Два кольта и винчестер (СИ) - Баковец Михаил
Часть города-форта была отведена под загоны для лошадей и быков коренных жителей. Гостям выставляли круглую сумму, или держи свою скотину снаружи. Охранять можешь сам или воспользоваться услугой местных сторожей. Услуга тоже немаленькая, но всяко меньшая, чем держать лошадь в городском загоне. Караваны всегда оборудовали свою стоянку в паре сотен метрах от стен на границе снабжённого ловушками поля.
Обитатели форта были хмурыми, с жёсткими или чрезмерно внимательными взглядами. Кое-кто смотрел на меня так, словно раскладывал по полочкам на ингредиенты по степени стоимости. После Риол-сити — это земля и небо. Реально те края были детской песочницей, предназначенной для людей, желающих быть подальше от конфликтов и как можно реже рисковать жизнью. Дурак я был, когда рванул из той обетованной земли в поисках приключений на собственную задницу. Нужно было прислушаться к советам старших и опытных обитателей Улья, которые говорили набраться опыта и подождать. пока внутренний дар станет сильнее. Да, без жемчуга только на одном горохе усиления пришлось бы ждать долгие месяцы, но зато с гарантией и без риска.
«А с другой стороны, я бы остался без жемчуга, который меня ждёт в трещине на скале, — подумалось мне. — Вот только всё никак до него добраться не могу. Как специально Улей водит кругами».
В гостинице мне был предложен общий спальный зал и место в сундуке для самых ценных вещей и оружия, на которые могут положить глаз соседи по… хм… полу. Учитывая, сколько у меня было последнего я решил воспользоваться предложением владельца заведения. Оставил лишь нож, одного «армейца» и карманный «шарпс» с четырьмя стволами. Из его копии меня несколько дней назад едва не отправили на тот свет. Против заражённых он, по сути, бесполезен. Взял я его специально для людей.
«Завтра утром отправлюсь в конюшни за лошадью. А потом сразу же из форта за своим сокровищем», — с этой мыслью я вырубился.
Сон был крепким и здоровым. Ни кошмары, ни соседи по койко-месту его не портили. Встал с прекрасным самочувствием и зверским чувством голода. Так как в гостинице не кормили, хотя разрешали есть своё прямо там же, где спал, то я отправился на поиски подходящего заведения. Они закончились сразу же, практически даже не начавшись. Просторная таверна расположились через три дома от места моего ночлега. Из-за утреннего времени посетителей в ней оказалось мало. Из двух дюжин столов были заняты всего шесть.
— На завтрак у нас пшеничная каша, жареный бекон, яичница, жареная рыба, стейки из бизона и разогретые консервы из мяса и бобов, — протараторила служанка, появившаяся возле моего стола стоило мне усесться на лавку.
— Яичницу, кашу и рыбу.
— Выпивку?
— Пиво похолоднее. Есть такое?
— Да, — кивнула служанка и тут же добавила. — Но оно дороже.
— Дороже, значит… тогда одну кружку.
Запьянеть я не боялся. Не с кружки объёмом с пинту, а это чуть меньше привычных шестисот грамм.
Еда явно была разогретой, а не свежеприготовленной. Кроме яичницы. Но придираться я не стал. После стольких дней питания всухомятку и жёсткой дичью, приготовленной на костре второпях, здешний завтрак показался королевским. Пиво так себе. Плюс — холодное. Но просить воду или какой-нибудь чай — это привлечь к себе ненужное внимание, а я хотел остаться в памяти обитателей форта мутным пятном, которое очень быстро сотрётся.
Уже в самом конце завтрака в таверну ввалилась группа из четырёх мужчин. Весь их помятый облик, красные глаза и запах перегара сообщал, что у четвёрки ночка прошла бурно.
— Рома! — гаркнул один из них, падая на лавку за стол недалеко от входа.
— И джина бутылку! — добавил второй, опускаясь ярдом.
— И пожрать чего-нибудь! — вставил своим пять копеек в заказ третий.
Четвёртый сел молча.
Интуиция принялась свербеть в груди, сигнализируя о неприятностях. Быстро допив пиво, я поставил кружку на стол и поднялся из-за стола. За завтрак я расплатился заранее. Тут меня больше ничего не держало. Когда я прошёл мимо стола, занятого новенькими посетителями, то последний из четвёрки, до этого молчавший, прикипел взглядом ко мне. А потом рявкнул:
— Ты!
Я глянул на него, не узнал и пошёл дальше, не став ничего говорить.
— Стой, тварь! — за спиной щёлкнул курок револьвера. — Мясник Джек, это Мясник Джек!
