Вперед в прошлое 10 (СИ) - Ратманов Денис
Он повесил трубку, мы с Алексеевичем переглянулись, с трудом подавляя желание бежать в центр и менять акции на деньги.
— А он нас не кинет? — осторожно спросил отчим.
— Очень вряд ли, мы ему нужны. Но вероятность кидка всегда существует, потому чрезмерные обороты нам не интересны.
Пока ждали, отчим метнулся в кухню, заварил себе чай, зашуршал пакетами в поисках сладкого. Когда прозвенел звонок, Василий возник рядом, шумно прихлебнул из чашки и навострил уши.
— Слушаю, — сказал я.
— Это Юрий Никитич, — проговорили растерянным голосом. — В течение месяца нам нужно две тысячи литров. Не больше, увы. Больше пока некуда девать, техника стоит. А вот весной понадобится много. Вы извините, что я наобещал… Не знаю, как и быть.
Мы с отчимом переглянулись. Совещаться не было времени, и я сказал:
— Значит, столько. Двумя траншами. Пшеницы возьмем в эквиваленте. — Я схватил ручку, открыл свою тетрадь и принялся считать.
Пятьдесят тысяч стоит тонна пшеницы. Шестьдесят восемь — тысяча литров солярки. Две тысячи — 136 000 рублей…
— Получается, на три тонны пшеницы вы меняете тысячу двести пятнадцать литров топлива. Так? Детали обсудим на месте.
— Так, — не особо радостно ответил Мутко, и я его обнадежил:
— Если качество пшеницы нас устроит и реализация пройдет успешно, остальное мы выкупим.
— За деньги? — робко спросил Юрий Никитич.
— За деньги, — подтвердил я. — И вам будет чем расплатиться с рабочими.
Донесся протяжный вздох.
— Во сколько завтра вас ждать?
Василий растопырил пальцы обеих рук, поджав большой.
— Девять, — озвучил я, и отчим закивал. — Во сколько вы будете на рабочем месте — на случай форсмажора? А еще лучше оставьте нам свой домашний телефон, чтобы мы смогли позвонить вечером.
Мутко с радостью продиктовал номер и сказал:
— До завтра, Василий. До свидания. И… удачи вам!
Из трубки донеслись прерывистые гудки. Отчим перекрестился и начал считать пока гипотетическую прибыль, одновременно паникуя:
— Три тонны! Это две тонны муки плюс центнер-два. Двести тысяч чистой прибыли! Куда мы столько товара денем?
— Сорок четыре мешка-то? Пф-ф-ф. Продадим. Обменяем на что-то. Да мало ли куда! Это ведь продукт первой необходимости. Порадуем Мутко, купим на перепродажу тонну картошки, будем ездить по улицам и предлагать. Только весы нужно где-то добыть. Сможете?
Василий потер подбородок.
— Попытаюсь взять в аренду.
— Вот! — воздел перст я. — И еще сто тысяч плюс на картошке. Как вам?
Он потряс головой.
— Слишком! И слишком… просто. И очевидно. Не верится. Вот подержу в руках деньги, тогда поверю. И еще громкоговоритель нужен… Голова кругом!
— Звоним на мукомольный завод? — предложил я.
— А не рано ли? — встопорщил усы отчим и потер лицо.
— Предварительно, — упокоил его я. — Просто напомним о себе.
Там нам не отказали, но попросили обращаться с конкретикой.
Освободились мы ближе к одиннадцати, еще Василий звонил Пацюку, договорился взять машину на неделю. Тот ему долго компостировал мозги, что пора покупать новую резину, менять масло и делать плановый ТО. Отчим пожаловался на безденежье и пообещал все это сделать, когда заработает — то есть через две недели. Мента такой ответ удовлетворил.
Закончив с этим, мы рванули на центральный рынок — менять акции на деньги, а их — на доллары. Интересно, на сколько подорожали акции за новогодние праздники? Даже если ни на сколько, денег у нас будет более чем достаточно: чуть более семисот тысяч, семьсот баксов — считай, машина.
Хорошо, что при всей его въедливости Василий оказался достаточно рисковым для того, чтобы продать акции и вложить их в дело.
Собирался он до невозможности долго, метался из угла в угол, паниковал — ну еще бы, пять акций «МММ» — это все его сбережения!
— Тебе пистолет подарили, давай его возьмем, — предложил отчим.
