Рысюхин, 12 градусов хватит? - Котус
— С другой стороны, тот же амариллис тоже ядовитый, надо просто убрать повыше! — Поддержала Ульяна подругу.
— Изнаночное растение на лице не изменилось? Или пристрастие к снегу как раз следствие мутации?
— Нет! Он растёт в горах, в полупустыне. Там летом до сорока градусов днём и около десяти ночью, а зимой около двадцати днём и порядка нуля ночью. Самый холодные ночи — последние, тогда и выпадает снег. Для цветка это как сигнал, что скоро весна, и надо цвести, представляешь? Он расцветает с первыми тёплыми днями, чтобы успеть дать семена до летней жары и засухи!
— Забавно. А если его, когда отцветёт, опять посыпать снегом? Или не посыпать вообще?
— Можно заставить цвести два раза в год, только цветы станут мельче. А если не посыпать снегом — года через полтора засохнет и погибнет! Представляешь⁈
— Удивительно, что переселившись к нам, в условиях отсутствия магического фона, цветок не изменил своим привычкам.
— Ну… В горшок для него надо класть макр, оформленный как накопитель. Хотя бы растительный, но лучше животный, хотя бы нулевой. И специальный грунт, с удобрениями и дроблёными в крупный песок макрами.
— С накопителем — понятно, и снимает много вопросов. А вот грунт с макровым песком — это полная чушь, для выбивания денег из легковерной публики.
— Да? А продавцы говорят, что это обеспечивает равномерный ровный фон от грунта…
— Девочки, лапочки! Не знаю, кто там что говорит, но я без пяти минут дипломированный маг Кристалла. И с макрами наработался от души. Расколотый пополам макр выдаёт меньше энергии, чем цельный, в один и два или даже один и четыре раза. И дальше выход снижается по экспоненте. В итоге расходы энергии на рассеивание кристалликов становятся ненамного меньше, чем выделяющееся из них количество. Даже в патроны такой порошок не идёт, чтобы его «завести» нужно целую конструкцию соорудить и использовать нормальный винтовочный макр, причём мощность патрона будет процентов на пять-семь больше, чем без порошка.
— А истекать фоном кусочки же могут?
— На некоторых месторождениях изрядная часть грунта состоит из растёртых в песок растительных макров. И никому этот песок никогда не пригодился, ни разу. Его даже не пытаются добывать.
— Ну, если так…
— Ладно, пусть живёт. Уж что-что, а четыре макра найдём.
— Ему каждый год или полгода, если растительный, новый макр нужен.
— Тоже можем себе позволить. Главное, чтобы он не оказался ядовитым настолько, что придётся держать в дальнем углу огорода на изнанке, за отдельным забором, чтоб кенгуранчики не потравились.
— Они рицин жрут килограммами!
— Вот именно…
[1] Юра учил в гимназии немецкий, немного французский и чуть-чуть — латынь.
Глава 15
В среду боец Ленский лишился «почётного» звания «рядовой Рукожопенко», которое перешло другому дружиннику. Но всё по порядку.
С самого утра меня беспокоила мысль, что я что-то забыл то ли сделать, то ли сказать, но не помню, что именно и кому. И эта неспособность вспомнить, что именно я забыл вызывала совершенно особого образа раздражение и беспокойство. Даже Маша заметила, что я сам не свой за завтраком и спросила об этом:
— Юра, что-то случилось? Плохие новости?
— Нет, Мурка моя, не в этом дело. Просто помню, что что-то забыл, а что забыл — не помню! Это так раздражает, не передать словами!
— Знакомое дело. Это как дырка от зуба — вроде бы не болит, но беспокоит, и всё время хочется языком потрогать. Я молочные зубы имею в виду. — Ульяна блеснула здоровыми и без прорех коренными, после чего потянулась за следующей оладушкой.
После завтрака я отправился к мастерским с твёрдым намерением один из двух разобранных грузовиков переделать в автомобиль для себя. Такой, чтоб в него, при нужде, поместилась вся нынешняя семья и при этом такой, чтобы его не отобрали опять. Решил сперва скомпоновать кабину, пусть и просто расставив детали внутреннего оборудования на полу и обведя их рамочкой, а потом уже подгонять под неё размеры рамы. Да, получается процесс задом наперёд, но что делать?
«Расчёт надёжности конструкции опять будем высокопроизводительным дигитофелляционным методом производить?»
«Каким-каким методом⁈»
«Ты же в гимназии латынь изучал вроде?»
«Ну, как изучал? Скорее, проходил. По большей части — мимо, поскольку ни в медики, ни в учёные не собирался».
Я подумал немного.
«А, так это от латинского „дигиталис“ — палец? Пальцесосательным, получается?»
«Им самым, родимым. Он же метод „на глазок“, который „наше всё“ не меньше, чем Пушкин».
«И что не нравится? Работает же всё!»
Я привычно проигнорировал очередную отсылку на малоизвестную мне личность из мира деда, вроде бы на какого-то поэта.
«Не хочу каркать, но этот вот подход — он на всех уровнях проникает и действует, пока что-нибудь не сломается. Ладно, если полка в ванной отвалится, а если движок у самолёта в воздухе? А бывали случаи, у серьёзных, казалось бы, организаций».
«Что, мне самому для себя считать эти вот 'е в степени тэ делёное на тау, где тау — коэффициент, который хрен знает, где взять, и пёс пойми, что именно он означает⁈ При том, что я на самом деле не могу понять физический смысл этих коэффициентов, хоть вроде как не дурак. Доверительный интервал и прочая муть, уууу…»
Увлекшись размышлениями даже забыл об утренних переживаниях, да и окружающий мир воспринимал фоном, но был грубо вырван в реальность. От мастерской, совмещённой с гаражом, раздался громкий удар, грохот, странный скрежет и хруст, сопровождаемый воем насилуемого электромотора. И мне это кажется — или стенка мастерской выпучилась⁈ Я бросился бежать к источнику шума и, в этом уже не было сомнений — неприятностей. Пока добежал из звуков остались только густой армейский мат, время от времени перекрываемый звуками падения чего-то металлического то на камень, то на другой металл.
Оказалось, боец, которого отрядили загнать броневик в мастерскую — что-то там, как показалось кому-то, похрустывало в рулевом, проехав ворота ни с того ни с сего вместо тормоза нажал на другую педаль, испугался, растерялся и вдавил её в пол. Разогнавшись поперёк здания — хотя, казалось бы, сколько там места для разгона? — автомобиль ударился в дальнюю стену, точнее — сначала в стеллаж с запасными частями и инструментами. Впавший в ступор боец продолжал вжимать педаль в пол, словно пытаясь проехать сквозь стену. Водительскую дверь заклинило, правые — оказались
