Совок 13 (СИ) - Агарев Вадим
Опасения мои оказались напрасны. Сегодня начальник следствия, по отношению ко мне вёл себя выше всяких похвал. Он не только не стал ковыряться в принесённых мною делах, но даже не стал их распределять в моём присутствии, как я опасался. Именно этого мне сейчас не хотелось. Сослуживцы и без того смотрят на меня косо. После того, как майор положил стопку дел на край своего стола, он вопросительно глянул на меня.
— Через полчаса занесу, дома машинки нет, а здесь перепечатать еще не успел! — правильно поняв его взгляд, заверил я командира. — Разрешите исполнять?
Получив согласие, я под недоумёнными взглядами личного состава встал и шагнул к выходу. Из всех остальных следаков только Лида не стала удивляться услышанному.
Я шел по коридору, прижимая прошитую суровыми нитками цыганщину локтем к левому боку. И ничего хорошего мне в голову не шло. Справка и план были составлены грамотно. Но жизни они мне не облегчали и годились лишь для того, чтобы доложиться их исполнением начальству.
Решил, что пока сам не изучу дело, решения проблемы я не найду и не придумаю. Поэтому добравшись до стола, не теряя времени придвинул к себе печатную машинку.
С готовыми бумажками я появился у Антонины еще до того, как майор отпустил своих процессуально независимых подчинённых.
Дождавшись, когда кабинет опустеет, я положил перед шефом страницы с машинописным текстом и без приглашения сел на опустевшее место Зуевой.
Пока Данилин вникал в наши с Лидой буквы, я времени не терял и тоже вникал. В материалы, которые мне достались от хитрожопых и неряшливых кировчан.
Лидия Андреевна была права на все двести процентов. Хулиганку, прилепленную к сто пятьдесят четвёртой, в суд запихнуть не получится. Если я не прекращу дело сейчас, то всё равно мне же и придётся это сделать. Но только чуть позже. Причем, обязательно со скандалом. Дорогие цыганские адвокаты такую слабую фактуру развалят на раз-два. И постараются это сделать, как можно громче и эффектней. Дабы подать клиентам свой товар лицом и показать, что свои немалые гонорары они отрабатывают в полной мере.
— Что делать думаешь? — положил последний дочитанный листок перед собой Данилин, — Изложено красиво и грамотно, но решения я здесь не вижу. Ни одного просвета!
Я пока тоже просветов не видел. Но пускать слезу и посыпать голову пеплом тоже смысла не видел. Как не увидел и дел на столе, принесённых сюда мною из своего сейфа. Из чего сделал вывод, что они уже обрели новых хозяев. Это меня порадовало. И мне захотелось еще сколь-нибудь положительных эмоций.
— Алексей Константинович, если откровенно, то кой-какие мысли у меня уже есть! Весь вчерашний вечер и всю ночь голову ломал! — как в омут, кинулся я в пучину отчаянного блефа, — Но раньше времени озвучивать их не хочу! Просто, чтобы не сглазить!
Старший следственный начальник, машинально крутя в пальцах пачку «Стюардессы», смотрел на меня, не скрывая своей озадаченности. Видать, если и ждал он от меня каких-то слов, то только не этих.
— Корнеев, ты за ночь из этих цыганских бумажек, что ли успел мистики нахвататься? — указал он вынутой из пачки сигаретой на спекульское дело. — Что и чем сглазить, Корнеев? Признавайся, лейтенант, ты на почве своего наградного счастья совсем ёбн#лся или ты на этих радостях уже с самого утра пьяный⁈
Майор еще не начал впадать в неистовство, но было заметно, что он уже на полпути к началу этого процесса. Надо было срочно менять его настроение. По этой причине то, что я еще полминуты назад полагал чрезмерной и потому возмутительной наглостью, могло оказаться, как нельзя, кстати. И я решил не стесняться, и ни в чем себе не отказывать.
— Товарищ майор, завтра пятница и торжественную часть никто переносить не станет. Даже заради цыганского дела! — начал я с непобиваемых аргументов, — Алексей Константинович, ну вы сами понимаете, что весь день или, как минимум, полдня пойдут коту под хвост! Так?
По лицу Данилина прокатилась волна непонимания. Но в цыганщине, заразно передающейся через протоколы допросов, как и в утреннем алкоголизме, он меня уже не обвинял.
