Своеволие (СИ) - Кленин Василий

Большие черные квадраты уже убранных полей, на которых пожгли сухостой, подсказали Аратану, что улус близко. В предрассветной серости даур рассмотрел первые строения. Многочисленные землянки с выходом-дымоходом в центре были ему хорошо знакомы, а вот более основательные строения в центре городка выглядели какими-то чужими. И вели их прямо туда.

— Пойдем в мой дом, — гостеприимно протянул руку Тугудай.

Этот дом, кажется, был самым шикарным в городке, с окнами из промасленной бумаги, которые еще не убрали на зиму. Матовость окошек светилась манящим теплом и уютом. Странно, но Аратан никогда не слышал о князе по имени Тугудай. А в таком доме должен жить именно князь.

Хозяин прошел в дом первым, указывая гостям путь. И тут Сашика, полностью оправдывая свое прозвище, привычным жестом на пороге сорвал с головы шапку и повернулся на угол, собираясь выказать почтение одному из разрисованных онгонов, которым молятся лоча. Его рука уже взметнулась ко лбу, только никаких лочиных онгонов в этом доме, конечно, не было. А Сашика в тот же миг понял, что натворил.

Вокруг все ахнули.

— Лоча! — зарычал Тугудай, хватаясь за саблю на поясе.

Конечно, атаману пришлось бы открыться так или иначе. Но подобным образом…

В тесноте дома размахивать саблями неудобно. Тугудай это понял быстро и просто кинулся на Сашику с голыми руками. Остальные дауры, следуя на крик своего вождя, впихнули внутрь маленького тигра, застрявшего на пороге, и принялись помогать Тугудаю.

Что делать? Драться со своими? Аратан заметил, что лоча, раздосадованный своим промахом, не оказывает никакого сопротивления. Нож, уже прыгнувший в руку ловкого даура, вернулся обратно под отворот халата. Маленький тигр встал к стене и протянул соплеменникам открытые пустые руки.

…– Проклятый лоча! — широкие ноздри Тугудая всё еще яростно раздувались. — Ты набрался наглости притащиться в мой дом!..

— Ну… я прям в твой не собирался, — руки Сашики связали за спиной, и он плечом безуспешно пытался утереть кровь с разбитых губ. — Ты сам пригласил нас… почтенный Тугудай.

Крепкий сапог без замаха глубоко вошел в живот казака. Опять.

— Я спрашиваю: что ты здесь делаешь, речной демон? — рявкнул сочноголосый вождь.

Сашика не ответил, поскольку мучительно пытался заставить себя вдохнуть воздух. Тогда маленький тигр решил, что настало время говорить ему.

— Мы с самого начала сказали, что здесь делаем, господин: мы пришли с вестями.

— А ты, предатель, сиди и помалкивай! — зло прошипел Тугудай. — Твой черед еще придет…

— Я не предатель! — Аратан резко вскочил на ноги, показывая, что, пока его оставили в темном углу, предавшись сладостному избиению лоча, маленький тигр смог достать нож и полностью разрезать все путы.

Старый, попивший много крови нож тускло серел в его руке, нацеленный на вождя. Легкий поворот кисти — и маленький клинок воткнулся в глиняный пол перед его ногами.

— Я уже сказал: мы пришли разговаривать.

Тугудай смотрел тяжело, но красивый жест явно оценил. Главное: его сапоги отвлеклись от живота Сашики.

— Хорошо… Непредатель. Скажи для начала, кто ты такой, и почему служишь этому лоча?

— Мое имя Аратан сын Дагана из хала Бирьян. Я не служу этому лоча. Его зовут Сашика, а еще зовут Ходол (дауры довольно ухмыльнулись, услышав прозвище). И это самый необычный лоча. Ни один даур не служит ему. Или дючер. Или орочон. Или даже лоча. Но сотни и сотни дауров, дючеров, орочонов и лоча помогают ему. Я — один из них.

Хозяева зашушукались, реагируя на странные речи. Тугудай коротко поднял руку, обрывая шум.

— Ну, и почему вы все ему… помогаете?

— Думаю, у каждого есть своя причина. У меня вот есть, — Аратан не удержался и бросил теплый взгляд, на атамана, который уже оклемался. Сашика старательно смотрел в пол, но всем своим телом прислушивался к речам. — Но тебе, Тугудай, нужна какая-нибудь одна?

Вождь никак не отреагировал на последнюю реплику: ни соглашаясь, ни отрицая.

— Скажу так: Сашика владеет пекторалью Бомбогора. Слышал о такой?

Глава 35

В доме повисла тяжелая гнетущая тишина.

