши поступки я считаю оскорбительными, и моё право вызвать вас. Хотите отказаться — пожалуйста, но я всё-таки надеюсь, что вы благородный человек. Хотя последние события заставляют усомниться в этом. Я ошибаюсь?
На лице Борова отразился тяжкий мыслительный процесс. Понятное дело, он не горел желанием драться сам, привык, что всю грязную работу делают его громилы. Я же, наоборот, хотел поскорее разобраться с этим досадным недоразумением, которое проживало у меня по соседству.
— Хорошо, я принимаю вызов, — согласился Яренко. — Вы хоть знаете, как должен проходить поединок?
— Я прекрасно знаю кодекс поединков. Не считайте меня невежей.
— Это хорошо, что знаете. Значит, ищите секунданта.
— Разумеется. Как и с кем он должен связаться?
— Разберёмся. Вы, главное, найдите. И письмо мне отправьте с его телефоном или адресом. А я уж своему передам.
— Договорились. Вопросов больше не имею.
— Тогда увидимся на поединке. До встречи, — Яренко приподнял шляпу, развернулся и зашагал к своей машине.
Да, для поединка требовался секундант, и это создавало новую проблему. Где мне найти аристократа, который согласится представлять мои интересы? Есть Анастасия, но в моё время женщина не могла стать распорядителем на мужском поединке, и с тех пор вряд ли что-то поменялось. А из тех, кто поблизости живёт, знаю только Грушецких.
* * *
«Икар» тронулся с места и покатился по дороге в клубах пыли и пара. Николай Гориславович сидел на заднем кресле, пребывая в тяжёлых раздумьях. Этот сопляк Кривоносов вызвал его на поединок. Парню был знаком старый дворянский обычай, хотя, казалось бы, что вчерашний простолюдин может знать? Николай Гориславович ещё в первую встречу с Кривоносовым заметил, что тот держится, как настоящий, потомственный аристократ, а этому невозможно научиться за месяц.
И хоть риски были слишком высоки, отказаться от поединка Николай Гориславович никак не мог. В ином случае Кривоносов может распустить слухи, порочащие честь соседа, и даже если мальчишке никто не поверит, его придётся вызвать на драку. Но тогда Николай Гориславович окажется в менее выгодном положении, поскольку не сможет выбрать оружие. Оттягивать неизбежное не имело смысла.
За те десять минут, пока паромобиль мчался до дома, мысли приходили всякие, но, в конце концов Николай Гориславович утвердился в том, что поединок — это даже хорошо. Есть возможность решить проблему быстро и без лишней суеты. К тому же за убийство на поединке никто его не осудит. Поддерживать репутацию среди соседей тоже важно.
Поединок — хорошая возможность навсегда разделаться с наглым шкетом. Мстить за него точно не станет — у него и родни-то никакой нет. Сгинет, и никто не вспомнит, что был такой. Главное, выбрать подходящее оружие.
* * *
По возвращении домой я первым делом позвонил Пересвету Святозаровичу. Трубку взял слуга, сказал, что барина нет дома, и попросил подождать до вечера. Лишь после шести мне удалось пообщаться с самим помещиком.
Пересвет Святозарович очень удивился тому, что у нас с Яренко наметился поединок, и захотел узнать, из-за чего весь сыр-бор вышел. Я пригласил Грушецкого в гости, и тот примчался почти сразу. Поужинали все вчетвером — я, Лида, Анастасия и Перествет Святозарович. О поединке ни я, ни он и словом не обмолвились — хотя бы на это у Грушецкого ума хватило. А потом мы с ним отправились в гостиную на первом этаже, чтобы пообщаться наедине.
— В общем, дело такое, Пересвет Святозарович, — без лишних вступлений начал я. — Недавно мы лагерь лесных разбойников разорили, перебили более двух десятков эльфов. Они в окрестных лесах выращивали угр. Я узнал об этом и устроил облаву.
— Да что вы говорите! — изумился Грушецкий. — Прямо здесь?
— Верстах в десяти отсюда. Там целая банда обосновалась. А узнал я о них, когда мне поле хотели сжечь. Ну, думаю, нет, так дело не пойдёт. Попросил селян разведать, где лагерь, а потом мы напали и всех порешили.
— Кто бы мог подумать! — покачала головой Грушецкий. — И неужели господин Яренко не знал, что тут такое творится?
— Знал, ещё как знал. Самое интересное, он им и покровительствовал. А когда я отказался ему за защиту платить, приказал мои поля сжечь. Мне пленные всё рассказали. Хотите, сами можете спросить. Четверо у нас на полях теперь работают.
— Вы говорите удивительные вещи, Фёдор Андреевич. Мне трудно в такое поверить.
— Более того, господин Яренко так всегда действовал. Предлагал защищать деревни помещиков, а если кто-то отказывался, приказывал своей банде устроить разбой, выдавая это за нападение повстанцев. Он уже много лет вас всех дурил. А помните, когда настоящие повстанцы пришли, что господин Яренко сделал? Ничего. Потому что защищал вас только от произвола своих же прикормленных воров, которые для него ещё и угр выращивали.
— Каков негодяй, а? — Грушецкий со свойственным ему простодушием сразу же поверил моим словам. — Как же мы были слепы! И о шайке ведь ничего не знали.
— Вот господин Яренко и разозлился, когда узнал, как я с его ворами расправился. Угрожал, что ущерб мне причинит, дескать, я его друзей убил. Требовал заплатить. Но мы решили поединок устроить, как полагается аристократам. Поэтому, Пересвет Святозарович, я и обратился к вам за помощью. Секундант нужен.
— Разумеется, Фёдор Андреевич! — Грушецкий был уже на моей стороне и не знал, как выразить возмущение действиями Яренко. — Разумеется, я буду вашим распорядителем. Каков подонок, а? Да я б его сам на поединок вызвал, если б узнал!
— Как знать, быть может, и вам удастся его вызвать, если победа окажется не на моей стороне. Но я постараюсь сделать так, чтобы господин Яренко больше никого никогда не обманул.
— Это как же?
— Да очень просто! Постараюсь сделать так, чтобы он… не выжил.
— А, так вы его порешить хотите? — догадался Грушецкий.
— Именно. А то он ни мне, ни другим покоя не даст.
— В целом, дело хорошее. Да, так и надо. Я говорю, сам бы его вызвал, коли вы мне рассказали бы.
— Вот поэтому поединок должен быть смертельным. На иное соглашаться не будем. Давайте и об остальном условимся. Вам ведь придётся с секундантом господина Яренко общаться, знаете?
— Да-да, разумеется.
Секундант
