Пламя Эгиды. Книга 1 - Александр Кронос
Впрочем, оказавшись в черте города я замедлился. Наблюдая и изучая. Ровер, который в городской застройке тоже оказался впервые, радостно бегал по окрестностями, улавливая новые запахи. Физические ароматы пёс ощущал с трудом, но зато отлично чувствовал малейшие оттенки энергии, которые у каждого живого существа были уникальны.
Ничего странного, в городе на первый взгляд не было. Разве что удивляло полное и тотальное отсутствие электричества. Все городские системы работали на накопителях. И пусть потребляли не так много ресурсов, но в масштабах целой страны, расходы на обслуживание, наверняка были внушительными.
Хотя, нормальный водопровод и канализация были далеко не во всех зданиях. Судя по видимым оттенкам Изначальной силы, ситуация скорее была обратной. Почти две трети построек к подобным системам подключены не были.
Вот автомобилей здесь оказалось не так уж и мало. Что удивляло — в тех книгах, где упоминалась их стоимость, всегда делался упор на дороговизну подобной техники. Впрочем, за время с момента написания текста, многое могло измениться. Возможно они стали немного доступнее. Либо я недооценил уровень доходов местного населения.
Получив первое представление о городе, я начал ускоряться, собираясь добраться до центральной части Омска и отыскать Земельную Палату. После чего позавтракать в ближайшем к ней заведении — проехав всего пару кварталов, я насчитал семь разных трактиров, из-за чего был уверен, что в центре нечто интересное тоже должно найтись.
Но не успела лошадь набрать скорость, как я почувствовал удивление Ровера. Чей нос уловил аромат, псу абсолютно неизвестный и оттого живо его заинтересовавший.
В отличие от зверя, мне этот оттенок энергии был хорошо знаком. Так что я сразу замедлил лошадь. И после недолгого размышления, свернул на боковую улицу, решив добраться до источника аромата. Как минимум, чтобы понять, как такое вообще возможно. Отправляясь в Омск, я и не думал о том, что могу встретить на улицах человеческого города самую настоящую русалу.
Глава XI
Полковник Самоедов был откровенно зол. Формально его перевод в Омск был повышением. Мало того, что подняли в чине, присвоив полковника, так ещё и сделали командиром мертвоборцев в целой губернии.
Только вот, он прекрасно понимал, с чем это связано. Лояльных людей у юного императора было немного. Особенно тех, кто был предан ему лично, а не одному из союзников. Последние, они ведь как — даже пока с тобой в одном направлении идут, всё равно о своей выгоде, в первую очередь думают. А уж когда дорожки разойдутся, то все их креатуры менять придётся.
Потому Михаил Первый и пытался таких людей подбирать, что только ему будут верны. Например, Веретина. Того самого, с которым они вместе в академии имени Петра Басманова учились. Да по девкам и кабакам бегали, когда ещё зелёными курсантами были.
Дальше их пути разошлись. Самоедов выбрал мертвоборцев, а Веретин, который всегда отличался убойным красноречием, пробился в лейб-гвардию. При старом императоре он дослужился лишь до поручика. Но за последний год получал одно повышение за другим. Став майором и командиром первого батальона лейб-гвардии Волжского полка. Безумный взлёт, если подумать. Иные такого достигают за полсотни лет упорной службы.
Возможно император и вовсе назначил бы Веретина командиром полка. Но сейчас это место занимал один из Шуйских. Сместить его, означало окончательно поссориться с древней фамилией, у которой и так накопилось немало претензий к правящей династии. Так что выше командира первого батальона, Веретин пока не поднимется.
А вот связанных с ним людей, правитель использовал активно. Само собой, рассчитывая привлечь тех на свою сторону.
Не сказать, что Самоедов был против двух повышений в чине и новой должности. Раздражало его иное — в Омск он ехал через Тверь, где встретился с Веретиным. Старый приятель, одетый в роскошный мундир лейб-гвардии и увешанный артефактами, пригласил в приватную кабину ресторана. Где объяснил, что это только первая ступень. Мол, Чрезвычайный Приказ не справляется. Да и бюрократии многовато — на каждого солдата из мертвоборцев, приходится по одному клерку. Потому, Годунов раздумывает над упразднением Приказа. А мертвоборцев хочет в отдельное ведомство выделить. Только в этот раз — военного характера. Чтобы избежать любого влияния со стороны Боярской Думы. И ежели он, Самоедов себя проявит хорошо, то может это самое ведомство и возглавить.
Много тогда чего сказал Веретин. Как всегда был убедителен — так перспективы расписал, что полковник был готов немедленно на поиски упырей ринуться, да головы им отстреливать.
Детали, как это обычно и бывает, стали понятны только после приезда. Как можно разбираться с какими-то проблемами, когда половина твоих людей выделена в автономные группы? По сути, выведена из твоего подчинения. На бумаге находясь где-то там в лесах и охотясь на упырей. А на самом деле, занимаясь непонятно чем и непонятно где.
И расформировать эти группы нельзя — распоряжение должно от главы губернской управы Чрезвычайного Приказа идти. Который до сих пор с ним даже встретиться не удосужился.
При этом, количество очагов заражения зашкаливает. Новые появляются то и дело — сил на то, чтобы оперативно их все уничтожать, не хватает. Дошло до того, что «стабильные» поганища никто и не трогает. Людей едва хватает, чтобы справляться с «растущими».
Самостоятельный набор рекрутов запрещён. Бюджет ограничен. Из военных, в помощь выделен только пятьдесят шестой драгунский полк, но его командир тоже от встречи уклоняется.
Веретину он естественно позвонил. Буквально полчаса назад. В деталях всё изложив и рассчитывая, что получит помощь. Тверь далеко. Но если оттуда крикнут, слышно и тут будет. Тем паче, если император решит показательно пару голов снять.
Надежда оправдалась только частично — в помощи приятель не отказал, но при этом попросил челобитную на имя императора составить. И в столицу её отправить.
Умом Самоедов понимал, что как-то так бюрократический аппарат и работает. Даже царю нужна бумажка с подписью, которая послужит спусковым крючком. Тем не менее, доносчиков полковник всегда презирал. Из-за чего сейчас сидел за своим столом и смотря на пустой лист бумаги, раздумывал как лучше поступить. Всё-таки составить челобитную или вызвать на дуэль главу губерниской управы Приказа?
В дверь постучали и та сразу же распахнулась. А на пороге возник ординарец. Единственный солдат, которого позволили взять со старого места службы.
— Ваше Высокоблагородие, разрешите доложить?
Поймав на себе тяжелый взгляд офицера, видимо вспомнил, что Самоедов говорил о формальных обращениях. И сразу же продолжил.
— Трупы одиннадцати мертвоборцев в губернии нашли. Только что сообщили.
Полковник приподнял брови и коротко уточнил.
— Упыри?
Вытянувшийся
