Москва - Дмитрий Николаевич Дашко
– Всё, уел. Сейчас, доложусь субинспектору, и двинем с тобой в Кучино. Обратно хорошо если вечером вернёмся, – предупредил муровец.
Меня это не смущало.
– Вечером так вечером.
Мы отправились на вокзал. При виде бесконечной толпы народа ещё на подступах к зданию возникало впечатление, что сюда устремилась вся Москва. Людей были тысячи.
Публика выглядела пёстрой и разношёрстной: селяне, по своим делам наведывавшиеся в столицу, многочисленные мешочники, большое количество мужчин в форме, семьи с большим багажом, занимавшим кучу места. И вся эта прорва переговаривалась, ругалась, выясняла отношения, хохотала. Плакали дети, хватались за грудки подвыпившие граждане, красноармейцы заигрывали с разряженными девицами, чей род деятельности не вызывал у меня никаких сомнений. Вокзалы всегда были скопищем проституток всех мастей.
То тут, то там сновали юркие и грязные беспризорники, у которых даже был свой «бизнес» по обслуживанию пассажиров: львиная доля багажа переносилась на спинах этих чумазых пацанов.
Николай скривился.
– Сущий Вавилон! Георгий, берегись – затопчут. Поезд, похоже, будем брать с боем: в давке и толчее. Хорошо, если влезем. Про сидячие места даже не заикаюсь.
Я понимающе кивнул. Такого столпотворения мне давненько не приходилось наблюдать.
– Да уж, народа хватает.
– То ли ещё будет, когда подадут поезд! И да, смотри, чтобы в давке с тебя последние штаны не сняли: тут такие спецы по чужим карманам работают – обнесут, и глазом моргнуть не успеешь.
– Что, даже милиционера?
Он усмехнулся.
– Ну, железнодорожную милицию и отделы угрозыска упразднили. А тех, кто на вокзалах дежурит, здешние урки как облупленных знают и никогда не тронут. Мы же для этой братии пока не примелькались, что скорее хорошо, чем плохо. Так что следи за карманами и не говори потом, что я тебя не предупреждал.
– Есть следить за карманами, – ухмыльнулся я.
Николай не врал, обещая настоящее светопреставление, когда объявят посадку на поезд.
Началось хаотическое движение. Людская масса хлынула на перрон, сметая контролёров и немногочисленную охрану. Нас стиснуло со всех сторон, потащило вперёд. Давка была ещё та, хорошо, хоть упасть в такой толчее не представлялось возможным. Всё, что оставалось делать, – смириться и покорно ждать, когда поток вынесет нас к вагонам, что, собственно, наконец и произошло.
Картина до боли знакомая по моей молодости… Да и потом, пока не купил машину, порой приходилось добираться до места с аналогичными приключениями.
Пока паровоз шипел, обдавая округу клубами пара, народ загружался в состав всеми доступными способами: большинство попадало через дверь, но хватало и таких, особенно помоложе и побойчей, что умудрялись протискиваться сквозь окна.
Даже не верилось, что лет через семь на московской «чугунке» начнут испытывать первые электрички, хотя первыми, если не ошибаюсь, они пойдут под Баку, где произведут неизгладимое впечатление на Маяковского.
Несколько минут – и мы с Николаем оказались в вагоне, а вокруг нас кипела и бурлила жизнь. Кто успел, захватил полки, кому, вроде нас, повезло меньше, – остался на ногах.
– Так всё равно лучше, чем добираться до Кучино на одиннадцатом номере, – пошутил муровец.
Под трамваем номер одиннадцать подразумевался пеший ход.
– И далеко ехать?
– Как пойдёт, – неопределённо пожал плечами напарник. – Если на станциях долго стоять не будем, то часа полтора.
– Полтора так полтора, – безмятежно согласился я.
С каждой новой станцией вагон стал постепенно пустеть, появились свободные места.
Пассажиров до Кучино хватало – на перроне станции вышли не только мы одни. И тут же оказались на маленькой базарной площади.
– Ты как – пуговицы не растерял? – спросил Николай.
– Да вроде жив-здоров, и всё на месте, – сказал я, похлопав себя по карманам.
– Ну тогда хорошо. А то у моего кореша вот таким макаром наган в поезде тиснули. Такое тогда завертелось – чуть под трибунал не попал.
– Шпалер тоже при мне, – заверил я. – Куда теперь?
– Сейчас, семечек куплю и покажу, – сказал муровец. – Любишь семечки лузгать?
– Да кто ж их не любит? – удивился я, вспомнив, как в прежние времена мы с Дашкой могли щёлкать эту заразу часами. – Давай я куплю тоже.
– На обратном пути ты возьмёшь. А пока я угощаю, – сделал широкий жест напарник.
Николай перепробовал семечки у нескольких торговок и наконец, выбрав подходящие, купил небольшой стакан, который ему высыпали в свёрнутый из газетной бумаги кулёк. Запуская в него руки по очереди, мы двинулись к кирпичной фабрике.
– Как там у вас наш Бахматов? – спросил Коля.
– Да молодцом, конечно. Только сейчас в командировку уехал во Владикавказ.
Мы вышли к грунтовой дороге и пошагали по ней. Время от времени мимо проезжали гружёные телеги, пару раз прокатил и пассажирский экипаж. Но большинство путников, подобно нам, передвигалось на своих двоих. Пока что это был самый распространённый вид «транспорта».
Признаков города уже не ощущалось, кругом была настоящая деревенская пастораль: поля, луг, избушки, раскиданные там и сям.
Позади нас загудел клаксон. Мы как по команде обернулись и отошли в сторонку, освобождая путь первому автомобилю, увиденному за всё время, что находились тут. Это была легковушка, пылившая в сторону какой-то деревни.
И всё бы ничего, но я успел краем глаза заметить одного из пассажиров в машине, и увиденное сразу заставило меня сделать охотничью стойку: на заднем сиденье авто расположился Майоров, а возле него с задумчивым видом восседал худощавый мужчина с густыми бровями над пронзительными глазами, острым подбородком, выступающими скулами над впалыми щеками и каким-то странным, я бы даже сказал – инопланетным взором.
Ни Майоров, ни его спутник вроде бы не обратили на нас никакого внимания: ни тот, ни другой не повернул головы и не посмотрел в нашу сторону.
Машина довольно быстро обогнала нас и постепенно скрылась из виду, затерявшись среди выстроенных вдоль улочки домов с высокими заборами. Ни дать ни взять Рублёвка образца 1922 года.
Зато от напарника не укрылось моё напряжение, и, толкнув меня локтем, он спросил:
– Ты чего так напрягся-то, словно живого покойника узрел?
– Слушай, а ты не знаешь, чья это машина мимо нас проехала? – вместо ответа задал вопрос я.
– Да бог его знает, – пожал плечами Николай. – У тебя самого какой интерес?
– Ну… – я ухватился за самую первую пришедшую на ум и потому нелепую отмазку. – Вроде в машине мужики из ГПУ ехали. А они – народ глазастый. Если тут часто бывают, может, видели что-то подозрительное?
– Ты б лучше к ним не лез со своими вопросами, – посоветовал Панкратов.
– А чего так? – сделал удивлённое лицо я.
– Ну, начнём с того, что чекисты вечно секретничают и
