Элегия войны (СИ) - Михаил Злобин
— Я ведь не знал, что ты кьерр, и впервые увидел тебя закутанной в плащ, — продолжал Велайд. — Твой мягкий голос мне сразу понравился. Возможно, поэтому у меня не получалось ненавидеть тебя и после того, как я узнал, что ты абиссалийка.
— Не говори глупос-стей, ч-человек, — явно смутилась абиссалийка.
— Но ведь это правда. Я не вру, — захлопал ресницами парень.
Снова повисла пауза, в течение которой то один, то вторая набирали в грудь воздух, чтобы что-то сказать. Но долгое время никто не решался нарушить затягивающееся молчание.
— Я думаю, что тебе не о чем волноватьс-ся, — произнесла наконец Насшафа. — Понадобится немало седмиц, но я верю, что Риз-з исцелит твою ногу. У него острый ум и великий талант к магии плоти. Ему даж-же не нужна священная реликвия, чтобы творить чары.
— Спасибо… — тихо выдохнул Велайд. — Наверное, я теперь твой должник.
— Тогда расскажи мне о Ризанте, — сразу же ухватила альбиноска за язык собеседника. — Ты ведь знаешь его с самого детства? Каким он был?
— Кхм… капризным, ленивым и вечно недовольным. А с четырнадцати вёсен пристрастился еще и к выпивке. Как ты понимаешь, мы не очень ладили с ним.
— А когда Риз успел так сильно измениться?
— Сам не понимаю… — пожал плечами Велайд. — Наверное, на войне и в плену. Или даже чуть раньше.
— Вот как…
— Насшафа?
— Да?
— А как ты познакомилась с Ризантом?
— Не уверена, что тебе будет приятно с-слушать, — попыталась откреститься абиссалийка.
— И всё же? Не похоже, что я в ближайшее время сумею покинуть твои тёмные чертоги. Так, может, скрасим друг для друга эти дни?
— Ты нас-стойчивый, — с тенью одобрения хмыкнула Насшафа. — Хотя, чего удивляться, ес-сли в ваших с Ризом венах течет одна кровь. Ну ладно, с-слушай…
* * *
Возвращение Леорана гран Блейсина в Арнфальд произвело эффект разорвавшейся бомбы. Думаю, не открою большого секрета, если скажу, что его уже заочно похоронили. А потому в высшем свете полным ходом шла подковёрная борьба за власть. Ну да чего далеко за примером лезть? Тот же Инриан гран Иземдор — ярчайший представитель дворянства, решивший оседлать поднявшуюся в обществе волну, вызванную пропажей патриарха. А таких предприимчивых аристократов в государстве хватало. Единственные, кто всё это время удерживал страну от смуты — Пятый Орден и элитный корпус столичной гвардии вместе с дворцовой стражей. Не будь их, в Арнфальде давно бы началась резня.
Но сейчас, когда Серый Рыцарь триумфально вернулась, привезя истинного правителя земель, все высокородные прикинулись паиньками. Будто бы никто из них не точил под полой ножи. И чтобы лишний раз подтвердить свою приверженность монарху, аристократы побросали дела и съехались во дворец. И мне, как главному участнику его освобождения, тоже пришлось седлать коней и отправляться в путь.
Уже в резиденции государя я имел возможность лицезреть весь цвет Клесдена, включая семейство гран Иземдор. Экселенс Инриан тоже заметил меня и наградил тяжелым взглядом, в котором читалось неподдельное разочарование. Он-то ведь думал, что мы обо всём успели договориться. Наверняка уже ощущал тяжесть патриарших регалий на плечах. А тут такой облом.
Поскольку наша с ним сделка потеряла всякий смысл, то и прежнего интереса ко мне ни Инриан, ни члены его семьи не проявили. Только лишь Вайола позволила себе искреннюю и открытую улыбку в мой адрес. Куда более тёплую, чем требовалось по этикету. Ну и я, каюсь, не удержался от зеркального жеста. Засиял, как сельский дурачок при виде сверкающей брошки. Быстро взял себя в руки, но всё равно боковым зрением углядел несколько чужих лиц, повёрнутых в нашу сторону. Зараза… ничего от этих аристократов не утаишь! Теперь ведь наперебой судачить примутся, что же объединяет молодую вдову Велланта Иземдор с желтоглазым сердцеедом Адамастро.
Ой, да ну и Ваэрис с ними! Слухов бояться — в свет не выходить. Переживу как-нибудь.
Отбросив от себя посторонние мысли, я сосредоточился на окружении. Сегодня атмосфера во дворце разительно отличалась от той, которая царила во время приёмов и празднеств. Вместо армии вышколенных слуг, спешащих удовлетворить все прихоти гостей, помещения и коридоры заполонили молчаливые и хмурые стражи. Милитарии Пятого Ордена цепко следили за любым твоим движением. А в тронном зале озарённые и вовсе стояли едва ли не за каждой колонной. Тут волей-неволей голову в плечи втянешь. Но высокородные старались не подавать виду, что их это напрягает. Всё же стать жертвой второго Кровавого Восхождения никто не хотел. Поэтому с такими чрезвычайными мерами безопасности мирились как с неизбежным.
— Внимание, внимание, благородные экселенсы и миларии, знатные советники и слуги Южной Патриархии! — загремел под сводами голос церемониймейстера. — Преклонитесь в почтении и прервите ваши беседы, ибо в этот зал вступает наш единственный и досточтимый повелитель, сияющий светом мудрости и милости — Его Благовестие, патриарх Леоран гран Блейсин, хранитель покоя земель наших, защитник порядка и веры, податель справедливости и покровитель отчего края!
Разговоры оборвались так резко, словно сам Каарнвадер вновь сошел на землю и остановил время. Все без исключения мужчины заложили согнутую в локте правую руку за спину и застыли в почтительных поклонах. А дамы замерли в реверансах, придерживая подолы платьев. Взгляды собравшихся прикипели к монарху, который медленно вошел в тронный зал, поддерживаемый под локоть Серым Рыцарем.
Правитель двигался скованно. Можно сказать, ковылял. Лицо его посерело и осунулось. На нем появилось много новых морщин. На шее виднелись кривые шрамы, теряющиеся где-то под пышным воротником одеяний. Глаза приобрели постоянный подозрительный прищур, будто Леоран гран Блейсин каждый миг ждал подвоха.
Аристократы на появление патриарха отреагировали по-разному. Одни с облегчением, другие с неодобрением и досадой, третьи с тревогой. Но внешне оставались совершенно бесстрастны и неподвижны. Иными словами, всё шло ровно так, как и должно идти…
— Подданные Южной Патриархии, моё сердце радуется, видя всех вас вновь. Как вы знаете, я стал жертвой обмана и предательства. Вероломные альвэ убили мою семью, моих верных сподвижников и союзников, а меня похитили! Дурманом и чародейством они пытались подчинить мой разум, чтобы сделать послушной марионеткой, но я выстоял и не поддался…
Голос Леорана гран Блейсин звучал глухо и хрипло. Будто карканье старого кладбищенского ворона. Совсем не похоже на его сочный баритон, которым он велеричиво изъяснялся раньше.
— Хуже того, — продолжал патриарх, — проклятые темноликие действовали не одни! У них были пособники из числа тех, кто присягал мне на верность! И будьте уверены, подданные Южной Патриархии, каждый виновный получит то, наказание, которое заслужил. Призываю мудрейшего Сагариса в свидетели, что не оставлю без