Я медленно развернулся и посмотрел на задиру.
— Меня зовут Горыныч, — сказал ему ровным нейтральным тоном. — Не Мясником Джеком.
— Храп, убери револьвер, — раздался громкий возглас со стороны стойки. Бросив в ту сторону взгляд, я увидел крепкого бородатого мужика, державшего в руках «кучерское ружье», направленное в нашу сторону. Не самый лучший выбор. Если там картечь, то она может задеть тут всех. Слишком близко мы стоим.
— Это Мясник, слышите! За него положена награда! Я эту тварь узнал, — не обратил внимания на угрозу со стороны задира.
— Храп, мы тебя поняли, но сейчас опусти оружие, — в беседу вмешался один из его товарищей. Тот самый, кто потребовал себе бутылку джина. Он поднялся с лавки и встал вполоборота к задире и ко мне. — А этого мы сейчас скрутим и отведём к шерифу. Там и узнаем кто он.
— Я уже был у шамана и прошёл его проверку, — ответил я ему. — Поэтому никуда с вами не пойду. Лучше успокой своего дружка, пока он не наломал дров, а я, так и быть, забуду, что он первым схватился за оружие.
— Никуда ты не пойдёшь, — заявил Храп.
В следующий миг я понял, что он вот-вот спустит курок. За мгновение до этого я упал на левое колено, одновременно резко вскинул вверх левую руку, чтобы из рукава вылетел в ладонь «шарпс», закреплённый там на шнурке. Складной крючок я разложил кончиком ногтя и тут же надавил на него. Наши выстрелы прозвучали одновременно. Чужая пуля прошелестела над головой, едва не сбив шляпу с моей головы. Мои же все четыре вошли ему в грудь.
Я ждал ответных выстрелов от его дружков и даже от стрелка за стойкой. Но тех не последовало. А когда медленно встал с колено, то увидел, как на меня смотрят три револьвера.
— Бросай, — потребовал любитель джина. — Снимай ремень.
Один из троицы забрал мои вещи, после чего в паре с другим отконвоировал меня в контору к шерифу, где нас встретил Ворон. Третий остался с раненым. Уже уходя из таверны, я услышал, как мужик за стойкой, оказавшийся владельцем заведения, приказал мальчишке из прислуги бегом мчать за лекарем.
— Что у вас произошло? — мрачно уставился на меня и конвоиров помощник шерифа.
— Этот убил нашего товарища, когда мы пришли в таверну позавтракать, — быстро сказал один из сладкой парочки.
— Это правда, Горыныч? — взглянул мне в глаза помощник.
Я заметил, как по лицам моих сопровождающих проскочила кислая гримаса. Сообразили, что раз помощник меня знает по имени, то я точно не могу быть неким Мясником.
— Я только защищался, — сказал я. — Он первым наставил на меня револьвер и первым выстрелил. Вот, — я поднял руки, снял шляпу с головы и продемонстрировал дырочку в тулье. — Свежая, ещё дымом пахнет. На ладонь ниже и у меня была бы такая же в черепе.
Пулевое отверстие я обнаружил на улице, когда вышел из таверны. Взялся поправить головной убор и пальцами нащупал пробоину. Странно, что её у меня не сорвало пулей, как показывают в кино. С другой стороны, где кино, а где реальная жизнь⁈
— Ясно, — он перевёл взгляд на любителя джина. — Это так?
— Ну, что-то такое было. Наш приятель направил на него револьвер и сказал, что он похож на мясника Джека. Поэтому нужна проверка. А этот, — мужчина косо посмотрел на меня со злостью, — сразу же стал стрелять. Храп нажал на курок уже раненым.
— Но оружие он достал первым, так?
— Так, — скривился товарищ покойного задиры.
— Горыныч, тебе придётся посидеть в клетке, пока я не разберусь с этим делом. Это его вещи? — последнюю фразу он адресовал конвоирам.
— Да. Всё, что при нём было, — кивнул один из них.
— Оставляйте и ждите.
Я вёл себя спокойно, демонстрируя покладистость и веру в справедливость расследования. А вот внутри у меня кипела и клокотала смесь из злости, обиды и страха. Камера представляла из себя пристройку из кирпича без окон с одной внутренней стенкой, скованной из толстых стальных прутьев. В ней же были двери из таких же прутьев. Внутреннее помещение делилось на несколько отсеков решётками. Поверх них висели доски, отделяя арестантов друг от друга. Нары в три ряда, на которых можно только лежать, но никак не сидеть из-за мизерного пространства между ними. Проход между ними тоже не блистал размерами.
