Ревизор: возвращение в СССР 36 (СИ) - Винтеркей Серж
– Ну да, – обрадовался Ахмад тому, что директор наконец-то перешел к делу после странных рассуждений об отпуске. – И сразу же после перевода я должен уйти в отпуск, до сентября. Так что, возможно, вам просто не объяснили всё, как оно есть, разговаривая с вами по телефону. Может быть, связь была плохой. Или это поручили передать кому-то, кто не полностью разобрался в сути нашей договорённости с министром…
Начальник снова помолчал. Но Ахмад отметил, что лицо его начало снова розоветь.
– Хорошо, товарищ Алироев. Теперь все понятно. Очень рад за то, что вы делаете такую стремительную карьеру. Хотел бы просить не забывать о нас, но уверен, что такая высокая должность будет сопряжена с таким большим количеством обязанностей, что вы про нас очень быстро забудете...
– Ну что вы! – дружелюбно ответил Ахмад, – не спорю, в последнее время у нас были определённые недоразумения в связи с учётом материалов. Или вернее, в связи с проблемами с учётом материалов... Но конечно же, я всегда буду помнить о тех месяцах, что проработал на вашем заводе.
– Ну что же, раз теперь все прояснилось, то не буду вас задерживать. Я сообщу в наш отдел кадров, чтобы они ожидали звонка из министерства. – любезно сказал директор.
Ахмад вообще не мог понять, как так вышло, что директора так плохо проинформировали. Или он сам чудит… Про отпуск он знает, но при этом упорно отрицает, что кто-то звонил на завод из Министерства. И вот как это понимать? Но не стал спорить в попытке выяснить истину. Какая в конце концов, разница, главное, что Проскурин теперь все точно понял, согласен с переводом, и значит, оформление в министерство теперь дело техники. Раз уж он его поздравил, то получается, что согласен.
А с другой стороны, – подумал Ахмад, выходя в приёмную, – крайне сомнительно, что директор завода стал бы противиться решению, исходящему от целого министра.
***
Проскурин посидел неподвижно пару минут после того, как Алироев вышел, после чего всё же открыл ящик стола и положил под язык таблетку валидола. Он очень сильно испугался, когда Алироев неожиданно вдруг заговорил о министерстве. Решил, что тот уже успел нажаловаться наверх о том, что ему предлагают взятки за то, чтобы он закрыл глаза на недостачу. К счастью, как нескоро, но всё же выяснилось, речь шла о совершенно другом министерстве...
Как же меня напугал этот Ахмад, – подумал он, ослабляя галстук, – ну а начальники второго и третьего цехов? Тоже же дурни полные. Явно у Алироева это договорённость о переводе в министерство не вчера достигнута. Могли бы уже какими-то своими путями и разузнать... Но нет, предпочли свалить на него эту грязную работу... Кто тут, в конце концов, директор, а кто начальник цеха? Похоже, товарищи совсем запутались в субординации. Возможно, стоит им это прояснить.
Но затем он вспомнил о пухлых конвертах, которые они регулярно заносят ему за то, что он делает вид, что ни о чём не в курсе, и его решимость устроить им небольшой скандал тут же ослабла. Чёрт с ними, главное, что эта ситуация вроде бы разрешается вполне себе благополучно. Главное, теперь не сделать ошибки, поставив на место Алироева опять кого-то не того. Ну кто мог подумать, что человек, недавно переехавший из провинции в столицу, вдруг не будет брать взяток? Для чего он тогда вообще в Москву переезжал? Разве не за новыми возможностями, как все нормальные люди?
***
Глава 16
Москва, квартира Ивлевых
Позвонив Сатчану, я вернулся к общению с Шанцевым. Он, пока я по телефону разговаривал, успел познакомиться с Валентиной Никаноровной. Она, уложив детей спать, вышла из комнаты. Сели за стол втроем, хотя она поначалу и отнекивалась, мол, вам нужно о своих делах поговорить. Но я настоял. Все равно Тузик остался на хозяйстве с малышами дежурить…
Шанцев вначале на меня недоуменный взгляд кинул украдкой, мол, чего ты няню за стол к нам сажаешь. Но поговорив немного с ней, уровень генеральской вдовы заценил. Умеет Валентина Никаноровна составить о себе правильное впечатление. Где несколько слов уместно вставит, а где и промолчит…
Рассказал вначале он о своих делах в Святославле, потом я его стал расспрашивать. Поблагодарил за помощь с переносом свадьбы. Спросил заодно и про Эмму. Нахмурился, когда узнал, что она пока что никаких шагов по подготовке переезда не предпринимала.
