Совершенно несекретно (СИ) - Иванов Дмитрий
Девушка определенно стала симпатичнее!
— Я по делам фирмы приехала! — гордо сообщает Маша, отставляя коньяк и вытирая губы тыльной стороной ладони. — У нас с Иркой бизнес. Мы — кооператоры! Телефоны закупили. Вот забрали заказ, и вчера уже отправили. Отмечаем. Колька тоже наш.
Видно, не шибко хорошо у них бизнес идет, раз на отдельные номера каждой не хватило.
Выпиваю с землячкой. Болтаем про то, про сё… На душе хорошо, все тяготы прожитого дня уже где-то далеко позади. Потом Машка откуда-то достаёт ещё одну бутылку вина. Эти ноль пять меня и подкосили.
— Слушай, отвали, а? — отбиваюсь я от Машки под утро.
И ведь поначалу все шло нормально: выпили, легли, я моментально вырубился. Но вот Машка — нет. Она, как оказалось, решила воспользоваться моментом и моим телом.
Тем более что в соседнем номере началась настоящая вакханалия: Ирина, которая вообще-то в разводе, и Колян, у которого, между прочим, невеста есть, — принялись стучать кроватью в стену, не особо стесняясь. Ну, мы люди взрослые — посмеялись, конечно.
А Машка, вишь…
— Чего ты как неродной? А ещё земляк… — обиженно шепчет, уже устроившись под моим одеялом, как победительница.
«Блин, надо было выгнать её…» — думаю я, слабо отбиваясь.
Гибкое и округлое в нужных местах Машкино тело было приятно на ощупь, а не шибко симпатичного лица в темноте не видно.
— Ты ничего такого не думай! — шепнула мне на прощание Маша утром.
Хотя сейчас уже почти обед. Сосед разбудил нас часов в одиннадцать, и, хоть мы лежали на разных кроватях, лицо у него было понимающее и немного глумливое.
Номер я снял на сутки. Можно, конечно, другую гостиницу поискать, но скоро самолёт. Собираюсь и, несмотря на подначки земляка, выхожу в вестибюль.
— А там как рванет… Огонь до неба! Состав, что ехал, весь загорелся! — взахлёб рассказывала администраторша своей подруге.
Прислушиваюсь, сделав вид, что завязываю шнурок на кроссовках.
— Погиб кто? — спрашивает подруга.
— Машинист и помощник пострадали, но оба живы.
Выдыхаю… Надеюсь, мужики поправятся.
— Толя, а ты почему, не попрощался? — вниз спускается с сумкой Ирина.
Девушка в отличном настроении — наверное, сказывается горячая ночка с Николаем.
— Возьми мой телефончик. Будет скучно — позвони! Такой мужчина… галантный!
Глава 22
В аэропорту неожиданно сталкиваюсь с тем самым быдловатым дядей, которому вчера пытался презентовать коньяк. Причём не где-нибудь, а в депутатском зале. Точнее, это он первым меня заметил и сразу потянулся, как к старому знакомому.
— Жень, смотри, — это тот парень, что мне вчера коньяк отдать хотел, — представил он меня тётке с совершенно оплывшей фигурой, но с модным начёсом на голове и в не менее модном, по нынешним временам, джинсовом юбочном костюме.
По всему было видно, что это жена: кольцо на пальце, держит по-хозяйски за локоть, и вид такой… собственницы. В общем, не любовница.
Я радостного настроения дяди от встречи не разделяю, но руку жму.
— Вчера забыл представиться. Я — Григорий Валентинович, членкор.
— Э-э… Анатолий, депутат и спортсмен, — представляюсь и я, немного растерявшись.
Манерой общения на членкора дядя не походил совершенно. Да и тот факт, что он собирался приобрести водку у таксиста вчера на вокзале ночью… ну, не слишком вяжется с образом академика. Но, скорее, не врёт.
— Я вижу, что спортсмен. Раз коньяк допивать не стал, — ржет академик.
Смеётся заразительно, по-доброму. Я тоже улыбаюсь. Уже ясно: тип он интересный. Умеет и звание носить, и, как говорится, за жизнь поболтать, да и собеседника к себе расположить.
— Нашей? Академии РСФСР? — зачем-то уточняю.
— Анатолий, видишь ли, какая тут заковырка… — начинает он, доверительно коснувшись моей руки. — В Академии наук СССР представлены академии всех союзных республик. Всех… кроме РСФСР.