— Так он газовый, — пожал плечами я. — Хулиганье на нас двоих не сунется, а кто поопытней, поймет в чем дело и не испугается, а разозлится.
Однако лицо отчима было красноречивее слов. Пользоваться пистолетом Толик все-таки меня научил, отчим тоже присутствовал при тестировании пистолета, игрался. Вблизи пользоваться им было нельзя — существовал риск самому хлебнуть своего же газа, следовало отойти на пару-тройку метров и только тогда стрелять, а потом уносить ноги. Пистолет, «Перфекту», я протянул отчиму, но тот качнул головой.
— В твоих руках он сработает неожиданней.
Так что из дома мы выходили вооруженными.
В пункте продажи акций толпился народ — в основном скупали их, причем по курсу… 55 000! А продавали за 55 050. Мы с отчимом хлопнули друг друга по рукам и пристроились в хвост очереди, который тянулся аж на улицу.
Спустя пару минут у нас на руках было моих 550 500 рублей и 275 250 отчима, то есть 825 750. В принципе, можно было не насиловать себе мозг обменом одного товара на другой, а сразу рассчитываться налом, но надо было с чего-то начать и обкатать схему.
— Все меняем? — уточнил отчим уже на улице, недоверчиво глядя на проходящих мимо мужиков протокольной наружности.
— Желательно. Оставим сотку на непредвиденные расходы, оплату будем производить в долларах, у меня есть надежный валютчик. Идемте к нему.
Павел, как обычно, расфуфыренный и наглаженный стоял на своем месте, сунув руки в карманы. Его напарница Леночка стояла неподалеку, опершись о стену и разгадывая кроссворд. Увидев меня, валютчик улыбнулся.
— О, юный финансовый гений! Рад видеть!
Он пожал мою руку, затем — руку Василия и спросил:
— Купить? Продать?
— Баксы нужны, — сказал я. — Какой нынче курс?
Я ожидал услышать, что 1150 за один доллар, как был, или 1200.
— Тысяча четыреста покупка, — озвучил курс валютчик, и я аж икнул, а Василий выпучил глаза. — Тебе могу сделать тысячу триста восемьдесят. Чего глаза таращите? Теперь так.
— А вдруг опустится? — с надеждой проговорил отчим.
Я подумал, что все, конец мнимой стабильности, свистопляска началась, и качнул головой.
— Увы, доллар будет только расти. И цены будут расти, только и успевай за ними.
— Парень дело говорит, — кивнул валютчик. — У него феноменальное чутье.
— Так что делаем? — растерянно спросил отчим.
— Нам надо посовещаться, — сказал я валютчику, и мы отошли в более-менее безлюдное место на пустыре.
Я достал калькулятор, объяснив:
— В долларах расплачиваться невыгодно. Оставляем минимум рублей на закупку и сдачу, остальное меняем.
Я принялся считать. Допустим, мы купим те самые две с копейками тонны солярки. Оставляем сто сорок тысяч с запасом. Тонна картошки — сто пятьдесят. Округляем, получаем триста тысяч.
— И сто тысяч. Мало ли что случится, — пробурчал отчим. — Четыреста. Двести твоих, двести моих.
Последнее он говорил жалобно, потому что это были его последние деньги, он на кон поставил все, и, если прогорит, останется банкротом, аж мне его неуверенность передалась.
И правда ведь, мы разбираемся в этих процессах только в общих чертах, а сколько существует нюансов, которые могут поставить крест на нашей задумке! Например, нуждающийся в ТО «КАМАЗ» сломается в дороге, как в самый неподходящий момент случилось с бабушкиным водителем.
Нас могут кинуть. Нам могут дать от ворот поворот из-за отсутствия у нас права на коммерческую деятельность.
Нас могут тормознуть и выпоторошить гаишники.
Процесс превращения пшеницы в муку мне и вовсе непонятен. Что, как, куда, зачем? Это с первого взгляда все просто, а столкнешься — голова кругом от вопросов.
Но мы уже ввязались в бой. Вот решу проблему усыновления детей, и появится конкретика.
— Меняем четыреста двадцать пять тысяч, — сказал я, отчим кивнул и отправился к валютчику.
Глава 18
Бог сотворил людей разными…
— Кто тебе эти дети? — спросил отчим, когда мы ехали домой после обмена денег. — Почему ты так о них печешься?