— Слышал, — Тугудай выпустил это слово бережно, словно оно сделано из хрупкого никанского стекла. — А еще я слышал, что пектораль пропала вместе с Бомбогором. После….

Он замялся.

— После того, как маньчжуры его пленили, а потом казнили? — прищурившись, уточнил Аратан.

Вождь промолчал.

— Сашика посватался к князю Галинге, прося в жены дочь его — Чакилган.

Все в доме снова зашептались и заохали. «Какова наглость!» — послышалось со всех сторон.

— Старый князь сказал, что отдаст свою любимую дочь тому, кто найдет утраченную пектораль Бомбогора. И этот лоча нашел.

— Что⁈ — Тугудай уже не выдержал и утратил всю свою солидность. — Как он смог ее найти⁈ Просто взял и нашел?

— Прошлой весной, — Сашика, разогнулся, как мог, и заговорил на почти чистом даурском. — Мы напали на войско Минандали на Черной Реке. И после боя, я нашел пектораль в одном из мешков в обозе.

— Ха! — Тугудай запрокинул голову, показывая, что не верит этим глупым словам.

— Это видели десятки людей: лоча, дауры, орочоны. Да и сам Галинга стоял неподалеку…

Атаман и вождь обменялись понимающими взглядами.

— Значит, ты дрался на Черной Реке… — протянул Тугудай своим густым голосом. — Повезло же тебе, лоча, что тебя не было в Хумарском городке. Там, я воевал со всеми своими воинами. А вот на Черной Реке мы сражаться не стали.

— Мне и впрямь повезло, — улыбнулся казак и сразу скривился от боли в полопавшихся губах. — Только под Хумарским городком вы тоже не смогли победить.

Тугудай сдержался. Он ничем не выдал своего гнева. Но Аратан заметил, как побелели его стиснутые кулаки.

— Тебе стоит осторожнее говорить с нами на эту тему, — процедил вождь, совершенно новым, неприятным голосом. — Я привел на Хумару-реку пять сотен даурских батаров, и многих там потерял.

— Я тоже многих лишился в битве: и казаков, и дауров. И, как и ты, скорблю о своих воинах. Но, как предводитель своего войска, я не ищу невиновных на стороне, а спрашиваю, прежде всего, с себя. Мог ли я их спасти? И главное: стоила ли наша цель этих жертв? Всегда надо думать, на какую войну ведешь своих людей. Всегда.

Глаза Тугудая потемнели, но он промолчал. Потом повернулся к Аратану.

— Раз уж ты развязался, пойдем со мной на улицу. Я хочу узнать твою личную причину, почему ты помогаешь этому лоча…

… — Это был первый казак на моей памяти, который мог убить, но не стал этого делать, — завершил маленький тигр рассказ о первой своей встрече с Сашикой. — А у него хватало причин: я ведь чуть не убил его приятеля. Это было так удивительно, что я выполнил его просьбу и стал приходить на условленное с ним место. И лоча привел туда Чакилган, которая была пленницей злого Хабары. Понимаешь? Он украл ее у Хабары и просто отдал! Ни за что. Я отвел девушку к отцу — и так у меня снова появились родичи. Хоть, названные, но это намного-намного лучше заросшего травой пепелища…

Аратан не любил вспоминать свое прошлое. Слишком оно было невеселое. Помолчав, он поднял глаза на Тугудая.

— Не знаю, нужны ли тебе еще какие-то причины. А их много. Я знаю Сашику уже несколько лет и убежден, что он друг даурам. Настоящий. Но он также друг и лоча. Как это умещается в нем одном — я не знаю. Но я живу рядом с ним, и мне кажется, что становлюсь таким же. В Темноводном, конечно, нет всеобщего счастья. И люди там попадаются всякие. Есть откровенные гады. Но это именно люди, и не важно, на каком языке они говорят. Если же от гадов избавиться, то лоча и дауры вполне уживаются вместе.

— Надо же, какое удивительное место — твой Темноводный, — скептически хмыкнул Тугудай. — Прямо из сказок.

— Да не одно оно. На севере лоча вместе с орочонами ткут ткани. Поход на род Дулан устроил Галинга. Ходили их бить все вместе. Многих пленили. А Сашика сумел даже из врагов сделать друзей… Ну, не совсем друзей, конечно. Но дуланы живут без привязи, не в ямах. Часть — пасет овец, часть — ткет из шерсти ткань на хитрых приспособах. И лоча делятся с ними доходами. Да и не обязательно жить с лоча. Многие роды живут, как и жили. Недавно в наши края род Мэрдэн переселился. Конечно, Сашика требует ясак для Белого Царя. Но у него с князьями строго оговорено: когда и сколько. Его казаки обиды не чинят.