Совок 13 (СИ) - Агарев Вадим
Шутки шутками, а налицо полная обструкция и правовой нигилизм. Иными словами, процессуальный тупик, мать твою! И ничего ты с этим не поделаешь! Но думать в эту сторону я всё равно буду. Потому что деваться мне некуда. Жаль только, что времени на эти думы у меня нет. Совсем нет.
В соответствии с ныне действующим законодательством, на данном этапе следствия цыганам адвокаты не положены. Но в деле я нашел и внимательно изучил все четыре протокола допросов предприимчивых ромал. В которых они все и как один, упёрлись на единственной версии. Все четверо утверждают, что весь изъятый у них товар, сами они получили в качестве подарков. Что им, взрослым мужикам с волосатыми и кривыми ногами потомственных конокрадов были подарены женские гамаши и фланелевые рейтузы. И не где-нибудь, а на обычной цыганской свадьбе. У каких-то не очень близких родственников. Точной даты они, конечно же, не помнят, но смутно припоминают, что было это примерно с месяц назад. Или полтора. И конкретный адрес, где проходило то трёхдневное торжество, они тоже назвать затрудняются. Все четверо. По той уважительной причине, что люди они тёмные, а потому в письменности и в цифрах не разбираются. Если только эти цифры они не видят на купюрах.
Подтверждение дремучей безграмотности чавэл я обнаружил в их установочных данных, указанных в протоколах допросов. У самого молодого из барыг и потому, наверное, самого образованного бизнесмена, его просвещенность не вышла за границы четырёх классов. Хотя и это совсем не факт. Из молодецкого бахвальства и запальчивости этот цыганский юноша запросто мог добавить в свой актив пару неотхоженных в школу образовательных годов.
И, что характерно! С самого момента задержания потомственные вековые мошенники безвылазно сидят за решеткой. Опять же, как и положено нормальным подельникам, сидят они поврозь, и по отдельным чуланам. У адвокатов вроде бы доступа к ним тоже нет. Однако, спасительная версия, каким-то чудом у всех четырёх упырей есть. Одна на всех! И за ценой они перед своими правозащитниками, я уверен, не постоят.
Фантазия у меня не шибко богатая и поэтому внезапная юридическая грамотность златозубых антропофагов может означать только одно. То, что у привлеченных раньше времени крючкотворов-заступников есть протоптанная тропа к подзащитным в СИЗО. Как минимум, обучающие «малявы» с дельными советами они своим клиентам передать возможность имеют.
Так-то ничего хорошего в этом нет. Это даже очень плохо! Но не смертельно. Цыгане алчны, предприимчивы и, безусловно, чудовищно хитры. Это всё так. Но такие слова, как «хитрость» и «ум», синонимами ни фига, не являются. По своему немалому, в том числе и арестантскому опыту, представление об общении с внешним миром из тюрьмы посредством «маляв», я имею. И знаю, что в данном конкретном случае, для черножопых барыг это ни хера не панацея.
Если бы на их месте сидели квалифицированные юристы, тогда было бы совсем плохо. Для меня плохо. Как для следака. Но безграмотные мошенники с золотыми коронками во рту, уголовного права, к моему следацкому счастью, не изучали.
В силу объективных обстоятельств «малявки» потому и зовутся «малявками», что полноценного обучающего конспекта в них не втиснешь. Маленькие они. Даже ссученный конвой или подогретый адвокатами продольный на коридоре, с ворохом бумаг связываться побоится. А в записке можно только намекнуть и подсказать. Больше́го в неё просто не впихнёшь. И прямым текстом обычно в «малявах» стараются ничего не излагать. Оперчасть СИЗО тоже не дремлет и хлеб свой время от времени отрабатывает. Так что с преждевременно подключившимися адвокатами мы уж как-нибудь, но пободаемся!
— Что происходит? — в дверях, и по своему обыкновению без стука, появился Стас, — Меня десять минут назад Тютюнник к себе в кабинет дёрнул и объявил, что я поступаю в твоё полное распоряжение! На всю неделю! И еще он сказал, что задачи ты мне сам ставить будешь!
Сказать, что мой соратник выглядел удивлённым, было бы неправильным. Он выглядел потрясённым.
