Хамелеон 2 (СИ) - Буланов Константин Николаевич
— Самосовершенствование — это всегда прекрасно! Без постоянного самосовершенствования человек непременно начинает деградировать. Совсем понемногу. Шажок за шажком. Но неумолимо. А это уж точно не наш с вами путь. Не путь настоящего коммуниста! Так что, уверен, вы, продолжая идти по однажды выбранному пути, еще не единожды порадуете, и РККА, и весь советский народ, своими великолепными боевыми машинами, — вслед за уже нависшим над семьей краскома кнутом, оказался обозначен ему и весьма вкусненький пряник, но только, естественно, за добротное выполнение будущего задания. — Однако прежде мне потребуются ваша помощь и ваши профессиональные знания, чтобы сформировать мнение по испанскому вопросу, — солидно так Иосиф Виссарионович позволил своему собеседнику потешить чувство самолюбия. Как же! Допустил до права участия в формировании его мнения! Его! Самого! — Вы не дипломат, не разведчик, не экономист. Вы боевой танкист. Тот, кто первым вступает в сражение и обеспечивает прорыв всем идущим следом, — очень так возвышенно описал он роль обычной жертвенной пешки. — И потому ваш взгляд на складывающуюся в Испании именно военную ситуацию, несомненно, будет особенным. Отличным от других. И этот взгляд, уж будьте уверены, окажется отнюдь не последним, когда придет время принимать окончательное решение. Но, прежде чем продолжить разговор по существу данного вопроса, предлагаю отобедать! — расплылся секретарь ЦК в улыбке самого радушного хозяина приглашающего дорогого гостя за стол.
С одной стороны, Сталин хотел бы избежать открытого вовлечения Красной Армии в разрешение проблем Испании, всё еще лелея надежду создать совместный с ведущими европейскими странами антифашистский политический блок, дабы общими усилиями задавить ту же Германию, вызывающую у него основные опасения. Для чего требовалось время от времени умасливать во многих спорных вопросах, включая испанский, и Лондон, и Париж. А те уж точно не горели желанием лицезреть советские войска в Европе — на границе с Францией. Скорее уж наоборот, вовсе не желали их видеть в тех края.
С другой же стороны, он никак не мог бросить на произвол судьбы то первое европейское государство, в котором имелась не иллюзорная возможность привести к власти именно коммунистов. Государство способное стать символом превосходства коммунистической идеи над фашизмом! А ведь вслед за Испанией вполне себе могла последовать по данному пути и Франция, где левые идеи были весьма популярны в народе. Совместно же с Францией, Испанией и той же Чехословакией, с которой у СССР уже был подписан договор о взаимопомощи, виделось вполне реальным создать надежный фундамент для формирования общеевропейской антифашистской фракции, способной превентивно задавить милитаризирующуюся день за днем Германию, пока не стало слишком поздно.
Уж больно неприятную картину рисовали в Генеральном штабе РККА, при рассмотрении ситуации совместного польско-немецкого нападения на СССР. Даже учитывая все наличные силы страны, включая дивизии находящиеся на Дальнем Востоке, что УССР, что БССР, что Ленинград, оказывались утеряны в первые же месяцы гипотетического противостояния. Да и дальнейший ход событий не предвещал Советскому Союзу ничего хорошего, учитывая милитаристические поползновения Японии на восточных границах, происходящие на фоне целенаправленного сближения Берлина и Токио.
В общем, в складывающейся в мире ситуации всё было очень зыбко и при этом хитро взаимосвязано. Причем, играя соло, взять и разрубить формирующийся «Гордеев узел» не представлялось возможным совершенно. Непременно приходилось, либо искать, либо взращивать, союзников. Потому и требовалось разрешить испанский вопрос с максимально возможными политическими выгодами. Потому и уделял Сталин ему своё внимание, хотя иных проблем, что внутренних, что международных, имелось столько, что не унесешь. Однако, как он полагал, время для принятия верного решения еще оставалось, отчего виделось возможным позволить себе получше подготовиться к будущим свершениям. Для того и решил двинуть одну из своих многочисленных пешек вперед. Благо пешка была удачливая. Иные ладьи не выживали там, где она умудрялась проскакивать с минимальными для себя потерями. Главное при этом требовалось уследить, чтобы пешка не посчитала для себя возможным превратиться в ферзя по преодолении всего игрового поля. А то много таких, молодых да шустрых, повидал он за свою жизнь.
