Виктор Дубчек - Капитан. Наследник империи
– Давайте всё же проясним…
– Проясним, куда мы денемся. Итак, симптомы Великой Чумы подробно и незатейливо описаны у этого вашего пророка, так?
Дурта, Содара и сам Кави, заворожённый уверенным тоном Немца, кивнули единомоментно. Ежели и были в сём потоке красноречия какие-нито дискурсивные изъяны, холодная страстность изложения не оставляла желания их искать. Сударь капитан качнулся с носка на пятку, чудные его башмаки приятно скрипнули.
– Но Пагди – не источник заразы. Почему? Правильно – потому что иначе она уже давно бы бушевала по всей Варте. А у нас бушует что? Правильно – пневмония. У которой, во-первых, симптомы-то совсем другие, а во-вторых, мы её прекрасно лечим. А в-третьих, кстати, Твур, подай платок Его Величеству.
Общество поворотилось к монарху. Адинам Добрый с великим недоумением истекал тёмной носовой кровью.
Благородный Твур взвизгнул и кинулся к своему императору.
– Откиньте пологи! – закричал страже Лорд-Хранитель. – Скорее!
В шатре сделалось светлее. Кави с наслаждением подставил саднящее лицо порыву свежего воздуха.
Августейшую кровь уняли быстро; места для призрачных фантомов уже не оставалось.
– Ваше Величество, – громко и чётко воскликнул сударь капитан, неожиданно для Кави опускаясь на колено у подножия трона. Эльф, правду молвить, привык уж ко многому, но столь духоподъёмного изъявления преданности мог ожидать менее всего. – Ваше Величество! Несгибаемость пред лицом очевидного, нежелание тратить последние мгновения жизни на поедание таблеток – признак воистину великого правителя. Государь! Я горжусь тем, что пусть и кратко, но служил под вашим началом! Прощайте, Ваше Величество.
У Кави уши полезли на затылок; у присутствующих людей – зеницы на чело. Немец резко поднялся, щёлкнул каблуками и, склонив голову в кратком поклоне, отступил на шаг.
– Ах, каков молодец, суров сын… – проговорил Адинам Добрый, с новым интересом разглядывая сударя капитана. Тот хранил смиренное молчание. – Каков молодец… Ну да пусть, пусть.
Немец поднял плутовской взгляд, переглянулся с императором и осклабился так довольно, что и Кави немедля успокоился.
– Лорд-Хранитель! – произнёс монарх, наново промокая седые усы фуляром. – Что с магами?
– По-прежнему, Ваше Величество, – кратко ответствовал Содара, поправляя рукоять меча. – Разрешите принудить их открыть плечо?
– Отряд готов? – спросил император и, дождавшись уверенного кивка принца, продолжил: – Отдай его под начало капитана. Посмотрим, как наш молодец договорится с академиками. Наследнику же невместно ссориться с будущей опорой трона.
Лорд-Хранитель молча кивнул. Какого-либо недовольства в манере принца чуткий Кави заметить не смог.
– Ваше Величество, – сказал Содара, – наказанная мера снадобья распределена по десяткам. Разрешите приступить к стенам Нагары?
Адинам Добрый согласно шевельнул ладонью. Лёгкое облегчение оказалось недолгим, император грузно откинулся на троне.
– Твур! – негромко, но отчётливо бросил Содара, указывая на отца. – Капитан!
Мужчины направились к выходу.
– Капитан! – слабо проговорил император, открывая глаза. Немец повернулся. – Вчерашнее предложение остаётся в силе. Подумай.
– Да, Ваше Величество, – коротко и неопределённо согласился сударь капитан.
Интересно, подумал Кави, что же это за предложение такое?..
Эльф переглянулся с Дуртой. Повеления покинуть пределы императорского шатра они не получали. Мудрец слегка пожал плечами, и старые друзья обратили внимание к процедуре приёма чудесного снадобья.
Благородный Твур, явно гордый возложенной на него миссией, приблизился к трону, отворил бледно-оранжевую шкатулку и с великой торжественностью вынул из неё маленький голубой флакончик.
* * *Индивидуальных аптечек – с их ударными дозировками тетрациклина – оставалось совсем мало, и капитан, поколебавшись, рекомендовал приберечь стратегический запас на крайний случай. Уверенности в такой же звериной эффективности гражданских блистеров, конечно, и быть не могло, хотя первые страдальцы, получив по полной таблетке, вроде как продемонстрировали ожидаемое улучшение.
