Хамелеон 2 (СИ) - Буланов Константин Николаевич
— Как вы себя чувствуете, товарищ Геркан? — перевязанного и переодетого в чистое белье Александра привели на встречу с главой государства в районе полуночи. Не то, чтобы его специально долго держали взаперти, естественно, предварительно оказав первую помощь. Просто секретарь ЦК по своей привычке очень поздно возвращался домой. — Как ваша рана? Вы присаживайтесь, присаживайтесь! — слегка махнул он рукой на мягкое кресло, проявив участие к передвигающемуся несколько скособочено раненому гостю.
— Благодарю за заботу, товарищ Сталин. Пуля прошла по касательной. Так что рана оказалась не опасной. Просто кровила много. Потому не обессудьте, что я в рубахе и штанах с чужого плеча и чужого…кхм…не плеча, — постарался пошутить Александр, аккуратно присаживаясь куда было указано.
— Мне доложили, что в вашей машине было обнаружено тело Иннокентия Андреевича Халепского — начальника Автобронетанкового управления. Но говорить о произошедшим с кем-либо, кроме меня, вы отказались. Что там у вас произошло? На вас напали? — вполне логично поинтересовался Иосиф Виссарионович, кинув мимолетный взгляд на остановившегося рядом с его правым плечом Власика. Сейчас в стране происходили такие события, что даже отлучаться в туалет без охраны Сталину виделось слишком опасным делом. Уж больно многим из региональных и районных партийных и чекистских лидеров не пришлось по душе начало фактического уничтожения «старой гвардии большевиков-ленинцев», поскольку немалая их часть являлись ставленниками и выдвиженцами тех самых людей, которые ныне готовились предстать перед судом. Люди они были зачастую не только хваткие, но и умные, отчего прекрасно осознавали и свою скорую незавидную участь — отправиться вслед за своими патронами. Прекрасно понимал ход их мыслей и сам глава государства, отчего и сторожился, как мог. Вот и на эту беседу пригласил поприсутствовать начальника своей личной охраны. Во избежание, так сказать.
— Никто на нас не нападал, товарищ Сталин. Это Халепский ранил меня, когда я попытался вырвать из его руки направленный в мою сторону револьвер. Но, я так понимаю, мне лучше начать с самого начала, чтобы не множить многочисленные вопросы. — Дождавшись кивка со стороны собеседника, Геркан принялся излагать заранее подготовленную легенду. — Через неделю после того как арестовали Тухачевского, Халепский перехватил меня по дороге домой и заявил, что у него имеется подписанная мною расписка о добровольном сотрудничестве с Абвером. На моё же яростное возражение он ответил, что я просто не помню факта подписания данного документа, но это не означает, что его не существует.
— Так значит, вы все-таки не японский шпион, как мы определили это ранее, а германский! — очень так черно пошутил глава государства, обвинительно ткнув в сторону рассказчика мундштуком своей трубки, которую он только-только принялся набивать табаком. Впрочем, сам тут же и усмехнулся, давая тем самым понять, что не стоит принимать данные слова всерьез. — Вы продолжайте, продолжайте, товарищ Геркан. Мы вас внимательно слушаем. Кстати, а почему именно немцы, а не поляки, к примеру, — стоило только Александру вздохнуть, чтобы возобновить свое повествование, вновь перебил того Сталин.
— Наверное, потому что по национальности я русский немец, — как-то даже растеряно развел руками краском. — Историческая родина далеких предков и всё такое.
— Наверное, — согласно кивнул секретарь ЦК, засунув трубку себе в рот и начав очередную войну со все еще не желающими загораться с первого раза спичками. — И что там с этой распиской? — одной фразой вернул он прерванный разговор к его теме.
— Да. Вот, — тут же спохватился Александр. — В общем, угрожал сдать меня в ГУГБ, если я не соглашусь делать всё, что он прикажет. Но я-то твердо знал, что никакой такой расписки быть не может, поскольку вспомнил уже всё, что со мной происходило прежде. О чем он знать, естественно, никак не мог. Поэтому я решил сыграть по его правилам и претворился перепуганным, чтобы выведать, для чего я ему мог понадобиться. Всё же на нынешней своей должности я, как бы это сказать, представляю собой практически пустое место в каком-либо стратегическом плане. Ну что такого может сделать заместитель командира танкового полка по технической части? Я ведь, ни командовать, ни воевать, больше не могу. Мне даже свой танк более не полагается!
— Вы же были командиром танкового батальона, — не наигранно нахмурившись, уточнил имеющуюся у него информацию Иосиф Виссарионович.