Дядя выдержал паузу, желая, наверное, показать абсурдность ситуации и продолжил:
— И это при том, что почти все академики — наши. И научные учреждения тоже. По статистике, только один из двадцати работает не в РСФСР. А своей академии — как не было, так и нет.
Говорил он спокойно, но было видно — тема его цепляет. И вот тут я понял, что передо мной действительно членкор. Не по внешнему виду, а по сути.
— Не далее как вчера общался с Власовым — это наш предсовмина, — на эту тему, — продолжил Григорий Валентинович. — Он у нас в Уфе институт научный открывал… Ну и, понятно, сразу обратно в Москву самолётом. Вчера ещё улетел. А вот некоторые мои коллеги поехали по домам поездом. Собственно, я их и провожал. Марчук, наш президент, самолёты не жалует.
— Э-э… — Опять туплю я. — И много у нас академиков?
Вот на кой мне это знать? Ладно бы интересовался, что за институт открыли, чем он будет заниматься, кто рулит… Просто сам факт, что я мог вчера с Власовым пересечься, слегка выбил из колеи. Он ведь и правда мог меня увидеть — если бы я, сдуру, сунулся в аэропорт.
— Уже много! Триста двадцать два! А нас, членкоров, вообще почти шесть сотен! — оживлённо сообщил Григорий Валентинович, явно обрадованный моим интересом.
И, слегка взяв меня за локоть, ненавязчиво повёл в сторону — подальше от жены.
— Надо обязательно выпить, — понизив голос, предложил он. — Двойной повод есть: мне институт дали — в Москву лечу на окончательное утверждение! И ещё — у Непобедимого внучка родилась! Хоть разорвись: и на банкет в «Арагви» надо идти, и к Сергею на дачу приглашён!
Он помолчал секунду, прикидывая.
— Конечно, к Сергею — позже. Всё же банкет Академии наук — это, знаешь ли…
Григорий шустро достал из своего портфеля походные стопочки, который складывались в плоскую лепёшку, и немаленьких размеров фляжку.
— А что, Власов один был или с Виктором Семеновичом? — интересуюсь я.
— А ты откуда знаешь? — удивляется дядя.
Академик… тьфу, членкор, поморщившись, но совершенно по-кабацки лихо выпил свою дозу.
— Я с Ростова, поэтому, кто там первый — в курсе… Ну и видел его на Съезде.
— С ним да — была делегация. Человек пятнадцать.
— Гри-и-иша! Я всё вижу! — каменным, я бы сказал даже замогильным голосом, прогнусила жена.
— Маша, я с товарищем обсуждаю вчерашнее событие, — бросил он в сторону, не оборачиваясь. И обреченно вздохнув, добавил: — Не дасть выпить! Эх… мне теперь прямая дорога в академики открыта. Всё же свой институт!
Жена будущего академика буквально прожигала меня взглядом, но я на такие номера не ведусь — чай, не мальчик.
Объявили посадку. Места у нас с Григорием в самолёте оказались далеко друг от друга — и слава богу. Не хотелось лететь рядом с алкоголиком. Несмотря на всю бдительность Маши, половину фляжки дядя, кажется, прикончил ещё до посадки. Это ж надо столько пить!
По прилёту в Москву опять сталкиваюсь с Григорием Валентиновичем. Тот стоял в зале прилета, слегка покачиваясь, но держался бодро, даже с каким-то академическим достоинством. Рядом суетилась его жена, тщетно пытаясь застегнуть дорожную сумку, забитую под завязку. Подхожу и без слов подхватываю чемодан, потом — сумку, и тащу до машины, припаркованной на краю стоянки.
Неожиданно водитель оказался мне знаком. Шофер Власова — тот самый, что возил меня зимой. Мужик тоже меня узнал и заметно растерялся.
— А насчёт Анатолия Валерьевича товарищ Власов распоряжений не давал… — с деликатной осторожностью сказал он. — Но если надо — конечно, отвезу куда скажете.
— О! Видишь, Толя, уважают! Отвезут, куда скажу! — обрадовался членкор, хлопнув меня по плечу. — Садись давай впереди, а мы с моей Манюней — сзади разместимся!
Членкор и не понял, что водитель меня узнал, и подумал, что учтивость последнего связана с его близостью к Власову. А вот Машка, то бишь Мария — не знаю отчества — всё быстро просекла. И сразу ко мне сильно подобрела.
— Толя, а куда вас отвезти? Может, сначала вас забросим? — мило проворковала она.
