Самый лучший коммунист (СИ) - Смолин Павел
Купив по мороженке у входа в парк, мы вошли на центральную аллею. Народу полно, поэтому путешествие продвигалось медленно, но даровало много удовольствия.
— Позвольте представить вам мою супругу…
— А это — моя очаровательная супруга…
— Женился, да, вот, кстати, моя половинка…
— У вас тоже недавно была свадьба? А квартиру молодой семье выдали? Свободного жилья нет? Несправедливо — нам выдали, а вам нет. Давайте я вам помогу!
Через пятнадцать минут Виталине надоело, и она утянула меня на туристическую тропу. Но народу хватает и здесь!
— Моя супруга, талантливая начинающая писательница…
— Да, Сокольники за последние два года действительно сказочно похорошели, а это моя обворожительная супруга…
— Гербарий собираете? Ой, какие молодцы! Давайте я вам карточки подписанные подарю…
— А детям чего не хвастаешься? — стебанула меня Виталина, когда мы разминулись с кружком юных ботаников.
— Неловко, — признался я. — Будто немножко предаю всех детей Союза, экстерном сбегая от них на следующий уровень.
— Ты уже давно на много уровней впереди, — сжала мою руку крепче Вилочка. — Где-то там же, где Тимур, Мальчиш-Кибальчиш и Буратино.
— Буратино быть неплохо, — улыбнулся я. — В отличие от нытика-Пиноккио, который всю книгу пытается доказать, что он — настоящий мальчик, наша версия полена набирается ума и отжимает у эксплуататора средства производства.
Виталина рассмеялась, и я уволок ее с тропинки, чтобы поцеловать. Продолжив путь, свернули на развилке в указанном деревянной стрелкой с надписью «летняя сцена» направлении. Способов попасть к сцене — много, и большая часть зрителей воспользуется главной аллеей с противоположной стороны парка — там метро, автобусная остановка и парковка для тех, кто прибыл на личном транспорте. С других сторон парка — как в нашем случае — к сцене ведут туристические тропинки. Через пять минут мы услышали сопровождаемую характерным шумом музыку и вышли к краю оснащенной скамейками поляны, на дальнем конце которой сияла люстрами прожекторов сцена. Вместимость площадки — полторы тысячи сидячих мест, но, если добавить сюда стоящих и притаившихся в деревьях товарищей, вместит в три раза больше. Но видно и слышно большинству будет не очень. Выступление Хиля еще не началось, поэтому по сцене тусовался ведущий в виде Комсорга Сокольнического района, который при помощи ассистентов развлекал молодежь викторинами и конкурсами. Призы выделил Эдуард Анатольевич — у него заграничного барахла много скопилось.
Держась в тени деревьев, мы сместились к левому краю поляны — на правом краю у нас туалеты, мимо них идти не хочется — и направились к сцене.
— Правильно, «Харон»! — огласил комсорг и выдал победителю-старшекласснику импортную машинку-модель.
— У меня такая есть, — похвастался я жене.
— У тебя все есть, — не удивилась она.
За сценой нашлось две постройки. Первая — кирпичная подстанция. Она немного портит наше «эко», но деревянную строить не рискнули — а ну как полыхнет? Проблем потом не оберешься. Без подстанции никак — сценическое оборудование и освещение центральной аллеи жрет очень много.
Вторая постройка — вполне «эко», в виде просторного бревенчатого домика с черепичной крышей. Табличка на двери «посторонним вход воспрещен» не помеха — мы не посторонние.
Попав в коридор, поздоровались с сидящими за столом дежурного парой милиционеров. Отличный шанс похвастаться очаровательной супругой! Нам — в правое крыло, там расположено несколько гримерок и большая комната отдыха. В ней обнаружились почти все мои зарубежные звезды «старого поколения» — это кроме «Цветов» и «Мая». Народ расслаблен, на столе — «поляна» с буржуйскими винами и шампанским для прекрасного пола. Мужики в брюках да рубахах, дамы — в летних платьях среднего уровня роскоши. Приглашенная знаменитость — Джон Леннон, у которого завтра концерт на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени Владимира Ленина — будущие «Лужники». Двадцать тысяч фунтов гонорара всего взял, считай — бесплатно. Ну а я очень доволен — по выгодному курсу обменял валютный гонорар звезды на пятьдесят с хвостиком тысяч проданных билетов по десять рублей. Это же не для детей или пролетариев родных, а для половозрелых карго-культистов мероприятие, можно и подкрутить ценник. Через три дня поедет в Ленинград, там тоже концерт даст. Площадка поскромнее, поэтому всего сорок тысяч билетов.
