Ревизор: возвращение в СССР 37 (СИ) - Винтеркей Серж
— О чем? — сделала наивное лицо Карина.
— О том, что на самом деле у тебя произошло с друзьями и почему ты приехала из похода раньше? — посерьёзнев и взглянув на дочь сурово, ответил отец. — Что-то мне подсказывает, что та версия событий, которую ты нам изложила, не совсем соответствует действительности, я правильно догадался?
Карина, насупившись, смотрела на отца.
— Ты, пожалуйста, не молчи, — сказал ей он. — Молчание не всегда золото. Уж точно не в этой ситуации. Тебе уже не пять лет, и у тебя не игрушку во дворе отобрали. Ты взрослая девушка, учишься в серьезном вузе, твои друзья тоже. Тебе надо понимать последствия своих действий.
— Ничего мне они не сделают, — пожала плечами Карина. — Какая разница, кто и где учится.
— Как у тебя все просто, — нахмурился отец. — А теперь послушай. Ты не подумала о том, что может произойти, если я, поверив тебе, найду твоих друзей и начну с ними выяснять отношения? А я ведь так и поступил бы, не догадайся мы с мамой о твоем вранье. Могла бы произойти в итоге очень неприятная ситуация. В лучшем случае, я бы просто оказался в неудобном положении, когда правда бы вскрылась. А в худшем, все могло в серьезный конфликт перерасти. Люди все разные, и родители у твоих друзей тоже разные. Никогда не знаешь, к чему может обычный спор привести. Окажись у кого-то из твоих друзей влиятельные и обидчивые родители, и все могло бы закончиться проблемами и для нас с мамой, и для тебя. Мир очень тесен, дочка, знаешь ли.
Карина, услышав слова отца, нахмурилась. С такой точки зрения она на ситуацию никогда не смотрела. А ведь у Аиши очень богатые родители, Миша говорил как-то, — вдруг вспомнила она, — к тому же иностранцы. А вдруг она и правда пакостить попробует через них как-нибудь в ответ на то, что она наговорила их соседям на пляже… Она же там не стеснялась в выражениях, так сильно тогда обиделась. Карине вдруг стало очень неуютно от мысли, что из-за ее лжи у нее могут быть какие-то неприятности.
— Так что же на самом деле произошло? — прервал ее затянувшиеся раздумья голос мамы.
Карина, немного смущаясь и злясь на себя, рассказала им более мягкую версию того, почему она уехала. Говорить всю правду она все равно не собиралась. Списала все на то, что она очень сильно несколько раз поссорилась с Мишей и из-за этого решила с компанией расстаться.
— И в чём же причина ваших ссор? — поинтересовалась мама.
— Ну, в том, что он не хотел заботиться обо мне. — сказала Карина обиженно. — Что это за парень, который не хочет помочь мне с моими обязанностями? — вспылила она.
— Ну, это странно. А свои обязанности у него были? — спросила мама осторожно.
— Были, конечно. Мы все распределяли обязанности каждый день, отмахнулась Карина, — но проблема же не в этом.
— А в чем?
— В том, что из этих обязанностей они делали прямо какой-то культ. Должна выполнить и все тут. Что это за отдых такой вообще⁈ Например, в последнюю нашу ссору, я просто зачиталась книжкой, что это преступление, что ли? Почему нужно было из этого делать какую-то проблему? Ну подумаешь, не приготовила еду, — пожала плечами Карина, — в чем трагедия? Кроме меня там в компании ещё три человека. Неужели они не могут разочек за меня приготовить?
Родители только переглянулись между собой, услышав эти слова. Постаравшись объяснить дочери, что такое общение в компании и чего от неё ждут, что нельзя только брать все время, нужно что-то всегда отдавать, отец с матерью поняли, что дочь их не слышит. Карина делала вид, что внимательно слушает, кивала, но по глазам было видно, что все слова пролетают мимо.
Когда Карина после разговора снова ушла на берег поплавать и позагорать, родители переглянулись и дружно вздохнули.
— Да, что-то мы с тобой не досмотрели в воспитании дочери, — грустно сказал отец. Мама согласно кивнула.
— Я думала, что мы будем ей давать максимум, пока она маленькая, — сказала мама. — Думала, что она возьмёт эту модель, как пример, и потом тоже будет стараться делать добро другим. Но, видишь, получилось совсем иначе. Она просто разбаловалась и решила, что это норма.
