Андрей Посняков - Крестоносец
— Которую, может быть, просто выдумал! — расхохотался Максик.
— А вот это вряд ли, — Михаил качнул головой. — Видишь ли, знатных родов а Европе не так уж и много. Хороший герольд более-менее знает их всех, все гербы, имена, даже прозвища. Так что самозванца раскусят быстро! А про Анри де Сен-Клера и его озерную нимфу я и раньше знал… только вот не думал, что они в Дерпте. Это хорошо — почти рядом. Стало быть — нам надобно будет и туда.
— Да, тут не очень далеко, — Максим кивнул и тут же спросил. — А как с… ну, браслеты вы не отыскали еще?
— Пока нет.
Вспыхнувшая было в глазах отрока надежда тут же и погасла.
— Но вот-вот найду, — с улыбкой обнадежил Ратников.
Мальчишка вновь вскинул глаза:
— Правда?!
— Осколки я уже видел… И в скором времени прихвачу тех, кто их зачем-то принес. Люди они жадные, рано или поздно сдадут своих хозяев. Или так, в темную, на них выведут. Лишь бы не помешали!
— Да, орденцы помешать могут, — серьезно покивал Макс.
Михаил поджал губы:
— Не только и не столько они, как князь Александр Грозны Очи, который в эти места вот-вот явится. Тогда те, кто нам нужен, на какое-то время лягут на дно, затаятся…
— Александр Грозны Очи? — недоуменно хлопнув ресницами, переспросил Максим. — Что-то не помню такого.
— А Ледовое побоище помнишь?
— Да. Но там Александр Невский был!
— Невским его много-много позже прозвали. Точнее — прозовут… Ну что, парни — пора и на боковую. Вон Эгберт давно уже клюет носом. Значит, так… я — на сундуке, а вы оба — на ложе, как раз поместитесь. А завтра прикинем по деньгам, может, еще одну каморку снимем… или лучше даже — избу.
Утром, почти сразу после заутрени, на постоялый двор неожиданно явился Карятко — усатый служка из корчмы вдовицы Матрены, волею «авторитетного человека» по имени Онфимий Рыбий Зуб вынужденный кое в чем помогать Михаилу.
Он и помогал.
Войдя, поклонился, искоса посмотрев на отроков:
— Беда, господине!
— Что?! — у Миши застрял в горле кусок. — Что такое случилось?
— Обоих мертвыми нашли. Угаром отравились — печь, вишь, протопили, заткнули волоковое окно… а угли-то не заметили, вот и…
— Так-так, — Ратников быстро поднялся на ноги. — А ну-ка, пошли, взглянем. — Затем посмотрел на парней. — А вы что сидите?
В Матрениной корчме Михаил усадил Максима и Эгберта в уголок — послушать, чего народ болтает, сам же вместе с Каряткой пошел взглянуть на трупы.
Синюшные, с высунутыми языками, они лежали в уже успевшей выстыть избе прямо на полу, накрытые рваной рогожкой.
— Дьячок-от явится — отпевать, — негромко пояснил корчемщик. — Вскорости и схороним. Матушка Матрена бочонок бражки на помин души выкатит — все же не звери, люди.
Карятко набожно перекрестился.
— Оконце волоковое, говоришь, рано закрыли? — встав на цыпочки, Ратников внимательно осмотрелся. — Ага… вот этим, надо полагать, войлоком?
— Да, им, наверное. Обычно все соломой затыкают.
— Ну да — соломой… А этим, видите ли, особого тепла захотелось… Ладно, пошли, что ли?
Выйдя из избы, Михаил внимательно осмотрел стрехи… оконце… Войлок можно было запросто засунуть и снаружи! А тогда что же — парни не почувствовали неладное? Задремали? Может быть, может быть… особенно, если им помогли задремать. Добавили, скажем, чего-нибудь в похлебку…
Вернувшись обратно в избенку, Ратников заглянул в стоявший на столе горшок… и поморщился!
Ну да — постные щи, что же еще-то? Капуста кислая… запашина такой, что хоть нос затыкай! С таким амбре могли ничего и не учуять.
Миша хотел спросить у служки, не было ли вчера на дворе посторонних? Однако ж сразу же усмехнулся, уяснив суть вопроса. Не было ли посторонних? Да полно! Чай — корчма, а не закрытое учебное заведение типа какой-нибудь гимназии для благородных девиц.
И следов у избенки полно… и желтые струйки мочи на снегу. Ну да — здесь, до уборной не доходя, и мочились. Так что — любой мог оконце заткнуть, любой…
С чего бы это парней убрали-то? И кто?
Не с того ли, что Ратников ими сильно интересовался?
Ничего не попишешь, теперь все концы обрублены… по крайней мере — с этой стороны.
Ладно! Придется подступаться с другой.