— Говори яснее, чего ты опять хочешь? — почуял неладное майор. Уже неплохо научившийся меня понимать и чувствовать. — Не наглей, Корнеев, я же забрал у тебя половину дел!
— У меня осталось всего четыре с половиной дня! Два из которых приходятся на субботу и на воскресенье.
— И? — начальник недобро прищурился и отложил в сторону сигареты.
— Мне придётся работать в пожарном режиме, товарищ майор! — пожал я плечами, — И поэтому мне нужны люди! Наш Гриненко и те два опера из ОБХСС из Кировского РОВД. Те, которые участвовали в задержании цыган, в обысках и в изъятии товара. И еще мне нужен на постоянной основе опытный специалист-товаровед. Желательно из Кировского райпотребсоюза!
Данилин смотрел на меня, мягко говоря, без симпатии. Но он и не кричал, как это нередко случалось в прежние времена. Либо в его сознании что-то надломилось, либо на дневном осеннем небе так сошлись звёзды. Когда он достал из пачки сигарету и сунул её себе в рот, я и сам успокоился. Потому что понял, что орать на меня и топать ногами он уже вряд ли будет. И поэтому пошел дальше.
— Кроме всего этого, от кировчан мне будет нужна машина. С водителем и, когда потребуется, с конвоем!
Глава 17
— Лейтенант, мне кажется, что стакан по утру ты всё же залудил! — вместе с клубом дыма выдохнул мне в лицо своё возмущение майор, — А ты часом не слишком в своих суждениях забываешься? Ты кто такой, чтобы выдвигать мне тут такие условия? Кто и с какой это стати тебе из нашего «угла» Гриненко отдаст? У них там своих висяков девать некуда, а тут еще Москва свирепствует и во всех учетах роется! Да и преступление это тряпочное, и вообще оно к нам пришло с чужой земли! Мало того, что спекуляции с хулиганством уже раскрыты, они еще и с лицами, в изоляторе сидящими! При чем тут наш розыск, Корнеев?
Начальство озверело не на шутку и торговаться со мной настроено не было совершенно. Но и я, благодаря толковой справке Лиды и уже минимально ориентируясь в материалах дела, отлично понимал главное. Что, находясь в жестком цейтноте, один на один с цыганской шайкой и их адвокатами, я точно, не сдюжу. Поэтому отступать от наезжающего танком майора, пятясь к гильотине, тоже не собирался.
И потому, исходя исключительно из своих шкурных интересов и инстинктов самосохранения, без стеснения набрал полную грудь воздуха. А потом начал постепенно его выпускать посредством нахальных и отчасти не лейтенантских слов.
— Во-первых, Алексей Константинович, чтобы как-то начать работу, мне надо этих цыган сначала, как следует, раскачать! А, чтобы сделать это в такие сжатые сроки, действовать мне придётся жестко! Не исключено, что, даже очень жестко! — начал я излишне крамольными речами возвращать Данилина из состояния бычьей уязвлённости в русло конструктивного диалога. — Короче, товарищ майор, работать с цыганами я буду только в паре с Гриненко! В его способностях я уверен, а главное, я ему доверяю! Нам ведь с вами поручили это дело в суд затолкать, а не на всю область прославиться чем-то нехорошим? Чем-то выходящим за рамки социалистической законности? — я умолк, ожидая от Данилина реакции, но она не последовала.
Майор, судя по его виду, пребывал в некоторой растерянности. В гораздо большей, чем это бывало когда-то прежде.
Да и немудрено, я следак, а не опер, стало быть, речей таких вести по определению не должен. И как нормальный рядовой следак, говорить своему прямому следственному руководству о грядущих жестких методах с подследственными, права я тоже не имел никакого. Как бы там оно не было, но за окном сейчас семьдесят восьмой, а не тридцать седьмой год.
— Алексей Константинович, мы же оба знаем, что Тютюнник отказать вам не посмеет! — соскользнул я с нехорошей темы беззаконья в сторону, — Покричит, поплачет, обязательно на некомплект оперов пожалуется, но против следствия всë равно не пойдёт! По службе он от вас зависит больше, чем вы от него, разве я не прав? — умолк я на секунду и, не дождавшись возражений, продолжил, — И потом, если вы по каким-то причинам не можете решить этот вопрос с Тютюнником, тогда давайте я сам попробую это сделать. Через Дергачева, — сохраняя на лице наивное простодушие, предложил я шефу неприемлимый для его руководящего самолюбия вариант.
