Хамелеон 2 (СИ) - Буланов Константин Николаевич
Первые на голову превосходили всё, что мог бы наскрести по сусекам только приступивший к возрождению своих военно-морских сил Советский Союз. Причем возрождавший эти самые силы как раз при помощи итальянских специалистов и частично даже на итальянских верфях. Во всяком случае, в скором времени ожидалась закладка новейшего лидера эскадренных миноносцев ВМС РККА, головного корабля целой серии из дюжины вымпелов[1], не где-нибудь, а именно в Италии. Да и большая часть советских танков бегала на итальянских подшипниках, поскольку немецкие и шведские оказались недоступны по политическим мотивам. Так что ссориться двум странам — было не резон. Задыхающаяся уже которое десятилетие кряду экономика Италии, как всегда, нуждалась в любых приходящих извне деньгах. А Союзу позарез требовались современные технологии.
Правительству же Португалии ну очень сильно не понравилось озвученное республиканскими властями Испании намерение превратить соседа в еще одну часть своего государства через организацию у того социалистической революции. Так что вся портовая и дорожная инфраструктура Португалии мгновенно оказалась предоставлена в распоряжение сторонников восстания, стоило только от тех поступить соответствующему запросу. И что опять же было немаловажно, Португалия, в отличие от Испании, не оказалась объявлена правительствами ведущих европейских стран территорией закрытой для поставок и транзита вооружения. Стало быть, и следующие в неё суда не могли подвергаться досмотру, либо же аресту.
Вот на фоне такой международной обстановки и в преддверии ряда иных событий, во второй половине августа, сразу после завершения суда над выявленными политическими и военными врагами народа, прошло заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором, среди прочего, фактически решалась судьба Испании. Прошло отнюдь не в полном составе, поскольку тот же Сталин, по уже сложившейся традиции, на период с августа по октябрь покидал Москву, уезжая восстанавливать здоровье на юга. В этом году он проживал на своей даче в Сочи, откуда и слал многочисленные телеграммы по всем обсуждаемым вопросам. Именно туда и был доставлен из «чекистских застенков» Александр Геркан, которого вот уже свыше трех месяцев трясли по поводу его возможного участия в военно-фашистском заговоре и убийстве начальника АБТУ РККА. Правда, стоило отметить, что трясли без огонька и даже относительно вежливо. Во всяком случае, тех полных отчаяния и боли криков, что доносились из-за дверей прочих кабинетов, где допрашивали иных «несознательных граждан» и мимо которых краскома ежедневно водили на допросы, выбить из него не пытались. Да, старались давить морально и закидывать всевозможными фактами, большей частью — откровенно нелепыми. Пару-тройку раз даже съездили по зубами для большей острастки. Но более руки не распускали. Видимо имели сверху соответствующий приказ — «прессануть», но не калечить. В общем и целом можно было сказать, что отделался он за свои «преступные фортеля» очень легко. Кого другого уже вполне себе могли и расстрелять. Вот что значило вовремя обозначить «хозяину» свою позицию по выстраиванию личной будущей карьеры! Никаких командных должностей, никакой тяги к реальной власти, а лишь желание заполучить своё маленькое КБ и дозволение творить боевую технику на славу РККА! Плюс за его технической душой совершенно не имелось никаких «политических бесед» со всякой выбивающейся из рук либеральной пишущей братией. Чем так-то грешили очень многие! Высокопоставленные военные, всевозможная директорская братия, многочисленные чиновники и даже чекисты из числа семейных, попадая под напор своих вторых половинок желавших «поблистать в обществе», то и дело были вынуждены таскаться по всевозможным «квартирникам». И весьма крамольные разговоры являлись отнюдь не редким сопровождением подобных сборищ. Опасность же заключалась в том, что даже один единственный прежде обласканный советской властью и вознесенный ею на вершины «властитель букв и умов» мог нанести куда больший ущерб Советскому Союзу, нежели десятки тысяч вредителей на заводах. Обличители советской действительности не были нужны никому. Вот и отслеживали соответствующие органы соответствующие знакомства. В которых Геркан, к его счастью, уличен не был. Потому и обошлись с ним даже помягче, чем с тем же авиационным конструктором Поликарповым[2], который ныне творил, находясь под условным осуждением.
