Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2
Так оно и получилось. Не успел Дормидорф договорить, как откуда не возьмись появилась группа лесных людей, человек двадцать, которые мгновенно окружили нас со всех сторон. Не надо забывать, что все эти выкрутасы происходили на бегу, а точнее, на скаку. Так мы все вместе и продолжали некоторое время скакать бок о бок, как стадо диких мустангов-иноходцев.
Дормидорф быстро рассказал им о нашей ночной встрече с геронитами и о готовящемся сегодня ночью захвате школы. Когда наш умудрённый старче обо всём с ними договорился, а много времени это не заняло, лесные люди так же мгновенно исчезли, как и появились. Некоторые умчались в лес с бешеной скоростью, намного превышающей нашу, и скрылись из виду, разбежавшись веером в разные стороны, а их сотник Парамон и ещё несколько человек сходу ловко запрыгнули на первые подвернувшиеся деревья и скрылись в кронах, как белки, сказав напоследок:
– Берегите себя. Когда всё закончится, коли живы будем, устроим знатный пир, развеемся, а заодно и познакомимся поближе. Говорят, герониты умельцы отдохнуть, да и во всевозможных состязаниях доки, каких мало, вот и поглядим! В любом случае повеселимся на славу, от души!
Дальше мы бежали одни, а через некоторое время Дорокорн негромко проговорил:
– Интересно, лесные тоже настой конь-травы хлещут, чтоб так резво по лесам носиться или у них другие методы? Может быть, у них такие способности от природы, знает кто-нибудь?
– Думаю, от природы, – глубокомысленно отвечал дед, – если бы ты с рождения носился по лесам и полям, задравши хвост, то и для тебя это не составляло бы особого труда даже без конь-травы.
– Да-а, – теперь восхитился Юриник, – при такой скорости и в своих плащах они практически сливаются с лесом! И по деревьям лазят, как кошки! Не хотел бы я иметь таких врагов, зато в виде друзей они меня очень даже устраивают!
– Ты погоди, когда они увидят, как ты метко стреляешь из арбалета, они тоже пожелают видеть в тебе друга. А Дорокорн чертовски хорош в рукопашном бою и его тоже лучше иметь в друзьях. У всех свои достоинства и свои недостатки. Но, главное, мы их предупредили, теперь я хоть за это спокоен, – облегчённо вздохнул Дормидорф.
– Это точно, значит, не зря бегали, – согласился Дорокорн, и мы дружно закивали головами. – А на счёт достоинств и недостатков, это ты, Дормидорф, верно сказал! А ну как переругаются лесные с геронитами, как начнут вымещать своё недовольство на нашем Юринике, ещё и нам ни за что достанется на орехи. Нам его ещё прятать от них придётся и таскать тайком еду, украденную у ворона из блюда!
Юриник встрепенулся и злобно зашипел на довольного Дорокорна:
– А-а, и снова ты, змей, взялся за своё, несёшь всякую чушь! Никто ни с кем не переругается и всё будет в лучшем виде! Герониты и лесные люди – друзья навеки! Запомни ты это. И нечего тебе постоянно сравнивать меня с геронитами. Ох, лучше не вынуждай ты меня понапрасну!
Потом Юриник повернулся к нам с Дормидорфом и ехидненько сказал:
– Ближний бой, в котором так хорош ваш хвалёный Дорокорн, между прочим, очень легко можно и выиграть у него, коли применить какую-нибудь, пусть даже самую примитивную хитрость, ибо он слишком полагается на свою силу и выносливость, одним словом, слишком уж самоуверен и кичлив! Напыщенный индюк!
И Юриник, резко увеличив скорость, ускакал вперёд, как мне показалось, понуро склонив голову и не глядя по сторонам. Обратно мы неслись по своим же следам, оставленным в траве. Вот и поваленное дерево, через которое так ловко перепрыгнул Юриник, не замедливший повторить свой подвиг, только теперь этот прыжок у него получился более грациозно, нежели в первый раз, и сравнение с горным козлом больше ему не подходило, скорее, он был теперь похож на настоящего, хоть и невысокого конька. Мы удачно последовали его примеру.
А сейчас должна появиться Томарана, если, конечно, она не отклонялась от своего маршрута на обратном пути. И точно, вот она, уже мелькает между деревьев в развевающемся, словно огромные крылья, плаще. Вновь исчезла. Постепенно и наши однокурсники начали приближаться со всех сторон. Ещё немного и мы были на месте, откуда ровно час назад начали свой бег, возле входа в Подземный город. Томарана уже была здесь. Все немного отдышались и обтёрли пену, местами выступившую через одежду, спустились в тоннель и направились в аудиторию.
