Владыка - Василий Анатольевич Криптонов
— Хозяин…
— У?
— А когда ты того гада со звёзд победишь, я помру?
— Это ты с чего взяла?
— Егор с Земляной во дворе болтали, я услыхала. Что когда ты гада победишь, тут-то всем тварям и конец настанет. А я же — тварь. Стало быть, и мне конец?
— Ну, я бы не был так категоричен.
— Почему? Я же тварь?
— Потому что ты уникум.
— Чегось?
— Я говорю, ты охрененно странная тварь. Формально — да, но сколько других тварей вот этими копытами затоптала? Исключительно для того, чтобы выручить меня? Других таких, как ты, нету ведь?
— Нету.
— Вот. Значит, ты уникальная! Исключительная. А на исключения правила не распространяются. Так что — болт на всё, и спи спокойно.
Тварь повеселела и прибавила ходу. А у меня на сердце заскребли кошки… Тут я невольно покосился на кота. Успокоить-то я кого угодно могу, не вопрос. А сам понятия не имею, что будет с кобылой после того, как мы уничтожим источник, благодаря которому твари существуют в принципе.
Марфе-то Захаркиной хорошо, в человека переродилась. С ней-то ничего не будет. Наверное. Чёрт его знает… Я ж понятия не имею, как работает этот механизм!
Я зарылся ладонями в тёплую гриву Твари. Она в ответ ласково фыркнула.
Если вдруг… Ладно. До сих пор этот мир меня ни разу не подводил. И я его тоже. Сначала надо Чужого победить.
Тут как-то внезапно оказалось, что времени за душеспасительными разговорами прошло уже не мало. Деревни по сторонам стали мелькать чаще, и выглядели они знакомыми.
— Бро! — окликнул я. — Ты чего не сказал, что в столицу едем? Я бы хоть переоделся. Вдруг на государыню напоремся.
Кот пренебрежительно дёрнул хвостом.
В городе Тварь сбавила скорость и вообще старалась вести себя максимально прилично — заглаживала вину за разбитую бадью. Всего раз окатила вспыхнувшим взглядом и адским ржанием замедлившегося извозчика, который вовремя не уступил дорогу. Взглянув на суетливо крестящегося, побледневшего мужика, я подумал, что из профессии он, вероятнее всего, уйдёт. Но вообще на улицах было пустынно — пока добрались до Петербурга, наступила ночь.
Не доезжая Дворцовой площади, Тварь остановилась. Кот спрыгнул с её спины, я тоже спешился.
— Жди тут, — приказал Твари, — веди себя прилично.
Накинул повод на парапет набережной. Тварь сделала вид, что она обычная кобыла и каждый день выходит сюда прогуливаться.
А я пошёл вслед за котом. Думал, что он поведёт меня к Зимнему, но кот двигался по странной траектории. Я не сразу сообразил, что обходит огромный дворец и площадь перед ним по периметру. Закончив обход, кот вернулся в то же место, откуда мы стартовали.
— Мяу.
— Спасибо за прогулку, мне тоже понравилось. Ещё что-нибудь хочешь сказать?
— Мяу! — кот требовательно смотрел на меня.
— Угу. Так… Мы с тобой сейчас обошли место предстоящей битвы с Чужим, верно?
— Мяу.
— Яйцо приземлится, вероятнее всего, здесь, — я показал на центр площади. Пустой, кстати — Александрийского столпа там почему-то не торчало. Но это скорее хорошо, чем наоборот, при наших текущих задачах — лишняя деталь. Хрен его знает, как там у Кощея с пилотскими навыками, повредил бы ещё при посадке ценный памятник архитектуры. — Мы с охотниками, соответственно, рассредоточимся по всему периметру, но так, чтобы он нас не видел. Через некоторое время после приземления на нас попрут твари…
— Мяу!
— Что? — нахмурился я. — Не попрут?
Вместо ответа кот ударил лапой по булыжной мостовой. Та взбугрилась. Брызнули во все стороны булыжники. А из мостовой с адской скоростью начали расти деревья. В один ряд, но так плотно друг к другу, что не то что крысе не проскочить — лезвие меча не просунуть.
Буквально за минуту верхушки деревьев оказались выше Зимнего дворца. Со стороны одной из улиц подход к месту сражения был блокирован наглухо.
Я присвистнул.
— Хочешь сказать, что можешь вырастить такой лес по всему периметру? Пока мы будем биться с Чужим, не позволишь тварям сюда прорваться?
— Мяу. — Кот выглядел довольным.
— Ну, бро! Это же совсем другой расклад! Дай пять, — я протянул коту ладонь. Тот с удовольствием хлопнул по ней лапой.
Глава 17
— Да-а-а, дружище… Вот никогда не думал, что до такого дойдёт.
— Чтоб у тебя-то да и не дошло до такого? — Гравий усмехнулся.
— И ты туда же, Брут?
— Какой Брут?
— Ты ещё спроси, куда туда же… Ладно, проехали. Дай бутылку.
Та бутылку, что я показательно пронёс в яйцо, для отвода глаз, так в яйце и осталась. Я её узрил, когда перенёсся в потусторонний мир проведать Гравия и погреться. Ну, тепло тут, в потустороннем мире. Можно в летней одежде ходить. Психологически очень приятственно, потому что зима — ну реально задалбывает.
Гравий сидел на троне, который ему притаранили черти, и наблюдал, как те же самые черти активно сооружают дворец. Вообще, судя по тому, как всё это выглядело, дворец они не столько сооружали, сколько спионерили откуда-то и сейчас пытались собрать то, что уже где-то когда-то было. Но получалось вполне себе.
Я, особо не мудрствуя, сел на подлокотник трона и разделил с Гравием сосуд с зелёным змием.
— Готов к труду и обороне? — спросил я, сделав основательный глоток.
— Всегда готов, — пробурчал Гравий. — Но за этих чертей не поручусь.
— Само собой. Там, наверху… Ну, в смысле, в человечьем мире, говорят, все твари соберутся толпой. Пятки лизать господину. Ну и нас заодно убивать, как они это любят. А черти чего говорят?
— Черти ничего не говорят. Ну, кроме того, что мне в верности клянутся. Чёрт их знает, сволочей, что у них на уме.
— Н-да… Но всё равно, варианта лучше я не вижу. Если мы этого выродка будем гасить там — Петербургу конец, без вариантов. А то и не только Петербургу. Поэтому, как по мне, лучше здесь вопрос решить.
— Полностью с тобой согласен. Знак запомнил?
— Конечно. Сам не забудь.
— Смешно.
— Тоже ржу не могу.
Как только Гравий принял на себя почётную должность по управлению загробным миром, у него немедленно появились как некоторые таланты, так и некоторые знания. Весьма полезные. К примеру, Знак для перемещения в загробный мир.
Хороший вопрос: а чё, так можно было? Можно. Только не без нюансов. Знак этот работал подобно Знаку Перемещения. То есть, должен был быть якорь. И этот якорь должен изобразить уполномоченный персонаж. Конкретно: царь загробного мира,
