Царь Александр Грозный - Михаил Васильевич Шелест
Всего на случай войны в лучшем случае можно было рассчитывать на двести тысяч человек. Но сейчас по Руси шла смута и Саньке, предвидевшему её, пришлось оставить в Москве около пяти тысяч стрельцов. А бунтари на государев призыв точно не явятся.
То есть, для отпора турок можно было рассчитывать тысяч на пятьдесят. Это с учётом того, что оголение западных границ чревато утратой территорий. Там войска трогать нельзя. А у турок набиралось тысяч триста.
Нужна ли ему сейчас Тамань, — думал Санька, — и как ему её, в случае чего, оставить без ущерба для репутации?
Он снова поморщился, но это уже было во сне. Санька спал, а преданная Марта гладила его по волосам невидимой рукой.
[1] Иблис — дьявол.
[2] Кафи́р, другое произношение кяфи́р («неверующий; иноверец»), или гяу́р («неверный») — понятие в исламе для обозначения человека, совершающего куфр; согласно исламской догматике, к нему относят[2]: неверие в существование Единого Бога, отрицание посланнической миссии пророка Мухаммеда, отказ от признания воскрешения после смерти, отрицание Страшного суда, отрицание существования ада и рая. Кафирами являются и атеисты, и приверженцы неавраамических религий.
[3] Самый распространённый ртутный минерал, имеющий алую окраску и на свежем сколе напоминающий пятна крови.
[4] Пирит (буквально «камень, высекающий огонь»), серный колчедан, железный колчедан — минерал, дисульфид железа химического состава FeS2 (46,6 % Fe, 53,4 % S).
[5] Каолин — глина белого цвета, она же белая глина.
Глава 15
Агрикола возвращался в Рим не вполне удовлетворённый своей поездкой в Англию. Магов, так необходимых им в войне с Московией, англичане не дали. Зато выделили три четырёхпалубных корабля с пятьюстами морскими пехотинцами.
Епископ как раз проходил мимо испанского трактира, где отдыхали от морского перехода английские командиры. На Гибралтаре было всего два питейных заведения. В одном гуляли англичане, в другом команда корабля, на котором путешествовал Микаэль. Он тоже был не против пропустить кувшин испанского вина, но посчитал неподобающим вливание в ту, или иную компанию. Хотя ни в одну из них епископа не звали.
Не особо расстроившись, Микаэль купил вино в лавке, и здесь же опрокинул в себя пару стаканов великолепного напитка, нацеженного из вскрытой при нём сорокавёдерной бочки.
— Боту[1], именно эту, доставьте на тот корабль, — он махнул в сторону своего парусника рукой. — На «Святую Генриэтту». Вместе с краником. Не вынимайте его. Сколько он стоит?
— Для вас, монсеньор, ни сколько.
— И вашего сыра пять голов.
— О! Монсеньёр явно плывёт из Англии, — высказал, усмехаясь, предположение хозяин винной лавки.
— Ты угадал, — рассмеялся священник. — Только от воспоминания об их эле меня начинает тошнить. Слава Господу, мы на земле, где растёт виноград.
Торговец вином гордо воздел голову.
— За такие речи, монсеньор, позвольте угостить вас вяленым мясом горного козла предварительно вымоченном в винном уксусе.
— Благодарю, тебя, сын мой. Скажи мне твоё имя. Его узнает глава Римского престола.
— Аарон Родригес, монсеньор, — с почтением склонившись, произнёс торговец.
Микаэль мысленно улыбнулся. Его тонкая лесть снова сработала. Он умел расположить к себе людей и не чурался, когда нужно, лицемерия и обмана. И в данном случае не видел большого греха. Он сказал лишь то, что хотел слышать от него этот испанец. Сам Агрикола, воспитанный в монастыре, обожал и эль, и пиво, предпочитая их вину. Но эту бочку он, действительно, вёз в подарок понтифику, поэтому обман был минимальный, как и конечная цена за вино.
Епископ аккуратно нацедил немного вина в стакан из красной обожжённой глины, и аккуратно потягивая его, проследил, как трое работников снова поставили бочку вертикально, погрузили на ручную тележку и повезли в сторону корабля.
— Спасибо, сын мой, — поблагодарил Микаэль и, отдав стакан торговцу, отправился вслед за тележкой.
* * *
— Значит здесь у нас волков не будет? — недовольно спросил понтифик епископа.
— Как показали испытания, их сила пропорциональна удалению от места зарождения. Это северная нежить. С южной нежитью им не совладать даже с печатью Тёмного Князя.
— Значит надо поймать южную, — вскрикнул, стукнув кулаком по столу понтифик.
— К сожалению, монсеньор, на южных территориях нежить извели если не абсолютно, то практически полностью. Где-то далеко в горах или пустынях ещё можно найти оборотней, а джинов почти всех упрятали в бутылки или лампы и утопили в морях. Редко когда они всплывают на поверхность. Только в Индии ещё можно встретить древних богов.
— Не произносите это слово, Микаэль. Бог один.
Агрикола усмехнулся.
— Бог Один, говорят, закован в цепи и спит где-то в северных горах. Как и его жена Скади.
— Не верьте древним легендам и не ловите меня на слове, — недовольно скривившись, пробормотал понтифик и спрятал лицо в хрустальном кубке.
— Да, как тут не верить?! — воскликнул Агрикола. — Ведь ещё год назад я и представить себе не мог, что существуют оборотни. А сейчас сам собираю колдунов для их воспитания.
— Не колдунов, а магов, — почти прошептал понтифик. — Вы бы, Микаэль, не поминали в этих стенах о …
Он пошевелил пальцами правой руки, не находя правильных слов, и перекрестился.
— «Боится», — осуждающе подумал епископ и тоже перекрестил лицо. — «Сам втянул, а сам боится».
Микаэль молился едва ли не ежечасно, понимая в какую скверну вступил, благодаря понтифику и был на него немного зол.
— А что, если привлечь вашего Игнатия Лойолу?
— К чему привлечь? — удивился понтифик. — К «этим»?
Он снова пошевелил пальцами правой руки, но уже смыкая и размыкая указательный палец с большим, изображая знак глухонемых «волк».
— Именно.
— У них другие задачи, Микаэль. Сейчас, когда Московский царь в Танаисе[2], создалась очень благоприятная обстановка для возведения на трон наследника престола.
— У нас есть для Московии легитимный наследник престола? — удивился епископ.
— В Риме всё есть! Прости, Господи! — горделиво ответил понтифик и испуганно перекрестился. -Новый наследник престола должен вот-вот выступить на Москву.
— Откуда?
— Из Кракова. И рыцари Лойолы возглавят его передовые отряды. Хотя, их
