Корректировка - Вадим Ледов
Теоретически можно попытаться убедить его уйти добровольно. С ноября семьдесят второго, состояние Лени непрерывно ухудшалось. Есть данные, что он уже тогда хотел уйти в отставку, а своим приемником сделать Щербицкого, но Андропов уговорил того отказаться от предложения. С учетом того, что Юрий Владимирович любого сможет «уговорить», добровольная отставка представляется делом сугубо теоретическим и практического воплощения иметь не будет.
– Ты что же предлагаешь завалить Ильича? – заржал Жорж. – Прикольно! Хочешь, я дам тебе ПТУР, шмальнешь по членовозу. Не хочешь? Ну, есть еще вариант со снайперской винтовкой. Крупнокалиберной, с корректируемыми пулями. С двух километров кладет в десяточку. Станет он в Завидово по кабанам шмалять, а ты ему в ответку гостинец. Здорово я придумал?
– Шутки шутишь?
– Есть немножко. Но ты не отлынивай, тоже думай. Размышляй!
– Я и размышляю… устраивать покушения – пижонство и глупость. Ведь подумают на какое-нибудь ЦРУ. Как решат ответить, один бог знает. Так и до войны недалеко.
– Не, ну есть способы поизощреннее, так что и комар носа не подточит. Ты главное скажи: Леню надо убирать?
– Вот здесь не уверен. Уберешь его, дальше что? Как будешь контролироваться ситуацию? Сделают генсеком какого-нибудь Подгорного – шило на мыло! Как бы не хуже стало.
– Так что ты предлагаешь?
– Да ничего пока не предлагаю. Шустрый какой – разбираться надо! Стране нужны реформы? Безусловно. Горбачев начал их слишком поздно и слишком тупо – результат известен. Если начать пораньше и поумнее – шанс есть – китайцы же смогли. Вопрос: кто их начнет и возглавит? Ответа у меня пока что нет.
Жорж поскреб свою впалую грудь.
– Ладно думай, голова – шапку куплю. Предлагаю нашу дискуссию на сегодня завершить, пора мне уже.
– Куда ты так всегда торопишься?
– А мне, брат, в вашем мире долго быть не полагается. Я ведь кто, по сути, курьер. Пара часов и назад в родное время, будь оно проклято. Чуть не забыл, вот еще. – Жорж выложил на стол пухлый конверт, – дома откроешь, – предупредил он мой порыв.
– Что там?
– Паспорта.
– Какие еще паспорта?
– Какие, какие… твои, гражданина Российской Федерации.
– Фальшивые?
– Обижаешь! Настоящие. У нас ими целая комната набита. За пять лет народу перемерло – пропасть, а старичье в первую очередь. Надо бы сжечь, да рука не поднимается. Я подобрал близкие тебе по возрасту, и морда чтоб на твою чуть-чуть похожа была. Ты ж в сорок пять менял? За двадцать-то лет рожа так порой изменяется – мама родная не узнает. Да я еще подретушировал и малость подправил записи, так что не беспокойся – все чики-пуки, не подкопаешься. Лишние документы не помешают.
* * *
Петр Годнов охотно приобрел у меня обе бутылки с «Васпуракан» и «Енисели.
– Я ведь сделал экспертизу вашей «Москвы», – доверительно сообщил он мне, – ВЭЖХ-анализ подтвердил подлинность. Не сомневаюсь, что и этот коньяк настоящий. Я видел всякое, но такого превосходного состояния встречать не доводилось. Откуда вы его только берете?
– Из дедушкиного погребка, мой юный друг, – не стал вдаваться я в подробности, – слышали анекдот: археологи на раскопках Новгородского городища нашли бутылку водки ценой 2 рубля 87 копеек. Археологи роют дальше.
– Хорошо, – сказал Пётр, – если ваши археологи еще что-то нароют – готов брать. Есть канал на Москву, а там спрос не чета нашему.
Придя домой, я первым делом изучил выданные мне паспорта и убедился, что Жорж проделал большую работу: глядящих с фото мужчин действительно легко было принять за меня тогдашнего. Конечно, тех, кто лично знал сорокапятилетнего Феликса Неверова, этой туфтой провести не удастся, но посторонние люди купятся без вопросов.
Глава 12
– Не пойму, я все-таки, как ты от них отбоярился, – карие Генкины глаза были полны недоверия, – чтоб эти уроды чего-то испугались… Сеня Кот – боксер, еще пацаном, один с десятком слободских махался. А Могила «малолетку» прошел в «активе», бугром там был. Они тебе своего позора не простят, это западло. В ихней шобле еще человек шесть шушеры уголовной. Будут теперь за тобой стричь. Все равно подкараулят где-нибудь, чердак пробьют, или финкой пырнут, охнуть не успеешь. Слушай, Феля, может тебе, в натуре, уехать, от греха подальше.
Мы сидели в столовой общественного питания номер три и ели комплексный обед по восемьдесят шесть копеек, запивая его «Жигулевским» пивом, по двадцать пять копеек за бутылку.
– Что ты Геша жути нагоняешь? – поинтересовался я делано равнодушным тоном, – кричи потише, а то уже люди на нас оглядываются.
Жоркин парализатор в кармане, конечно, придавал мне уверенности, но на душе все равно кошки скребли. Нашел, что называется приключений на свою тощую жопу. С одной стороны, никто не знает, где я живу, даже Генка, когда ездили ко мне за шмотками, я оставлял машину в квартале от дома. Но, с другой стороны, друг мой прав, не прятаться же в квартире, не для того я сюда прибыл. Тогда что остается? Если драки не избежать, надо ударить первым. Мне ли, вооруженному крутыми техническими средствами, бояться какой-то шантрапы?
– Слушай Геша, а может мне поговорить с этим Яшкой?
– Станет он тебя слушать, как же, держи карман шире!
– Да станет, я найду подходящие слова. Объясню так, что дойдет у него до ума, до сердца до печенок и прочего ливера.
– Ты чо, так втюрился в Альбинку, что крыша совсем потекла? Девок что ли мало? Венерка говорит, Раиса про тебя спрашивала, куда, говорит, твой академик подевался? Пойдем сегодня к ним, бухнем, Раиска, девка что надо, сразу забудешь эту Зотову. Отвяжешься от нее, и блатота от тебя отстанет. Хочешь, я сам с Яшей поговорю?
Я задумался. Вроде бы Генка и прав, но соглашаться с его доводами решительно не хотелось. Влюбился? Есть маленько. Бывает такое, увидишь девушку, и как громом стукнет – все мозги набекрень. Но все-таки дело не только в этом, интуиция говорила мне: отступишь, потеряешь инициативу, упустишь возможности. Что за возможности, я до конца еще не понимал, но интуиции в последнее время стал доверять – каждое мое действие, начиная с обращения в, первое попавшееся по
