Лечить нельзя помиловать (СИ) - Александра Логинова
Только так, и никак иначе, ерепенистые и колючие дети тебя зауважают.
— Осмотр проходим по двое. Ложимся на коврик, подставляем морду и не дай Парацельс кому-то зевнуть — мигом хвост оборву.
— У-у-у, — опасливо проскулила первая пара волков, труся в середину кабинета.
Здоровенные собачки! Высотой мне по грудь, длиной с треть кабинета, оборотни неохотно заняли указанные места и прикрыли глаза. Оборот целиком недаром запрещен в городе. Увы, как хорошо ни дрессируй животных, звериные мозги дают о себе знать. Несколько минут оборотень удерживает человеческое сознание пока не потеряет концентрацию, а за ней — произвольное внимание. Далее слабеют волевые процессы, держась на честном слове, и приходится успокаивать волчар старой доброй кувалдой. Ну или транквилизаторами, что чревато последствиями.
— Я буду осматривать вас сразу вдвоем. Отставить ухмылки, пока клизму не вставила. Если почувствуете жжение, боль, дискомфорт — мне об этом знать не обязательно.
Волчьи морды убито вытянулись. То-то! Еще с утра я запланировала маленький эксперимент: разделить поток дара на две части и отправить его дрейфовать в тела волков, осуществляя безопасное сканирование. Здорово придумано, правда? Настоящая тренировка.
— Не скулите под руку, эрл. У вас легкое растяжение связок и сожжена шерсть на брюхе. Боюсь спросить, чем вы занимались в свободное время.
— Р-р-р, — пристыжено проворчал оборотень, бодая мою руку.
— А вы не смейтесь, как гиена, — укорила второго пациента, издающего звуки подбитой чайки. — Взрослый волчок, а туда же. Каждый лишний звук приближает вас к анализам в баночке.
Управляться с двумя потоками довольно легко. По одному на каждую руку, и нет проблем. Однако обрабатывать поступающую информацию гораздо тяжелее, как играть в шахматы одновременно с двумя соперниками. У левого солдата обнаружилась застарелая травма передней лапы — криво сросшийся перелом. Сейчас безболезненный, но через пять-семь лет откликнется нытьем в суставе на плохую погоду. Но инфекций нет, оба чисты как младенцы.
— Следующие.
— Эрла, а могу я настаивать на приватном осмотре? — внезапно попросил лейтенант.
— В конце очереди — хоть на приватной эхокардиографии. Вставайте, эрлы, и обернитесь вокруг своей оси. А вы, господин, подойдите ближе и подержите пасть своему товарищу, я осмотрю его уши.
Третий гвардеец, не заподозрив подвоха, ухмыльнулся и бесстрашно зажал сослуживцу морду, вызвав гневное утробное рычание. И даже не шелохнулся, когда несанкционированный тонкий «щуп» дара пополз в его сторону, отыскивая лазейку в магической защите.
Перед глазами слегка помутилось, смазывая очертания предметов. Зрение упало? Ах да, мозг не способен осознанно обрабатывать больше информации, чем предусматривает оперативная память. Поэтому снимает нагрузку с одной сенсорной системы, дабы переключиться на актуальный канал восприятия. Лишь бы вервольфы не заподозрили, что я их почти не вижу.
— Хорошие мальчики, — автоматически потрепав волков по голове, я отозвала два потока из трех, помотав головой. Бр-р-р, верните мне зрение. — Следующие. А, вы кончились, добрые эрлы? Тогда будьте людьми и по второму кругу.
На одновременной диагностике волка и человека мозг закипел. Они же совсем разные! Еще немного, и из ушей пойдет дым от перегрева.
Зато результаты сказочные: руки болят, словно я выплетала макраме трое суток, и отказываются двигаться. Голова в приятном шоке: «О как мы умеем!», но в неприятном осознании: «Это ж сколько еще тренироваться…». Каждому из гвардейцев штамп в ветпаспорт, то есть полное целительское одобрение и поощрение по загривку.
Стоило рядовым покинуть кабинет, как эрл Бэкк начал издалека:
— Ох, эрла, так голова болит, что даже зубы ноют, совсем ходить не могу. Дайте какую-нибудь таблетку, чтобы живот выздоровел.
— Свихнулись? — деловито поинтересовалась я, записывая скрывшихся за дверью пациентов в журнал приема.
— Приказ есть приказ, — грустно вздохнул лейтенант. — А вы его больше совсем не хотите видеть?
— Так это капитан вам приказал?… — осенило меня.
— Настоятельно рекомендовал нашей пятерке записаться на осмотр именно к вам. Ну и так… Узнать ваше настроение.
Настроение, как у беременной: подташнивает и хочется винограда. Значит что? Требуется восстановить резерв. До следующего пациента почти час — редкое везение, — можно и чаю попить. Поставив маленький чайник на подставку со свечкой, я подперла голову рукой и мутным взглядом оглядела лейтенанта.
— Иногда розу необходимо оставить в покое, чтобы она расцвела.
— Чего? — не сообразил оборотень.
— Я говорю, чрезмерное давление ведет к разрыву сосуда.
— Хорошо, что вы такая умная, — обрадовался Мортимер. — Плохо, что я в медицине не разбираюсь. Что мне передать сеньору?
— Намеков вы не понимаете, да? — какая досада.
— Я из намеков понимаю только доской по затылку, — почесал макушку лейтенант. — Вы уж пошлите его лесом по-человечески или простите от широты души. А то страдает капитан, как морской волк на утлом суденышке.
— Страдает?
— Еще как, — резво подтвердил он. — И дурью мается. Взял за моду отжиматься каждый час прямо в кабинете. И нас под этот монастырь кнутом погнал: только часы пробьют — упор лежа принять! Третий день спасу нет. Надо полагать, рехнулся без вашей ласки, эрла. Но ежели вы в обиде, то мы не в претензии.
— Сублимирует.
— Так сублимировал бы как все нормальные люди — ночью под одеялом! — возмутился эрл. — Вы уж будьте любезны, эрла, когда помиритесь, научите капитана разделять трудовое и личное.
— А сами?
— А сам я из упора лежа много не скажу, — уныло признался лейтенант. — Он же ходит мрачнее тучи, зыркает на всех — страх божий, гавкает аки сам волк. Суровое следствие вашей немилости. Еще немного, и закурит человек на психованной почве.
— Не давите на жалость, она в отпуске, — поморщилась я. — Ладно, подумаю. Вы свободны лейтенант. А почему, кстати, без сладкого?
Обрадованный оборотень молча взял меня за руку и повел на улицу. Хмурый денек затянувшейся дурной погоды успел намочить не только мостовую, но и мою дверь. На которой чья-то паскудная рука крупными печатными буквами гордо вывела: «Сладкого не давать». Найду пакостника и закопаю по шею!
От саркастических смешков гвардейцев захотелось убивать.
Глава 23
— Не переживайте, эрла Карвок, еще три-четыре занятия, и мы всенепременно заговорим.
— Спасибо, эрла, — со слезами на глазах расчувствовалась мамочка, беря дочь за руку. — Что бы мы без вас делали? Пойдем, Агния, помаши целителю ручкой.
— По-ка, — с трудом произнесла девочка, расплываясь в улыбке.
Эрла ахнула.
