Александр Плетнёв - Одинокий рейд
Крейсер резко набирает ход, бросая рули влево. Последние цепляющиеся тросы: какие разматываются огрызками с измочаленных лебёдок, какой вырывается с «мясом», унося кусок леерного ограждения, самые цепкие лопаются звенящей тоскливой нотой.
«Пётр» избавляется от присосавшегося транспорта, отбегая на дистанцию для…, лишь для того, что бы не получить осколками от своих же снарядов, тут же «ожившей» 130-мм артустановки.
Спаренные стволы резко опускаются по линии горизонта. Движения башни кажутся дёргаными, словно командир стрельбового расчёта на дистанции «в упор» потерялся с наведением. Но тут же проявляется его мастерство — десять дуплетов за неполную минуту, на доли градусов доворачивая башню после каждого залпа. Это было похоже на очередь, вспарывающую транспорт по всей длине корпуса. Череда взрывов выворачивает судно наизнанку, заваливая набок. Понятно — ему конец, но стволы, курясь дымком минутной задержки, ещё раз «гахнули», словно пнув напоследок поверженного наглеца.
* * *Терентьев и сам не заметил, что уже трижды скомандовал прекратить огонь, дёргаясь на каждый поступающий доклад. Хотелось контролировать всё и вся! Лично! Особенно там, где сейчас по кораблю расползались чужаки.
«Как тараканы…, - он непроизвольно брезгливо скривился, сжимая кулаки, — было именно это гадливое ощущение, когда случалось в бытность включить свет в общаговской кухне и видеть, как разбегаются…, чёрные, мерзкие…, давить, давить»!
Хотя понимал, что натренированные на контрдиверсии морские пехотинцы справятся с этим лучше кого-либо из моряков.
«Вопрос — что десант противника успеет натворить на корабле»?
Сирена тревоги уже не выла (приказал отключить — мешает работать), но вышел по общекорабельной связи, обратившись к экипажу, коротко и чётко обрисовав ситуацию. Внешние звуки на ГКП не долетали, но можно было себе представить, как аврально перекрывали всё, что ещё не было закрыто, как затопали по трапам матросы, грохоча задраиваемыми комингсовыми дверьми, мягко хрумкая смазанными шестернями кремальер.
Стала «слепнуть» правая секторальная РЛС «Подкат».
— Потерян сигнал с антенны, — подтвердил моргающие лампочки сбоя системы оператор станции.
Терентьев одним взглядом дал понять вахтенному — «разобраться» и подстегнул операторов:
— Доклад по воздушной и подводной обстановке каждые две минуты.
Сам продолжал прокручивать в голове последние сообщения, пытаясь систематизировать цели противника и предпринятые контрдействия:
«Офицер из дивизиона живучести с группой вооруженных моряков отправлены в помощь морпехам. Усиленны посты свободными от вахты. Прикомандированные аргентинцы взяты под арест.
Звонили летуны с ангара — забаррикадировались! И пострелять у них есть из чего, но к ним не полезли. И хорошо!!! Они «сидят» там на керосине, одной шальной хватит, что бы пыхнуло.
Командир морпехов скорей всего погиб — прапорщик, принявший на себя командование доложил: «…противник продвигаясь, применяет миниподрывные устройства. Локализовали группу из трёх бойцов противника в подбашенном отделении…».
Пока всё! Вряд ли им нужна «АК-130», тем более там почти барбет, не так-то просто всковырнуть и взрывчаткой.
Какая взрывчатка, какой мощности? Наверняка не очень мощная, иначе им самим не поздоровится. Куда они ломятся? К реактору, к ГЭУ[87] или в румпельное отделение? Там защита какая-никакая. План корабля у них вряд ли есть. Значит, будут течь как вода, из предположений и логики расчёта, но куда удобно. А самые легкодоступные — это жилые помещения старшин и матросов. Туда их и будут выдавливать морпехи. Что там ещё прапорщик? Не знает количество проникнувших на корабль»?!
Терентьев выискал взглядом монитор, передающий видео с кормы. Камера была установлена перед рандеву с транспортом, практически перед самой атакой в посту управления взлёта и посадки, разъёма там штатного не было — просто наскоро кинули «сопли». Пост обстреляли, видимо зацепило и миникамеру, и теперь картинка «лежала» боком.
«Сколько их? Судя по тому, сколько их накрошил «Кортик», теперь разбросанных по палубе, то было немало. Отмотать запись и можно фактически точно подсчитать. Кстати, заодно и посмотреть…, что-то заметил, какую-то странность в нападавших, рожи размалёваны — спецназ явно, но что-то ещё…, чёрт …, ладно потом. Но просмотр поручить…, - огляделся. На ГКП не протолкнуться — усиленная вахта, — короче, есть кому».
Озадачил первого подвернувшегося — штурмана, чтобы тот озадачил в свою очередь кого надо.