— Женатых в нашем кругу прибыло! — заметила нас Зоя Александровна Хиль.
Народ грохнул, и мы совершили приветственный променад по комнате.
— Жена-то пилит? — театральным (то есть во всеуслышание) шепотом спросил меня Магомаев.
— Очень ласково, — отшутился я.
— Это первое время так! — поделился опытом Хиль.
Веселятся товарищи — это хорошо. Потрепала их череда загранок и свалившаяся мировая известность. Да, к местному культовому статусу привыкли, но это же совсем другой уровень: под глазами тени, на мужиках прибавилось морщин, дамы держатся молодцом, но к ним и требований меньше. Магомаев, например, уже выгорает — глаза потускнели, упрямая седина пробивается через краску, похудел. Хиль выглядит лучше — у него спортивный режим и возраст поменьше, но худой, блин, до безобразия. Гастрольные графики на этот год мы переделали на более щадящие — четыре больших концерта в месяц, потом на месяц домой — пара концертов на Родине отдыху повредить не должны. На следующий год Магомаева еще немножко сократим, компенсировав просевшие доходы ценами на билеты в полном соответствии с «невидимой рукой рынка», а вот «Бони Эм» и «Аббе» попахать придется еще года два-три, когда цикл жизни коллективов подойдет к логическому завершению, и я заменю их на «Модерн токинг» и «С. С. Catch». Тогда количество концертов сократится до уровня «раз в квартал собрать стадион, фанатов порадовать».
Может я себе вру, но отношение ко мне изменилось. Гениальный внук Генсека — это, конечно, очень здорово, но малолетство никуда не денешь, и товарищи от этого немного терялись. Теперь, когда я подрос и женился этот момент нивелирован — всё, подсознательно записан во взрослые люди, и это мне на руку. Стереотипы и инерция мышления: человек без семьи выпадает из симулякра, значит — странный, значит можно в любой момент ждать от него чего угодно. Особенно это любят разного рода предприниматели — выпячивают приверженность «семейным ценностям» при каждом удобном случае так, словно у плохих людей не может быть жены и детей.
Фокус внимания с меня и Виталины сместился на гастрольную байку в исполнении Светланы, и мы под шумок добрались до сидящих на подоконнике Леннона и Амааны. Обручальных колечек нет, но это нормально — многоженство у нас и на Западе запрещено, а развод в американской юрисдикции штука долгая и во всех смыслах затратная. Но процесс идет!
— Как тебе гитара? — спросил Джон.
Подарок свадебный.
— Отличная, — честно оценил я. — Спасибо еще раз.
— Мы, англичане, знаем толк в гитарах, — проявил он расизм. — Прости, но это — не совсем ваш инструмент. Русским больше подходят клавишные.
— Отчасти согласен, — кивнул я. — Расизм, конечно, но можно отчасти списать на долгое пренебрежительное отношение к гитаре во времена Империи: считалась цыганским инструментом, и уметь на нем играть было недостойно воспитанного человека. Зато клавиши — это да, на них играть каждый второй умел.
Была идея сводить Джона в недавно образованные Московский и Ленинградский рок-клубы: построили с нуля, внутри — несколько репетиционных точек с нормальным оборудованием, хорошие инструменты (с собой забирать нельзя) и комната для записи «демок» вменяемого качества. Чтобы причаститься к этакой прелести, нужно иметь за плечами минимум три года в музыкальной школе, отсутствие учёта в милиции и полный дневник «пятерок». Никакой маргинализации: у нас ведь как? Освоил инструмент на «троечку», спёр-адаптировал импортный шлягер и готова новая отечественная рок-звезда. Такого нам не надо — мы с другого конца в этой реальности начинаем, поэтому, будь добр, сначала заимей навыки. Тот же принцип, как у нормальных художников-авангардистов: чтобы получить доступ к уникальному стилю, сначала нужно освоить ремесленное мастерство. Увы, даже с такими «фильтрами» в рок-клубе та еще атмосферка стоит, через одного малолетние гении с кривыми руками. Но процесс идет — у преподавателей в методичке есть приказ отчислять любителей выдавать дерьмовый звук и примитивизм в качестве атрибута своего уникального звучания. Словом — лучше Леннону пока нашу молодую рок-поросль не видеть.
