Чёрный хребет. Книга 4 - Алексей Дроздовский
– Приходилось видеть. Один или два раза...
– То есть ты видел, как вода летит сверху, и ничего нам не сказал? Как такое вообще возможно?
– А какие у тебя догадки? – спрашиваю.
– У этого есть только одно объяснение, – вмешивается Буг. – Птицы.
– Птицы?
– Сотня птиц, – продолжает брат. – Она пролетела над нами и помочилась нам на головы.
– То есть ты считаешь, что всю округу залила птичья моча? – спрашиваю.
– Это единственное объяснение.
Для человека, никогда в жизни не видевшего дождя, это на самом деле самое логичное объяснение. Чтобы вода падала сверху – кто-то должен её вылить. А кто ещё умеет перемещаться по небу, кроме птиц?
– Не мели чепухи, – отвечает Вардис. – Если бы это была птичья ссанина, мы бы это уже поняли. Гораздо вероятнее, что где-то там, высоко в небе, находится ещё одна человеческая деревня. Но она так далеко, что мы её не видим. И кто-то из тех жителей вылил наружу ведро воды, которое попало на нас.
– Ведро воды? – спрашивает Буг. – Какое-то уж очень большое ведро. Мне птичья теория больше нравится.
– Это было очень большое ведро.
– Вообще-то, – заявляет Зулла с видом эксперта. – Дождь получается из слёз умерших людей, которые хотят вернуться к жизни, но у них не получается. Мне так бабушка рассказывала. Так что где-то среди нас – её слёзы.
– Вы все втроём неправы, – говорю. – Помните, что бывает, когда ставишь котелок на огонь? Воды становится меньше – она улетает вверх в виде пара. Если его становится слишком много, он превращается обратно в воду и падает на землю.
Некоторое время ребята раздумывают, затем отметают мою идею и продолжают обсуждать свои.
– Где это находится такой большой котелок, чтобы испарить воды на целое облако? – спрашивает Вардис.
– Ты сам только что говорил о гигантском ведре воды, – замечает Буг. – Говорю вам, птицы – логичнее всего.
Спорят, а я слушаю и улыбаюсь.
Полностью высушить одежду не удалось: наши металлические пластины нашиты на толстом основании, которое будет высыхать двое суток и явно не при окружающей влажности. В итоге мы просто отдохнули и насладились приятным теплом.
– Выдвигаемся! – кричу. – Нам нельзя сидеть долго неподалёку от вражеской деревни!
За несколько сотен метров до Орнаса мы собираем наши баллисты, раздаём стрелы, болты, складываем вещи, а так же строимся в боевой порядок. На этот раз у нас всё выходит медленнее, чем обычно. Жители Дарграга оказались слишком сильно шокированы прошедшим дождём, поэтому никак не могут успокоиться и сосредоточиться на происходящем.
Нужно будет заняться их организацией.
– Дарграг! – кричу. – За мной!
Двигаемся сквозь лес.
С приближением к Каруту становится всё темнее. Изначально лишь тучи над головой сгущались, то сейчас сама природа становится тусклой и безжизненной.
Если Орнас окружён высокими, красивыми, стройными деревьями, то здесь они низкие, покорёженные и почти лысые. Даже листья у них под стать – скрученные и вялые. Все в тёмных тонах, словно растения отчаялись получить хоть частичку солнечного света.
Ещё далеко не вечер, но нас окружает сумрак, приходится всматриваться под ноги, чтобы не зацепиться за кривые корни, торчащие из земли.
– Карут, – произносит Стампал, указывая вперёд.
Последние деревья пройдены.
Леса больше нет, перед нами теперь простирается широкое, открытое пространство. И чем дальше мы смотрим, тем чернее становится небо. Где-то на горизонте тучи настолько плотные, что землю не разглядеть.
А прямо напротив нас – небольшая деревушка на человек триста. Мрачная, тёмная. Дома в Каруте такие же кривые, как и окружающие деревья. У многих проломлены крыши, у большинства из них сгнило основание, они покосились и вот-вот завалятся на бок, похоронив под трухлявыми досками своих обитателей.
Сами же жители ходят туда-сюда очень вяло, едва переставляют ноги.
– Такая маленькая, – произносит Хуберт. – Я думал, она больше раза в четыре. Учитывая, как много неприятностей она нам доставила. Это точно Карут или какая-то другая деревня?
– Карут, – отвечает Стампал.
Двигаемся вперёд единым фронтом.
Хлюпаем по грязи после дождя.
Обычно в этот момент жители начинают паниковать, бегать от дома к дому, предупреждая соседей об угрозе, некоторые бегут прочь из деревни.
Но не Карут.
Местные жители полностью игнорируют наше присутствие, словно нас тут вовсе нет. Они всё такими же усталыми походками ходят по своим делам, сидят на скамейках, и даже не смотрят в нашу сторону. Мы уже в сотне метров от них, а они только и делают, что бездельничают и даже не думают как-то реагировать.
– Карут! – кричу. – Мы хотим видеть вашего старосту!
Абсолютное отрицание нашего присутствия.
Такое ощущение, будто деревню от нас отделяет пелена, которая не даёт местным жителям ни увидеть нас, ни услышать. Их мир, никак не контактирующий с нашим.
– Карут! – кричу.
Всё-таки слышат. При моих словах несколько человек глянули в нашу сторону, но тут же отвернулись, не заинтересованные в происходящем. Не могу понять: это безграничная храбрость или полное безразличие к собственной судьбе?
Нас шестьсот человек: вдвое больше, чем всех местных жителей. Мы можем катком пройтись по деревне и сровнять её с землёй.
Но их это, похоже, не волнует.
– Либо я увижу старосту! – кричу. – Либо мы нападаем!
Всё выглядит так, будто я ставлю ультиматум умалишённым. Немногочисленные мужчины и женщины на улицах сидят с отсутствующими выражениями на лицах и не могут даже приблизительно представить, что означают мои слова.
– Где все дети? – спрашивает Вардис. – Обычно по улицам всегда носится малышня, а здесь никого...
– Вон! – указывает Лира.
Поворачиваем головы и видим одинокую девочку сидящую на земле. Она бессмысленно тыкает палочкой в землю и точно так же игнорирует наше присутствие.
– Держитесь за мной, – говорю.
Двигаемся вперёд, готовые к любой внезапной угрозе. Если это какая-то странная ловушка и все местные жители разом выхватят по кинжалу из-за спины, нас не застанет это врасплох.
Обстановка в деревне кажется бредом. Окружающая природа увяла точно так же, как и местные жители. Солнце ушло и забрало из пространства энергию, оставив от людей безжизненных роботов, передвигающихся на полудохлых аккумуляторах.
Входим в деревню.
Я впереди, остальные позади.
Идём среди домов и, никак на это не реагирующих, обитателей Карута. Останавливаюсь возле трёх человек, сидящих на лавке в центре деревни. Худой, похожий