— Здравствуйте, товарищ Геркан. Я рад, что наше следствие, наконец, во всём разобралось и полностью обелило ваше доброе имя! — так сказать, с порога принялся откровенно лицемерить Сталин, встречая доставленного краскома на веранде своего дачного дома. — Мне ли не знать, каково это — безвинно сидеть за решеткой за свои убеждения, — совсем не тонко намекнул он на собственную ссылку, одновременно стараясь вызвать у собеседника понимание к произошедшему. — И как сильно после такого разуму и телу требуется хороший отдых! А в Сочи отдых сейчас особенно хорош! Я попрошу товарищей подыскать для вас и вашей семьи место в одном из санаториев. На целый месяц! А лучше вовсе на два! А? Как вам такое предложение?
— Здравствуйте, товарищ Сталин, — наконец, смог вставить хоть одно своё слово Александр, подобострастно пожимая протянутую ему для приветствия руку. — Благодарю за заботу и участие в моей судьбе. Я знал, что правда восторжествует, и ни секунды не сомневался в сделанном мною выборе, — не забыл тут же прогнуться он, совершенно понятно для обоих имея в виду то, под чью руку встал краском. — А что касается отдыха. Не буду врать, отдых действительно пришелся бы к месту. Тем более, что мы с супругой никогда прежде не были на Черном море, а я ей когда-то обещал организовать поездку в эти края.
— Вот и замечательно! Такие обещания непременно надо выполнять! — продолжал разыгрывать доброго хозяина Иосиф Виссарионович, приглашающе указывая гостю в сторону открытой входной двери. — Чуть позже вы сможете оправить ей телеграмму, а товарищи позаботятся обо всём прочем. Но пока у нас обоих имеется время не занятое семьей и добрыми друзьями, я бы желал поговорить с вами об Испании. — Не то чтобы у СССР не имелось в этой стране своих агентов или же иных источников информации — через тот же Коминтерн, к примеру. Да и заниматься вопросом Испании был назначен Каганович. Однако Сталин, памятуя о прежних предупреждениях Геркана, решил перестраховаться и озаботиться отправкой туда «своего маленького человечка», который бы смог относительно незаметно разнюхать истинные настроения на месте. Дипломаты, конечно, тоже вот-вот должны были отправиться в путь. Вот только их поле деятельности лежало в несколько иной, более высокой, плоскости высокой международной политики. Да и веры особой сейчас не было никому из «старой гвардии» сотрудников НКИД[3], а достаточно умелых новых пока еще наблюдался дефицит и на все критические участки их банально не хватало. Тем более, что от соответствующих кандидатов требовалось знать специфику и подводные течения данных мест, отчего выбор вовсе оказался ограничен. — Вы как, товарищ Геркан? Случаем не подумывали о том, чтобы сплавать туда в командировку, дабы на месте оценить, так сказать, перспективы применения бронетехники отечественного производства? Коли вас пытались завербовать враги народа, — четко обозначил он нынешний статус Халепского, — для совершения откровенно пакостных диверсий. Почему бы и нам не воспользоваться их подходом к делу, но с целью получения противоположного эффекта? А? Правда, лично вам в этом случае с отпуском придется повременить. Но ваша семья, будьте уверены, получит незабываемые впечатления от отдыха на море. — Наряду с предложением о срочной загранкомандировке тут же был обозначен и способ обеспечения верности со стороны вчерашнего сидельца. — Вы, кстати, какими-нибудь иностранными языками владеете?
— Только английским. И то со словарем, — секунд за пять переварив услышанное предложение, поспешил не совсем честно ответить на последний вопрос Александр, дабы еще больше не затягивать случившуюся паузу. — Когда служил в конструкторском бюро УММ, мой начальник — Дыренков, выписывал огромное количество американских журналов технической направленности. Вот и пришлось тогда озаботиться самосовершенствованием, чтобы не бегать каждый раз в поисках переводчика, — поспешил он уточнить источник своих знаний, чтобы, пусть даже в шутку, не оказаться обвиненным в том, что он, помимо японского и немецкого шпиона, заодно является американским, английским, да и канадским за компанию. Или вовсе экзотическим — австралийским! — А вот по-испански, увы, не знаю ни единого слова, — развел он руками, когда хозяин дачи, и не только дачи, повернулся к нему, прежде чем указать на стул за уже накрытым для обеда столом.
