Крафтер II - Иван Ладыгин
— Попробуй догони, герой.
Напитав ноги энергией, я одним прыжком оказался на верхнем этаже. Барон Чернов отступал вглубь дома, его пальцы скользнули по стене, покрытой резьбой в виде переплетённых змей. Древние узоры вспыхнули кровавым свечением — артефакты, вмурованные в кладку столетия назад, пробудились. Каждая змея ожила, вытянув каменные головы с рубиновыми глазами. Пол под ногами дрогнул, мраморные плиты рассыпались в зыбучий песок, затягивая всё глубже. Я втоптал в пол руну стабилизации, но песок жадно поглотил её, словно пожирая саму магию.
С потолка, расписанного фресками сражений предков Чернова, обрушились големы. Не просто каменные глыбы — их тела были слеплены из обломков статуй, зеркал, позолоченных рам. Лица, некогда украшавшие портреты, исказились в гримасах ярости. Первый голем ударил кулаком, превращённым в молот с шипами. Я вырвал из пола балку, перекошенную, но ещё державшуюся на цепях. Руны силы, выжженные на древесине, вспыхнули синим — удар разнёс голема вдребезги. Осколки статуи предка Чернова вонзились в стену, пронзив гобелен с фамильным девизом.
Плюм, взревев, ринулся ко второму голему. Его крылья, объятые алым пламенем, разрезали камень, как масло. Голем рухнул, обнажив ядро — сердцевину из небольшого кристалла, трещавшего от перегрева. Плюм схватил его в пасть и сжал челюсти. Кристалл лопнул, выпустив волну энергии, которая опалила гобелены и расплавила серебряные подсвечники.
— Сдохни уже! — Чернов вдавил ладонь в стену, активируя руну разрушения. Его пальцы истекали кровью — плата за магию такого уровня.
Особняк застонал, как раненый зверь. Колонны с грохотом треснули, рассыпая обломки с позолотой. Балки, украшенные гербами, рухнули, погребая под собой горничных в кружевных чепцах и стражников в доспехах с фамильной символикой. Я прыгнул в ближайшее окно, стиснув зубы, когда витражное стекло впилось в ладони. Плюм, прежде чем крыша схлопнулась, успел вытащить последнюю служанку — девчонку лет пятнадцати, дрожавшую в обгоревшем переднике. Он аккуратно опустил её на землю, прежде чем обернуться к дому, скаля клыки.
— Трус! — заорал я, вылезая из-под обломков, утыканных осколками фарфора и золотой парчи. — Ты даже своих не щадишь! Твои предки сгнили бы от стыда!
Чернов стоял среди руин, его плащ рвался в клочья, обнажая доспехи из адамантита с гравировкой пламени. В руках он сжимал древний артефакт — жезл из чёрного дерева, увенчанный кристаллом, внутри которого пульсировала тьма, как живая. Тени вились вокруг него, цепляясь за обломки, будто пытаясь собрать разрушенное.
— На поляне, — прошипел он, и голос его звучал как скрежет камней. — Там, где дубы. Ты хотел честного боя? Получишь.
Он взмахнул жезлом, и пространство вокруг него исказилось, словно зеркало, разбитое ударом молота. Когда дымка рассеялась, Чернова не было — лишь воронка из пепла кружила на месте, где он стоял. Спустя мгновение за руинами дома в небо взметнулся столб пламени, обозначая одинокую фигуру посреди реденькой рощицы.
Плюм фыркнул, выплёвывая осколок кристалла. Его шерсть дымилась, но в глазах горел азарт. Я поднял обломок голема, ощущая, как руны на ладонях сливаются с холодом камня.
— Пойдём, — пробормотал я, глядя в сторону дубовой рощи, где ветви вековых исполинов склонились под тяжестью древних секретов. — Пора закончить это дело.
А особняк позади нас догорал, осыпая небо пеплом гербов, которые больше некому было защищать.
Барон ждал меня недолго. Вековые дубы, словно древние стражи, сомкнули ветви над поляной, сплетая живой купол. Воздух звенел от магии, каждый лист дрожал, превращаясь в лезвие под влиянием жезла Чернова. Он взмыл на верхушку центрального дуба, вцепившись в кору когтями артефактных перчаток. Жезл в его руке пылал багровым сиянием, выжигая руны на стволе — древние символы защиты трещали, не выдерживая напора.
— За сына! — рёв Чернова слился с рокотом земли.
Он вонзил жезл в дерево. Корни вздыбились, вырываясь из почвы, как щупальца гигантского спрута. Ветви ожили — десятки древесных хлыстов с шипами, острыми как бритвы, ринулись ко мне. Я прыгнул на соседний дуб, цепляясь руной «сцепки» за кору. Клинок из сгущённого света, рождённый из последних капель магии в моей крови, прошил воздух, разрезая ветвь пополам. Листья вспыхнули, осыпая поляну огненным дождём.
Плюм, превратившийся в огненный смерч, нырнул в эпицентр шторма. Его пламя слилось с моим клинком, создав вихрь из раскалённых лезвий. Мы вошли в режим симбиоза, и уже мой питомец питал меня энергией. Чернов парировал жезлом — багровый луч выжег дыру в смерче, но Плюм уже был за его спиной. Когти впились в плечо барона, сорвав плащ.
— Надоедливая тварь! — Чернов вырвался, швырнув в Плюма сферу чёрной энергии. Фамильяр взвыл, его огонь погас на миг, но я уже мчался по стволу, клинок направлен в сердце врага.
Жезл встретил клинок. Взрыв отбросил нас в противоположные стороны. Я врезался в дуб, кора впилась в спину. Чернов, приземлившись на ветвь, выдохнул заклинание. С неба обрушились молнии, каждая — толщиной с дерево. Плюм взметнулся ввысь, принимая удар на себя, его огненная форма рассыпалась искрами.
— Довольно! — я поднял ладонь, выцарапав на ней руну «Аннигиляции» и прикоснулся к стволу зачарованного дуба. Дерево затрещало, впитывая магию. — Сгори!
Руна активировалась. Дуб, пронизанный энергией веков, взорвался, как бомба. Щепки, острые как шрапнель, пронзили воздух. Чернов бросил жезл вперёд, создав барьер из тьмы, но волна удара сбила его с ветви. Он рухнул вниз, приземлившись на колени, жезл треснул, выпустив струйку чёрного дыма.
— Ты… ничтожество… — он поднялся, кровь стекала по лицу, смешиваясь с грязью. Жезл, теперь наполовину разрушенный, дрожал в его руке. — Мы всё равно победим! Род Черновых…
— Умер вместе с твоей гордыней, — я выхватил осколок кристалла из жезла, валявшийся у ног. Артефакт взвыл, тьма рванулась наружу, но я задушил ее одной волей.
Чернов метнулся в сторону, выпустив из жезла последний заряд — чёрную молнию. Она прошила мне плечо, выжигая плоть, но я не остановился. Плюм, собрав остатки сил, вцепился в спину барона, замедлив его на долю секунды.
— Прощай. — мрачно сказал я и ударил противника обломком кристалла в сердце.
Осколок кристалла вошёл в его грудь со звоном разбитого стекла. Чернов замер, глаза расширились. Тьма из жезла рванулась к ране, пытаясь залатать её, но кристалл светился всё ярче… И тогда барон ухмыльнулся. Кровь выступила на его губах, но пальцы уже складывали древний жест — три скрученных перста, знак проклятья.
— Ты думаешь, что победил⁉ —