— Да, — согласился отец, — и мне это совсем не нравится. Жизнь ее, правда, так или иначе, всему научит. Но у жизни уроки суровые. Боюсь, нашей девочке не понравится.
Дорогие читатели! Приглашаю вас в Telegram-канал по серии «Ревизор: возвращение в СССР». https://t. me/vec7i0SoJmVjN2Qy
Глава 16
Берлин-Москва
Долетели благополучно. Ожидал внимания таможенников к моему необычному чемодану, но мне попался тот же самый таможенник, который в прошлый раз не стал вскрывать пакет от Захарова Петерману. Он и открывать в этот раз чемодан мой не стал, так пропустил. Ну да, можно понять, игра со слишком большими ставками для обычного таможенника…
Взяли одно такси на двоих с Василием Петровичем — оказалось, что мы недалеко друг от друга живем. После подаренной мной коробки с кубинскими сигарами тот как-то подобрел и перестал, как раньше, кривить нос, глядя на меня. Этак глядишь, ещё и подружимся в будущем… Надо будет как-нибудь ему еще пару томов Конан Дойля в подарок принести, думаю, он тогда вообще размякнет. Эх, если бы со всеми недругами отношения можно было вот так просто налаживать!
Высадил его, и через три минуты был уже у себя во дворе. На игровой площадке было всего с пяток детей, эк всех их развезли по пионерлагерям да деревням…
В нетерпении заходил домой в свою квартиру. Договаривались с Ахмадом перед отъездом, что он мне оставит записку, если мама родит к тому времени. Он не забыл — под магнитом на холодильнике висела записка, написанная аккуратным почерком:
— У тебя брат! Родился 1 августа! Мама еще полежит в роддоме. В холодильнике котлеты (не домашние, из кулинарии, но есть можно). С приездом, Ахмад.
Фух! Напряжение отпустило. Как с плеч гора упала. Все в порядке, ребёнок родился, мама тоже, я так понимаю, нормально себя чувствует. Так, котлетки — это тема!
В такие минуты, правда, приходится жалеть об отсутствии микроволновки. Они тут как бы уже есть, вроде, но брать я их пока что опасаюсь. Не уверен, что в нынешних экземплярах есть хорошая защита от излучения. Проверять как-то на себе и родственниках неохота…
— Мяу? — неуверенно раздалось от двери в комнату.
О, Ахмад и Панду здесь оставил!
Пошёл, выпустил кошку из гостиной. Погладил немного, она тоже явно была рада встрече. Поставил четыре с половиной котлетки разогреваться на сковороде, половинку же скормил кошке. Гарнира никакого не было, зато я нашёл хлеб. Котлеты с хлебом, да проголодавшись как следует — что может быть вкуснее!
Перекусив, набрал Веру Ганину.
— Добрый день! Это Павел Ивлев, там вам из Берлина пришлют мою статью про вьетнамского лётчика…
— Павел? Здравствуй! Прилетел уже?
— Да, вот только с аэропорта.
— Статью уже тоже прислали. Неожиданно… Мы же там уже твои статьи по колониализму готовили… Одна, кстати, уже и вышла…
— Я что и звоню, хотел предупредить, что это не моя инициатива, а по просьбе Тяжельникова. Он очень хотел, чтобы эта статья в «Труде» вышла. Сами понимаете, шанса отказаться у меня не было…
Кто такой Тяжельников, Вера, конечно же, прекрасно знала…
— А, теперь все понятно! Тогда мы эту статью про вьетнамского лётчика пустим вне очереди. Пока-пока! Счастливого отдыха в Паланге!
И верная себе, энергичная Вера положила трубку, чтобы заняться теперь каким-то другим делом. Это я там в Берлине немного расслабился, а Ганина в Москве постоянно бегает в своём стиле, как электровеник.
Так, теперь у меня ещё одно важное дело… Сатчан послезавтра в отпуск уходит, ну а на сегодня у нас с ним есть одна договорённость… Набираю теперь его. И снова мне повезло — он тоже на месте…
— Павел! Это Ивлев! Как у нас там дела в целом, всё в порядке?
— В полном, тезка! — бодро отвечает мне Сатчан. — Как Берлин?