— Так после введения новых званий я перешел в разряд технических специалистов и еще в прошлом году был отстранен от командных должностей. Хорошо хоть остался в том же полку. Я полагал, что вы в курсе, — откровенно растеряно произнес Геркан. Не то, чтобы глава СССР был должен отслеживать карьеру каждого отдельного краскома, но его — того, кто обязывался прийти на помощь вместе со своим танковым батальоном, случить вдруг какая замятня, могли бы и вести в фоновом режиме.
— Не уследил, — лишь показательно удрученно покачал на подобные новости головой секретарь ЦК. — Больно уж много дел навалилось разом. Надеюсь, вы на меня за то не в обиде?
— Как можно, товарищ Сталин! — аж слегка подался вперед Геркан, разве что не прижав руки к груди. — Где ваши заботы обо всем советском народе и где я со своими мелкими проблемами! — изрядно так прогнулся он перед «хозяином». — Тем более, что для меня лично это и проблемами назвать нельзя. Как бы даже наоборот — мне сохранили возможность заниматься любимым делом, пребывая на службе. Все же командовать — это не совсем моё. Куда больше я предпочел бы вновь вернуться к созданию новой техники. Просто я полагал, что, кто надо, в курсе исчезновения моих былых возможностей по управлению определенными воинскими силами.
— Может, кто надо и был в курсе, просто мне посчитал лишним сообщить, — задумчиво так протянул Иосиф Виссарионович, начав попыхивать своей трубкой. — Но этот вопрос мы проясним чуть позже, — слегка повернул он голову в сторону Власика, как бы давая тому приказ взять данное дело на карандаш. — Теперь же давайте вернемся к основной теме беседы.
— Да, конечно! — тут же собрался краском. — В общем, в тот раз я потребовал доказательств его слов и предъявления той самой расписки о ведении мною шпионской деятельности. Сегодня же, когда я наведывался к начальнику Научно-технического комитета АБТУ, он меня отловил в коридоре, — перевернул всё с ног на голову Геркан, о чём, впрочем, знал только он сам. — И предъявил отпечатанное на машинке согласие с вроде как моей подписью. А после моего ознакомления с этим документом, потребовал дождаться его на выходе из управления, чтобы мы обсудили дальнейшие действия вне стен здания. Должно быть опасался, что кто-нибудь услышит чего лишнего. В ходе же последовавшего разговора выяснилось, что ему как раз и был нужен глава технических специалистов танкового полка. Причем для работы не где-нибудь, а в Испании! — выпучив глаза от своих же озвученных слов, состроил совершенно глупую физиономию Геркан. — Вполне естественно, что я от подобного поворота изрядно обалдел. Где я и где Испания! Я и языка-то испанского не знаю! И каким ветром меня туда вообще могло занести, даже представить себе не мог! И оказался откровенно ошарашен тем, что уже запланирована отправка туда целой мотострелковой дивизии для участия в вот-вот должной разразиться гражданской войне! — Краском его уровня никак не мог знать, что еще в апреле 1936 года, за два месяца до начала вооруженного противостояния, советская разведка уже докладывала наверх о неизбежности подобного хода событий. Так что легка озвученная им информация как раз на подготовленное поле. — Но самое главное состояло в том, что мне ставилась задача постоянного незаметного выведения техники из строя. Чтобы наши танки прослыли на весь мир, как ни на что не годное ржавое железо и, естественно, ломаясь на поле боя, вели к поражению стрелковых частей. И что мне со всем этим делать теперь, я не имею ни малейшего понятия! Ведь я один уж точно никак не мог бы обеспечить подобного положения дел на протяжении хоть сколько-то продолжительного времени! Мехводы-то со временем непременно обязаны были понять, что дело нечисто! А, стало быть, как минимум, командование полка и дивизии обязано было не замечать мои промашки и возможные жалобы красноармейцев! Когда же я постарался скрутить Халепского, чтобы сдать его органам государственной безопасности, он совершенно внезапно выстрелил в меня. Оказалось, что все это время он прятал руку с револьвером в кармане своей шинели. А после мы начали бороться и… В общем, он так-то габаритов был не сильно больших. Я смог ухватиться за ствол его револьвера и направить оружие в него же. Результат вам уже известен — он погиб, фактически застрелившись, а я сижу перед вами и вообще не знаю, что мне со всем этим делать. Кому теперь можно верить, а кого надо опасаться? Еще и Испания эта, будь она неладна!