[1] В реальности смогли построить только один корабль — «Ташкент».
[2] Николай Николаевич Поликарпов — главный конструктор основных истребителей РККА 30-х годов — И-5, И-15, И-16.
[3] НКИД — народный комиссариат иностранных дел
Глава 13
Картинки бывают разные
Одно дело — сказать и совсем другое — исполнить. Учитывая то, что в Испании у СССР только-только начинало формироваться официальное посольство, а также по причине отсутствия прямой связи со всевозможными испанскими министерствами, в которых так-то творился самый настоящий бардак из-за дележа власти, лететь Александру на Пиренейский полуостров предстояло инкогнито, дабы не терять драгоценное время. Да и действовать впоследствии предполагалось также под чужой личиной. Благо лазейки имелись. И ныне он как раз поджидал на входе в Московскую студию кинохроники свой будущий «пропуск».
— Роман Лазаревич? — окликнул Геркан мужчину лет тридцати, фотографию которого ему продемонстрировал получасом ранее начальник Главного управления кинематографии, уже получивший соответствующие указания сверху. Тот явно спешил заскочить внутрь здания, отчего едва не сбил с ног неожиданно возникшего у него на пути краскома.
— Да. Это я, — оказался вынужден притормозить и вступить в диалог кинооператор, что совсем недавно вернулся из протяженного автопробега по горам, долам и пустыням, а ныне как раз спешил на утренний просмотр очередной части отснятых в проделанном нелегком путешествии сюжетов. — Вы от меня что-то хотели?
— Полагаю, что это вы кое-что от кое-кого хотели, — слегка усмехнулся в ответ Александр и, выудив из нагрудного кармана гимнастерки сложенный вдвое конверт, продемонстрировал тот собеседнику.
— Это же! — аж раскрыл от удивления рот Роман, поскольку мгновенно узнал своё послание, оставленное им несколькими днями ранее дежурному в бюро пропусков у Боровицких ворот Кремля. Всё бы ничего, мало ли советских граждан ныне писали напрямую в наркоматы и членам правительства. Но основной особенностью конкретно данного письма являлся указанный на нем адресат — «Иосифу Виссарионовичу Сталину. Лично».
— Совершенно верно. Это именно оно, — сложив конверт и убрав его обратно в карман, Геркан указал на стоящий недалеко побитый годами эксплуатации автомобиль. Увы, за время нахождения под следствием его успели снять с прежде занимаемой должности, и вместе с местом службы также оказался утерян служебный ГАЗ-34. Вот и приходилось ныне пользоваться старичком «Росинантом», имевшим не самый презентабельный вид. Хотя само наличие машины уже говорило о человеке многое, поскольку даже сейчас во всей Москве насчитывалось всего порядка 5000 легковушек. — Давайте отойдем немного в сторонку и поговорим более детально о вашем желании. Заодно и товарищам не будем мешать идти на работу. — Сделал он такой легкий намек, что лишних ушей им точно не нужно.
— Да, да, конечно! — едва ли не затрясся от мигом охватившего его внутреннего воодушевления работник кино. Еще бы это было не так, коли он четко осознал, что его просьба о командировке в Испанию, адресованная самому Сталину, не пропала бесследно в секретариате, а оказалась вполне себе рассмотрена и, чем чёрт не шутит, похоже даже удовлетворена.
— Прежде всего, хочу сказать, что с вашим руководителем — Борисом Захаровичем Шумяцким уже всё предварительно согласовано. Но да он сам вам чуть позже об этом поведает, — дождавшись, когда собеседник займет пассажирское место, уточнил немаловажный факт разместившийся за рулем Геркан. — А пока слушайте вводную информацию, которой вам предстоит придерживаться в ближайшие месяцы. Я, вы, и ваш коллега — товарищ Макасеев, будем командированы в Испанию в качестве кинохроникеров. Как-либо мешать вам в вашей непосредственной работе, я не буду. Снимайте, пишите очерки, берите интервью — с моей стороны никаких преград вам в этом не предвидится. Но при этом имейте четкое понимание, что вся ваша командировка является прикрытием именно для моей работы. А потому, когда мы окажемся на, так сказать, месте событий, со мной попрошу не спорить. Куда я буду указывать пальцем, туда мы и будем направляться для сбора материалов. Возможно, иногда нам придется разделяться и действовать индивидуально. Но при этом всегда, везде и перед всеми вы будете обязаны придерживаться той легенды, что я ваш коллега-кинооператор.