Позвав Макса и Эгберта — так они ничего толком и не наслушали — Михаил поставил им четкую задачу:
— Так, милые мои, сейчас будем искать одну усадебку. Вводная следующая — небольшая, но и не слишком маленькая, вблизи — какая-то деревянная церковь, и находится на пути от речной пристани — той, что не на Пскове, а на Великой — к торгу.
— Что находится — церковь? — непонятливо переспросил Макс.
Ратников только головой покачал:
— Усадьба, чудо! Церковь-то нам — к чему? В общем — ищите. Как чего подходящее увидите, постойте, поспрошайте соседей — мол, девушку, сестру ищете… говорят, мол, на этой усадьбе видали молодых девок.
— Ага! — с готовностью закивал отрок. — Я все понял, дядь Миша! Значит, от пристани — к торгу?
— Ну да. Как бы так.
Отправив ребят, Ратников и сам прошелся по нескольким улицам, расспрашивая народ да примечая в уме подозрительные усадьбы. Потом задержался на торговой площади — перекинулся парой слов с работорговцем Николаем. Тот выглядел озабоченным:
— Понимаешь, друже, немцы что-то зашевелились, кнехты по рынкам да постоялым дворам шастают, что-то вынюхивают, ищут кого-то…
— Ха — зашевелились? — неожиданно встрял в разговор приказчик Акулин. — Так уж пора бы! Александр Грозны Очи скоро в город войдет… а уж тут его найдется кому поддержать — недовольных много.
— Да уж, — согласно кивнул купец. — Немцев куда как меньше народу поддерживало, а все же открыли ворота.
— Так и Александру откроют — в том никаких сомнений нет.
Михаил усмехнулся — ну да, при любой власти всегда есть недовольные. И — если они достаточно активны — то могут эту власть сменить, точнее — ей изменить в любой подходящий момент. Так было, когда в Псков в смехотворно малом количестве вошли немцы, так будет и сейчас — уже скоро — когда у городских ворот покажутся передовые сотни Александра. В свое время посадник просто не выявил вовремя таких вот активных вожаков… да и сам переметнулся к немцам, точнее сказать — к Ярославу, Дорогобужскому князю… кстати, имеющему все права на псковский престол, псковичи сей род давно привечали… чего никак нельзя сказать о суздальцах — в том числе и об Александре. Этот уж выглядел бы чистым узурпатором! Впрочем — кому какое дело?
— Так, говорите, зашевелились немцы?
Простившись с торговцами, Ратников зашагал к собору — подождать ребят. Там, на углу, они и условились встретиться — да уже и ошивались, зябко поеживаясь на не на шутку разбушевавшемся ветру.
— Ой, дядя Миша! Мы все выспросили, все посмотрели, даже заглянули на пару дворов… Есть две очень подозрительные усадьбы… три даже!
Михаил хохотнул:
— И у меня примерно столько же! Ничего — проверим все, чай, не два десятка. Что, замерзли?
— Да есть немножко, дядя Миша.
— Ну, тогда айда на постоялый двор — обедать.
И снова встретился им у самых ворот тот же длиннолицый служка. Как его звали-то? Бог весть… Ларион, кажется.
Снова, как и в прошлый раз, оглянулся, зашептал:
— Кнехты!
А вот теперь, в свете уже услышанного Михаилом, дело было куда серьезнее.
— Кого ищут, друже?
— Тебя, господине, спрашивают.
— Что, прямо по имени?
— Не… писарь им нужен. Я тут слыхал… во всех корчмах спрашивали. Софрония-писца взяли, на свой двор увели.
— Так-так, писцов, значит, ловят… Ну, спасибо тебе, парень!
Миша повернулся к парням:
— А ну, быстро… Уходим отсюда!
Ничего не спрашивая, Максим и Эгберт молча зашагали следом.
Ратников обошел торжище, недолго постоял у какой-то небольшой церкви и лишь на берегу Псковы, в кусточках, обернулся к парням, мол — как вы там?
— Куда мы идем, дядя Миша? — наконец поинтересовался Макс.
— Не знаю, — честно отозвался Ратников. — Похоже, нет у нас больше дома. И в любую корчму соваться не след.
— А куда же тогда…
— А вот сейчас о том и подумаем — самое время. Впрочем, вы-то можете и по корчмам наведаться — писца ловят, не вас. Да, так! Не знаете ничего тут поблизости подходящего?
— Вон там, за церквушкой, есть одна, — Максим показал рукой. — Один хромой мужик держит, бывший стеклодув. Братчина там у них.
— Туда сейчас и идите. Вот вам векши, — Миша протянул парням пару беличьих шкурок. — Обогреетесь, поедите чего-нибудь.
— А вы, дядь Миша?
— А я тут пройдусь. Вы ждите.
Проводив взглядом ребят, Ратников надвинул на глаза шапку и, закрываясь от ветра локтем, быстро зашагал к торговой площади. Имелась у него одна неплохая задумка… давно уже на всякий случай лелеемая.