— И пусть охрана — снаружи, — мотнул головой на двух матросов в бронниках, в касках, с автоматами, — тут уже дышать нечем.
«Спросили бы его: «ты в порядке?», ох, как бы он ответил: «я не в порядке!!! Я в большом непорядке!!!», пока на корабле, словно червяки в яблоке, ползали чужаки, вгрызаясь в его металлическую (и человеческую) плоть, руша порядок, и убивая.
Приказал не докладывать ему о потерях и раненых. Пока. Он впервые терял людей. Это выводило из себя и могло повлиять на трезвый расчёт и холодную голову. И делал над собой почти физическое насилие — делать то, что должен, чему научен, а не бежать сломя голову с «калшом» наперевес, очищая свой, СВОЙ, чёрт побери, корабль от врагов! Оставляя профессионалам морпехам делать своё дело! При этом надо внушать экипажу личную уверенность и спокойствие, дескать всё под контролем! Потому что слишком уж это было…, как удар ниже пояса — наглый абордаж! И гнал от себя крамольную мысль, боясь притянуть надуманное: «чем такое, позорное, уж лучше бы торпеду в борт или ракету, на худой конец». Но — нет! Этого только не хватало!
А потому, снова внимание к внешней обстановке, и слушая монотонный успокаивающий бубнёж операторов РЛС (кроме правого «Подката»), даже не верилось, что десант не подкрепят с воздуха или из-под воды. Висит, конечно, разведчик в небе, но на приличном расстоянии. На горизонте лишь метка «Педро», который видимо, держит полный ход, иначе говоря, улепётывает.
«Эртээсникам» можно верить — «стелсов» практически ещё и у амеров толковых нет, а вот акустики…. Акустикам сложно! Крейсер галсирует на 25-и узлах противолодочным. Естественно своим шумом забивает «слухачей». Плюс — волнение на море, близкое к штормовому! И если субмарина крадётся на малой глубине, то её кавитация весьма эффективно заглушается всеми всплесками и хлюпами волн.
К тому же у аргентинцев именно дизельные ПЛ — по сути самые тихие в классе.
Конечно, можно было себя похвалить, что перед подходом аргентинского судна, приказал вернуть «камова» на борт, потому что крутись он поблизости во время абордажа его запросто могли «смахнуть» ПЗРК. Да и сейчас бы, случись поломка, куда его сажать — на корме пока чёрт его знает что творится.
Но именно сейчас противолодочный вертолёт пригодился бы как нельзя кстати».
Отвлёк дежурный по кораблю — именно он плотно «сидел» на контроле по перемещению противника по крейсеру, собирая информацию с любого источника: камеры видео, звонки с боевых постов о любом нештатном шуме или просто обрыв каких-то цепей с предупреждающе моргающими контрольными диодами.
Подобная неконкретика вынуждала его тихо паниковать, и он предложил, от греха подальше, а точнее от вероятности ядерной диверсии, заглушить реактор.
— Нет, — Терентьев засомневался лишь на секунду, рвано, видимо как думал, так и подавал свои доводы, — это захват. Хотели бы уничтожить — смонтировали на транспорте подводный торпедный аппарат или вообще…, жахнули брандером. А эти не фанатики, туда они не полезут, не самоубийцы. Вывести из строя думаю их задача, что бы стали лёгкой добычей и сдались. Корабль их интересует. Нужен им. Наверняка хотели бы сюда — на ГКП и срубить, так сказать «голову», но неудобно — с кормы пока доберёшься. Вот и лезут…, скорей им нужно румпельное или главная энергетическая установка, турбины. Что бы обездвижить крейсер достаточно и просто повредить редуктор, но….
Немного поколебавшись, всё же приказал:
— Кормовое машинное отделение — заглушить котлы, отвести пар, закрыть заслонки. Ввалился штурман. То есть, за общим напряжением Терентьев и не заметил бы, но от того пахну́ло свежим морозным ветром, а значит был наверху. Доложил — оказалось, что камера на корме работала, так сказать, лишь онлайн и записи не было. Штурман выглядел озабоченным, скорее расстроенным, хотел ещё что-то сказать, но вышел на связь прапор-морпех.
Голос в переговорном устройстве, выведенном на «громкую», скрипел помехами, слышалась стрельба, крики.
— Передовая группа противника пробилась к кормовому машинному отделению, но там и стали. Больше не бу́хают — скорей всего у них закончилась взрывчатка. Блокируем! Несколько человек проникли в вентиляторные аппаратные. Повредили электростанцию № 2. Много их на ярусе матросских кубриков. Эти упыри там плотно «окопались». Должны понимать, что их дело — швах, но огрызаются! Сложно. Гранаты применяем только светошумовые, — он тяжело сглотнул, потом видимо хлебнул из бутылки. Продолжил, — надо выйти по общекорабельной — предложить им сдаться. Иначе много парней положим — нам зачистить будет ещё тот геморрой.
