Сан. На чужой земле - Полина Люро
Мой вопрос почему-то вызвал смятение в дружеских рядах: Селим молчал, Шек начал крутиться, гоняясь за своим хвостом, что, как я понял, означало для него сильное волнение. Хлоя нервно перебирала лапами на плече, словно нехотя сказав:
― Нам всем надо подумать ― это было так давно, что мы многое успели забыть. Давайте пока послушаем Тиба, а после вернёмся к этому вопросу.
Прозвучало как отговорка…. А между тем, все поспешно с ней согласились, переключив внимание на рассказ бывшего актёра, я же, наконец, встав с пола, сел на кровать, делая вид, что прислушиваюсь к бурному обсуждению новостей. А на самом деле ― все мысли почему-то были только о Расе и Крэге. Я чувствовал, что напарникам угрожала опасность, а меня не было рядом… И сколько ни старался отвлечься, ничего не получалось: новый Сан со своими незначительными проблемами в моей душе уверенно побеждал Повелителя Мёртвого города с его сотнями несчастных жителей…
Наверное, вид у Повелителя был настолько серьёзный, что старые друзья заговорили тихо, перейдя в другую комнату. Спрашивается, зачем ― чтобы не мешать мне размышлять, или у них были свои секреты? Я поймал себя на неприятной мысли, что до конца не доверяю этим малознакомым людям в зверином обличье. Школа Раса ― всегда будь настороже, всегда сомневайся и, возможно, останешься жив…
Как же в этот момент мне хотелось дать себе затрещину, или чтобы это сделал Рас ― он бил легонько, не то что Крэг своей лапищей… Надо было перестать отвлекаться на ерунду и, отбросив эмоции, хорошенько подумать о сложившейся ситуации ― а она была непростой… И дело не только в том, что душа оказалась поделена с совершенно незнакомым человеком, хотя это, конечно, было стрёмно, но и в том, что я привык во всём доверять друзьям. Сейчас, после первой эйфории, ко мне вернулись сомнения, в которых не хотелось признаваться даже самому себе.
Конечно, я боялся обидеть тех, кто долгие годы меня ждал. Но что, если за это время они устали от ожидания, любовь и преданность сменились отчаянием и ненавистью к виновнику их бед? Если эта радость на самом деле что-то наподобие маски Тиба? Пусть так, у меня даже нет права обвинять их в этом, но что, если, перестав быть друзьями, которых я не помню, они стали врагами? Не все, но кто-то из них вполне мог оказаться на другой стороне… Боже, как же мерзко на душе. Рас, Крэг, Командир ― вы так нужны мне сейчас…
Шелест крыльев отвлёк от неприятных мыслей, и я приветливо кивнул Хлое, старательно пряча ухмылку ― какой, интересно, из меня получится лицемер? Острые когти по-прежнему больно впились в плечо, и, охнув, решил ― с этим пора что-то делать. Может, кожаные накладки сверху, наподобие погон? И я приказал… Желание сбылось, а чёрная как ночь птица со смехом проворчала:
― Ну, наконец-то, увалень, до тебя дошло, что ты всё-таки маг, пусть многого и не помнишь. Так пользуйся хотя бы малыми крохами, завалявшимися в закоулках разума…
Я и так был на взводе, а это глумление довело меня до ручки ― раздражение плеснуло через край:
― Хлоя, не помню, что испытывал к тебе прежний Повелитель, но учти, я ― не он, и не потерплю такого обращения. Следи за словами и, предупреждаю, лучше не зли…
Резко повёл плечом, стряхивая птицу, быстро перебравшуюся на край стола. Я чувствовал ― она боится… Упс, молодец, Сан, хорошо же ты ведёшь себя с друзьями. И что теперь делать? Да, ничего… Некрасиво, конечно, получилось, но обращаться с собой как с тряпкой не позволю…
Демонстративно швырнул на пол сорванные с плеч накладки. Хлоя покорно молчала, но боль уже рвала виски ― похоже, прежнему Повелителю не понравилось, как я укоротил острый язычок его возлюбленной. Нажить врага внутри себя ― это надо уметь… И что со мной сегодня творилось, может, кролик был отравлен? Шутки шутками, а голову повело, и под шум крыльев и топот лап я полетел во тьму… Друзья спешили на помощь, но что они могли?
От холода веки дрогнули; колючая льдинка царапнула кожу, каплей скользнув по щеке. В глаза ударил яркий свет ― вокруг был снег, сугробы по пояс. С горы на портфелях съезжали девчонки, и, с хохотом падая на бок, снова упрямо спешили наверх…
А я стоял в расстёгнутой куртке без шапки, и, вытирая разбитый нос, смотрел, как двое взрослых ребят, смеясь, пинали мой новый рюкзак. Кровь капала в снег… Кулаки были сжаты, и тело готовилось броситься в неравный бой, но сделать этого я так и не успел.
Он закрыл меня собой, и, с разбегу ударив одного обидчика головой в живот, отбросил второго в сугроб. Высокий и худой, с горящими щеками ― светлые кудри трепал проказник-ветер, глаза смотрели совсем нестрого… Присев на корточки, брат ласково взъерошил мои волосы:
― Санёк, дубина, где шапку потерял? Вот мама тебе устроит… Очень больно? Не плачь, терпи. Мы, Воробьёвы, никогда не плачем, а даём сдачи, усёк?
Аккуратно отряхнув куртку от снега, натянул мне на голову свою вязанную шапку, и, крепко сжав маленькую ладошку в горячей руке, повёл домой. Валя, Валечка, старший брат… Как же я мог тебя забыть?
А снег всё усиливался, кружа в морозном воздухе. Нет, это был не снег, а грязный серый пепел… Колючий ветер нёс его повсюду, закручивая вихри, наметая неправильные, тусклые сугробы. Печальный юноша в сером плаще стоял на том уступе, с которого я спустился в город, держа на руках изломанное тело.
Он прижимал к груди парнишку с короткими светлыми волосами, одетого в подозрительно знакомый, заляпанный кровью синий костюм. С безвольно качавшихся голых ног на пепел стекали бордовые капли.
― И где я умудрился потерять сапоги? ― глупая мысль крутилась в голове вместо другой, вполне очевидной, ― что случилось, Сан? Какая тварь посмела оборвать твою хрупкую жизнь?
Юноша в плаще был несчастен: он безутешно плакал, и я узнал эти прекрасные карие глаза. Мой друг Селим, мой Верный Страж. Как же ты не уследил за мной, как позволил случиться беде? Девушка с тёмными косами рыдала на плече обнимавшего её коренастого мужчины с добрым растерянным лицом.