Когда все расселись, Томарана возбуждённо заговорила:
– Теперь вы на себе испытали действие конь-травы, и коли вам когда-нибудь понадобятся кони, наверняка сумеете сами приготовить сей, столь полезный во всех отношениях настой. Лично я получила истинное наслаждение от этой прекрасной лесной прогулки, да и для организма всё это несоизмеримо полезней, нежели бить баклуши и слоняться, отираясь по коридорам. Часовой бег с препятствиями, да в придачу по свежему воздуху, это вам не фунт изюма! Это есть совмещение приятного с полезным, что крайне благотворно скажется на всём вашем дальнейшем житие-бытие. Запомните мои слова, зарубите их себе на носу, постарайтесь чаще подобным образом оздоравливать свой цветущий организм, уж хуже точно никому от этого не будет. Килограмма полтора лишнего веса долой, никак не меньше!
Теперь приготовим зелье памяти, его необходимо применять не до, а после того, как вы получили необходимую информацию, которую желаете увековечить в себе. Повторяйте, пожалуйста, за мной.
Опять мы в точности повторили за ней все действия, и когда зелье было готово, то с удовольствием выпили его. После часового бега очень хотелось не есть, а именно пить. Потом Томарана долго рассуждала о том о сём, дала парочку рецептов и, в конце концов, милостиво отпустила нас на заслуженный двухчасовой отдых, предупредив, как всегда, о неотвратимости примерного наказания за опоздание.
На этот раз всё обошлось как нельзя лучше, ведь среди нас опоенных не было, а потому и бояться было нечего. Посему мы решили вначале направить свои утомлённые стопы в обеденный зал. Сделать это было просто-таки необходимо, дабы вдоволь подкрепиться и испить крепкого горячего чайку. А уж потом можно смело отправиться в нашу скромную обитель, куда наведаться хотелось не меньше и дать отдых уставшим конечностям, а заодно и подготовиться к продолжению такого нужного, но уж очень изматывающего процесса обучения. Как решили – так и сделали.
В обеденном зале собралось великое множество народу. Почти вся наша группа присутствовала здесь, так что яблоку негде было упасть. Интенсивный бег явно как убыстряет, так и обостряет процессы пищеварения. Вот все и проголодались не на шутку и потому с аппетитом уплетали за обе щеки. Уписывали так, что за ушами трещало, а некоторые даже по несколько раз подходили к скатерти за добавкой. И мы, что вполне естественно, тоже не ударили лицом в грязь. Вкусно было необычайно, я бы даже сказал, неимоверно, вот что значит – нагуляли здоровый аппетит. Я не забыл заказать и для ворона целое блюдо нежнейших куриных попочек, как ласково и нежно называл их сам Коршан, жареных в сметанке с зелёным лучком и маринованной маслинкой с косточкой внутри. И, конечно же, пакетик лесных орешков в сахарно-шоколадной глазури для нашего домового. Хоть на этот раз он меня об этом и не просил, но пусть, думаю, это будет для него приятным сюрпризом.
Коршан явился не запылился, не успели мы ещё и как следует приступить ко второму блюду. Шустренько спланировал откуда-то с потолка, мягко и точно приземлившись возле своей тарелки, обдав нас волной прохладного воздуха.
– Приветствую вас, о, мои верные благодетели! – весело проговорил он, и, не теряя времени даром, ловко подцепил острым клювом куриную попку, закидывая её в лужёную глотку одним точным и выверенным до мелочей движением. Настроение у него было приподнятое, с чего бы это? – Слышал, у вас сегодня была лёгкая пробежка по лесу? То-то вы так проголодались! Ну, спасибо и на том, что про меня, несчастную изголодавшуюся птичку, не забыли. А то никому нет дела до меня, короля небес, знаменитого своей ловкостью и скоростью, воздушного асса всех времён и…
Он продолжал есть и трепаться, как помело, а нам было сейчас совсем не до его весёлого щебетания, плавно переходящего в пустую болтовню изнывающего от скуки и безделья говорящего ворона. Мы молча насыщались. После нескольких длительных минут подобных пространных разговоров, Коршан, наконец, смекнул, почему нам некогда было отвечать ему – мы, старательно пережёвывая, уже приступили к десерту. На десерт было кулинарное произведение искусства, вкуснейшее сливочное мороженное, покрытое сверху взбитыми шоколадными сливками, которое так и таяло во рту, оставляя после себя тончайший лёгкий букет ванили, шоколада, сливок и приятно освежающую прохладу. А Коршан снова принялся за своё любимое дело. Он начал с того же, чем и закончил, пытаясь добиться от нас хоть какого-нибудь ответа:
