Сан. На чужой земле - Полина Люро
Собрался с духом и буквально вырвал из себя заклинание исцеления. Мир потемнел и рухнул на меня, а я, как оказалось, уютно устроился на груди Крэга… О чём он мне со смехом и сообщил утром, бессовестно рассматривая драгоценную косу. Меня шатало от слабости, но я был счастлив, как никогда в жизни, потому что остался жив. И главное, эта чёрная нахальная морда ― тоже…
После шутливых препираний мы кое-как, поддерживая друг друга, словно два инвалида, выбрались из норы и пошли к своим. Через пару часов на нас натолкнулся патруль во главе с Командиром, организовавшим поиски, так и норовившим задушить нас в объятьях, обзывая придурками и ни на что не годными болванами. Его рыжая борода щекотала наши смущённые щёки. Это было незабываемо…
Я улыбнулся воспоминаниям и подбросил веток в огонь, подумав:
― Не знаю, будет ли в этом мире утро, но ночь, похоже, уже наступила. Что-то вокруг изменилось: гроза, кажется, прошла мимо, да и пожаров стало в два раза меньше, с чего бы вдруг? Вон сколько незнакомых звёзд высыпало на неожиданно очистившемся от туч небе. Интересно, откуда они здесь, если мы под землёй? Или нас просто занесло в другой мир… Ладно, если доживём до завтра ― всё узнаем, да, Крэг?
Осторожно прикоснулся к кудрявым и жёстким волосам друга, на что тот хрюкнул, перевернувшись на другой бок. Мне стало смешно, и, глядя на этот незнакомый город, в который нам предстояло скоро войти, я стал ждать рассвета…
Глава 9. Убежище. Сан
Карусель продолжала вздрагивать, скрипя старыми цепями. Её навязчивое мельтешение ужасно раздражало, но я почему-то не мог оторвать взгляд от странных фигур, заменивших привычных белых лошадок с разноцветными сёдлами. В детстве мне нравилось на них кататься, смеясь и подскакивая на невидимых горках и посылая воздушные поцелуи улыбавшейся маме в красивом цветастом платье.
Но в этот раз мимо проплывали уныло завывающий волк с насмешливо высунутым алым языком, взъерошенный чёрный лис с недовольно сморщенным носом, чьё отрывистое тявканье пугало, и здоровенная ворона с ненормально блестящим клювом, которым она, проносясь мимо, громко щёлкала, словно пыталась отхватить от меня кусочек поаппетитнее…
Я пятился, бормоча здоровенному, стоящему ко мне спиной дядьке в длинном, заляпанном грязью пальто:
― Не нравится мне ваша карусель, не хочу на ней кататься и не буду…
Он обернулся, схватив за руку и обдавая тошнотворным сладко-рвотным запахом из растянутого до ушей окровавленного рта, поправил на щеке кусок еле державшейся зеленоватой кожи:
― Ну что ты, деточка! Мы так давно тебя ждали, оставайся с нами ― будет весело…
Его безумные, вытаращенные белёсые глаза вращались в разные стороны, и это меня добило ― разлепив веки, я заверещал дурным голосом:
― Помогите! Там зомби, не переношу…
Меня накрыло тишиной, и это напугало не меньше только что посетившего страшного видения. Сглотнул, чувствуя, как по спине потекли горячие ручейки пота, когда стоявшее рядом «нечто», словно насмехаясь, покачало головой, шмыгнув просевшим носом:
― Успокойтесь, ребята ― он в порядке… Просто слишком впечатлился моей маскировкой… Говорил же, Тибериуса от мертвяков никто не отличит. Артист, тем более, такой хороший как я, всегда остаётся артистом. Бедный Повелитель не привык к подобным сюрпризам, могли бы его заранее подготовить. Тоже мне, Стражи…
Я вздрогнул от оглушительного смеха окруживших меня друзей:
― Тиб как всегда в своём репертуаре ― не может не хвастаться, ― веселился Селим, ― думаю, когда настоящие неупокоенные начнут рвать его на кусочки, будет и им с визгами доказывать, что те просто не ценят великий талант…
― Ой, да перестань, Первый Страж, просто вы все мне завидуете… ― жизнерадостно фыркнул незнакомец с оригинальной внешностью.
Ответом на это стал новый взрыв смеха, и, убедившись, что, похоже, опасности нет, я потихоньку сел. Страшный, как чёрт, Тибериус отступил назад, театрально кланяясь:
― Сердечно приветствую Повелителя Мёртвого города! Простите, что нечаянно смутил Вас. Я бывший актёр единственного городского театра Тибериус, помогаю Стражам следить за здешней обстановкой и шпионами Вашего отца, которые, к слову сказать, последнюю неделю заметно оживились. Они словно знали о скором появлении нашего Господина и, боюсь, доставят немало хлопот.
Я с опаской смотрел на это чудное создание, не решаясь спросить, как ему удаётся так поразительно выглядеть… Но он сам обо всём догадался, добродушно улыбнувшись, и меня передёрнуло от его жутковатой гримасы.
― Не пугайтесь, Повелитель, я ― обычный человек, только хорошо загримирован, а этот противный трупный запах, помогающий избегать ненужных встреч, создал мой друг Эрнест. Раньше он был парфюмером и делал удивительные духи. Когда-то Вы сами любили их покупать для одной прекрасной девушки, ― Тиб выразительно смотрел на Хлою, невозмутимо усевшуюся на моё плечо…
Прокашлявшись, скрывая смущение и стараясь выглядеть беззаботно и, по возможности, спокойно, что с дрожащими руками и бегающим взглядом было не так-то просто, неуверенно сказал:
― Что ж, рад встречи с Вами, Тибериус, могу я кое о чём спросить? ― и, получив утвердительный кивок, продолжил, ― как Вам удаётся понимать речь Стражей, и ещё ― столько времени прошло, а Вы всё помните?
Тиб печально засмеялся, и на этот раз в его словах не было игры:
― Знаю, о чём Вы думаете ― минули столетия, а этот болван заговаривается, что помнит меня прежнего… Проклятие наказало не только Вас ― все жителей города обречены жить долго, для нас время замерло: дети не рождаются, старики не умирают. Кто-то потерял человеческий облик, превратившись в «неупокоенные душу», а кто-то ― сохранил его. И поверьте ― это страшно, когда нет сил бороться, но и прекратить дышать ― нельзя… Мы все понимаем речь Стражей ― такова была злая воля… ― артист и шпион по совместительству грустно вздохнул, понурив голову, ― оставалось только надеяться и ждать, когда Вы вернётесь, чтобы защитить нас… Или отомстить…
Это случилось внезапно, подобно удару ― грудь затопила такая боль, что трудно было вздохнуть. Словно душа вдруг впитала страдания всех жителей города, который когда-то поклялся беречь и только сейчас об этом вспомнил. Во мне проснулся другой человек ― готовый немедленно ринуться в бой, и, содрогнувшись от его обжигающей ненависти, я едва устоял на ногах…
Почувствовав неладное, Селим рванулся ко мне, лизнув в щёку:
― Тебе плохо, Сан?
С трудом кивнул, прислушиваясь к внезапно охрипшему голосу:
― Как думаешь, старый друг, легко ли узнать о себе такое? Нужно время, чтобы прийти