Решил посвятить Шанцева во все детали, связанные с предложением от Минобороны и редакции «Красной звезды» по ее переезду в Москву. И выразил свою озабоченность, что времени прошло прилично, а что-то Эмма не чешется… И вообще пропала с горизонта, даже новые статьи не шлет мне…
Шанцев сидел какое-то время и все это переваривал. Я решил, что ему трудно сразу поверить в то, что нашей обычной девчонке из Святославля такое шикарное предложение сделали. Но, как оказалось, он думал совсем о другом, полученной от меня информации, как выяснилось, он вполне доверял.
– Ну так это же просто замечательно! – просиял он, закончив размышлять, – ты, Павел, в столицу переехал, так нечего и говорить, в каком я выигрыше от этого оказался… А теперь ты и Эмме помогаешь большим человеком стать. Как вернусь, насяду на нее, и добьюсь, чтобы она не тянула. Она, наверное, не понимает, что такими предложениями не разбрасываются…
– Буду весьма вам за это благодарен, Александр Викторович, – сказал я ему, – она, видимо, не учитывает, что Слава, ее будущий муж, после армии все равно в Москву поедет. И либо они переедут вот так комфортно при полной поддержке Министерства обороны, либо придется потом мыкаться по общежитиям… У них большая любовь, она все равно его не бросит… Поучите уже ее жизни, раз меня не слушает. Может, я для нее слишком молодо выгляжу, просто парень с соседнего двора, а вы же фигура… Может, хоть вас послушает.
Сказал это, а сам подумал, что Эмма, наверное, икает сейчас, пока мы ей кости моем…
***
Москва, Пролетарский райком
Сатчан, получив информацию от Ивлева про визит Гришина в его двор, не рискнул позвонить Захарову. Кто его знает, будет ли тот рад обсуждать такую тему по телефону… Ну и в целом, если у тебя есть важная информация, то почему бы не появиться лишний раз с ней у начальства? Скажешь по телефону, могут и забыть со временем, кто же там тогда позвонил… А так перед глазами начальника всплывет твоя фигура. Усердного молодого человека, которому нужно делать карьеру. Не все же ему вторым секретарем ВЛКСМ сидеть в райкоме… Уже скоро третий год пойдёт, как после Святославля получил эту должность…
Новый помощник Захарова Платон Семенович уже знал, что Сатчана к шефу нужно пускать без очереди. Так что долго Сатчан в приемной не задержался. Едва от Захарова вышел посетитель, как его тут же к нему и пригласили.
– Случилось что? – Захаров мотнул головой на улицу, напоминая, что сомнительные вопросы лучше обсуждать все же во время прогулки по улице.
Сатчан помотал головой, показывая, что у него такой вопрос, что можно и здесь обсудить, и Захаров жестом предложил ему присесть.
– Ивлев звонил, сказал, что Гришин четверть часа у него по двору бродил. Каждый элемент детской площадки лично руками ощупал…
Захаров поднял брови, затем нахмурился.
– Интересная информация, – сказал он, – понять бы только, что это значит…
– Может, кто-то нажаловался, что качество у площадки не очень? – предположил Сатчан, – что он ее щупал-то, как цыган коня, что собрался угнать?
– Угнать? – уловил Захаров самое важное для себя, пропустив мимо ушей ремарку про качество. – Спасибо, Паша, может, ты и прав… Но кто бы знал, что уже и до такого дойдет… Ревнует, что ли, к идее? Хочет ее себе присвоить?
Сатчан понял, что совершенно неожиданно для себя, использовав красочное выражение, навел Захарова на важную мысль. Уж больно у шефа лицо стало сосредоточенным. Будучи опытным карьеристом, он предпочел теперь замолчать. Раз Захаров его благодарит, значит, счел его догадку умной. Неосторожно было бы теперь сказать что-то невпопад, и разрушить хорошее впечатление о себе…