Капитан прикидывал потребное количество медикаментов – если повезёт и Юрий Николаевич сразу пригонит обещанную фуру, хватит всего одной ходки «на ту сторону». Не то чтоб Немцу не хотелось домой… напрягала необходимость очередного бравурного суицида. Пафосная волшебная неуязвимость обретала всё более фальшивые черты; объяснить собственный внутренний протест капитан не мог, но твёрдо понимал, что нельзя превращать чрезвычайное в норму.
Это как там, в горах. Сперва страшно – любому здоровому человеку страшно. Потом, через пару недель, организм привыкает считать себя мёртвым, и бояться становится скучно и незачем.
Но так не бывает навсегда. У всякого движения должна быть цель, потому что если нет цели, то и… хм… цветовой дифференциации штанов тоже нет.
Отстранённо улыбаясь, капитан склонился в седле и критически осмотрел собственную одежду. Обе штанины радостно демонстрировали близкое знакомство с тёплыми и влажными конскими боками.
Лента недоуменно всхрапнула и покосилась на нового хозяина ласковым фиолетовым глазом.
– Всё хорошо, девочка, – сказал Немец, добродушно оглаживая косички гривы.
Надо всё-таки завести подседельник… или как там называется эта попонка?.. В таких штанах спасать мир как-то неудобно. Вернусь в лагерь – накручу хвосты завхозам. Кто у нас там главный по тарелочкам? Вроде Твур. Н-да… этому-то, пожалуй, накрутишь. Понятно, почему его Адинам на кассу посадил.
Капитан кинул взгляд на часы и самую чуть, не обижая, пришпорил Ленту.
Касса, значит… Нет, барыжить сырыми алмазами – это не выход, в Улан-Удэ и Иркутске связей на эту тему нет. Да и у полковника вряд ли. С золотом ситуация тоже виделась не особо радужной, почти впритык: казну империи – и так не слишком глубокую – вычерпал северный поход.
Прогулялся, называется, лихой парень Адинам за шерстью… Капитан машинально снял со штанины ещё несколько жёстких светлых волосков.
Ладно. Главное, что маги наконец завязали сачковать и приступили к работе согласно штатного расписания. По словам Кави, в прошлый раз Великую Чуму они всё-таки как-то одолели; теперь, да ещё с учётом Карга – глядишь, и вовсе придушат в зародыше.
Капитан негромко рассмеялся.
«Квест» с магами он решил самым скучным способом, какой только пришёл ему в голову. Ни уговаривать трусливых колдунишек, ни тем более штурмовать баррикаду Немец не стал.
Он взял взаймы два самых больших меча, какие только смог найти в своём отряде: в Варте человек без оружия благородным однозначно не считался. Впрочем, как и везде.
Ножны Немец закинул за спину, так, чтобы массивные чёрные рукояти эффектно торчали из-за плеч. Никто здесь подобным идиотским образом меч не носил – а уж сразу два… можно было надеяться, что это произведёт впечатление.
В помощники себе капитан выбрал одного из солдат, с лечением которых не справились маги. Внешность у огненно-рыжего паренька была достаточно характерной, чтобы вчерашнего безнадёжного больного узнали, а голос – достаточно громким, чтобы услышали.
Капитан лениво, подчёркнуто расслабленно подъехал к баррикаде. Следом бойцы его отряда подгоняли телегу с таблетками. Немец приказал не особенно торопиться: земля перед баррикадой ещё хранила следы нескольких огненных ударов – мятежные маги, одурев от бессилия перед заразой, не рвались общаться с парламентёрами.
– Маги Академии! – негромко произнёс капитан, сохраняя на лице всё то же скучающее выражение. – Раздача лекарства от грудной чумы начнётся через четверть часа на площади перед Малыми вратами. Норма выдачи – одна порция на человека.
Рыжий паренёк с энтузиазмом набрал воздуха в свежеоздоровлённые лёгкие и принялся повторять за капитаном – втрое громче. Немец прекрасно знал, что и его собственную скучноватую речь по ту сторону баррикады было слышно вполне отчётливо, но стремился удвоить порцию надежды на спасение – попутно отняв время на ненужные сомнения.
Академики… процент умных людей среди них не выше, чем в среднем по населению. Иначе и не бывает: что в детском саду, что в университете – соотношение умных и дураков всегда примерно одинаковое. Другое дело – мотивация… ну вот, мотивируем. Как умеем.
– Согласно приказа Его Императорского Величества Адинама Доброго, при раздаче лекарства академический статус больного не учитывается. Повторяю: раздача лекарства осуществляется в порядке живой очереди в соответствии с тяжестью состояния. Запас ограничен. Вон у той телеги. По одному. В очередь.
«…Сукины дети», – закончил Немец про себя, с глубоко безразличным видом разворачивая лошадь. Рыжий старательно доорал капитаново «послание к евреям» и поспешил вслед за Немцем.