— Отлично! — порадовался я появлению надёжного напарника и тому, что мой строгий начальник Данилин моим посылом всё-таки проникся. — Ты зря рассаживаешься! — пресёк я попытку опера устроиться за соседним столом, — Тебя ко мне не для того прислали, не для посиделок! Мы с тобой сейчас в гости поедем. К медведям и цыганам!
Засунув дело в походную папку, я оглядел кабинет на предмет неубранных в сейф бумажек. После чего начал подталкивать всё еще удивлённого Гриненко к выходу.
Пока мы спускались к выходу и шли к машине, я, питая наивные юношеские надежды, настойчиво расспрашивал друга на предмет его оперативных возможностей в цыганской среде. Здесь меня ждала полнейшая неудача. Никаких оперативных завязок среди цыганщины у Гриненко не оказалось.
— Ну извини! — в ответ на моё разочарование буркнул Стас, — В нашем районе эта шушера, слава богу, не квартирует! А чего ты так цыганами заинтересовался, про свою судьбу что-то прознать хочешь?
До СИЗО нам предстояло добираться не менее получаса. Этого времени мне хватило, чтобы обстоятельно ввести напарника в курс происходящих событий. Что-либо утаивать от него я смысла не видел, поэтому, хоть и в общих чертах, но рассказать успел почти всё.
— Погоди! — неожиданно, резким пистолетным выстрелом скомандовал мне мой товарищ, — Притормози, говорю, я тут вспомнил! У меня же в Кировском однокашник, Паша Селихов лямку тянет! Тоже опером. Не знаю, как сейчас, но год назад он мне что-то про Зубчаниновку говорил. Точно! Жаловался тогда Паша, что замудохался он с этой помойкой! Зубчаниновка, это как раз тот посёлок, где цыгане кучно живут!
Во глубине моей души сверкнула слабая надежда. И тут же она развеялась. При самых удачных раскладах, в которые не верилось, времени всё равно не было. Мысленно чертыхнувшись на отсутствие в этой жизни мобильников, я резко крутанул руль влево. Ничего другого, как развернуться на полпути к тюрьме и газануть в сторону Кировского райотдела, в эту секунду в голову мне не пришло.
Но, как оказалось, не всей своей широкой жопой ко мне повернулась привередливая старушка Фортуна. Гриненковский кореш-опер сегодня оказался на привязи. То есть, на сутках. Как пояснил дежурный капитан, был он в данный момент на выезде. Получив в ОДЧ координаты кражи личного имущества, которую отрабатывал сейчас опер Селихов, мы не медля ни секунды рванули в адрес.
— Земля моя, но эту черноту я не знаю! — подтвердил мои наихудшие опасения кировский опер, когда мы со Стасом вытащили его из подъезда, где он делал поквартирный обход по краже, — Нет, точно говорю, из этих четверых никого не знаю! — вернул он мне дело с личными данными златозубых спекулянтов. — Ты же понимаешь, что барыги не мой контингент. Про них тебе бы лучше у наших бэхээсэсников поспрашивать!
— Слушай, мне же не только их торговые дела интересны! Паш, я сейчас любой информации буду рад! — с мольбой в глазах уставился я на стасовского друга, — Любой! Про их семьи, про кошек, про соседских свиней и даже кроликов!
— Ну не знаю… — протянул Павел, — Одно тебе могу посоветовать, если так припёрло, то поговори с участковым! С Ладейкиным. Капитан и зовут его дядя Ваня, но это для своих. Так-то он Иван Михалыч. Где клуб в Зубчаниновке, знаете? — Селихов оглядел нас со Стасом и тут же сразу бросил недовольный взгляд на циферблат своих часов, показывая, как ему некогда. — У него в этом клубе опорник и по времени он сейчас должен там быть! Вы ссылайтесь на меня, он мужик нормальный, обязательно поможет, если у него на чушек что-то есть!
— Я знаю, где это, найдём! — подбодрил меня тычком в бок проникшийся моей проблемой Гриненко, — Поехали!
— Ага, вы прямо сейчас к нему езжайте! У него как раз через полчаса приёб граждан начнётся! — подбодрил нас опер Селихов, уже шагнувший было в подъездную дверь, — Если в опорнике не перехватите, вы его потом уже хер где на территории найдёте!
По тому, как кировский опер нештатно назвал приём граждан «приёбом», я еще кое-что о нём понял. Например то, что он своё пребывание во внутренних органах начинал с должности участкового инспектора.
