Часовые времени - Дмитрий Валерьевич Политов
- Как это?
- Да вот, была такая история. Говорили после, что небезызвестный Лев Давидович хотел таким образом убрать лихого командарма, взявшего Бухару и поломавшего при этом кое-какие далеко идущие планы наркомвоенмора в отношении среднеазиатских республик. Ну и отомстить заодно, как же без этого. Дрянь ведь был человечишка, если подумать. Мелочный, злопамятный. Взять то же дело Щастного…
- Позвольте, - подскочивший к столу официант (на лице застыла опасливая полуулыбочка) ловко расставил тарелки с легкими закусками, разложил приборы и молниеносно исчез.
- Подождите, а откуда у Фрунзе золото из Бухары?
- Так политкомиссары донесли в Москву. Мол, при штурме города была захвачена эмирская казна и что Михаил Васильевич и его окружение набили вагоны мешками с золотом. Мародерствовали, то есть. Запятнали, так сказать, чистые идеалы революции. Невдомек было, кретинам, что кроме халата да сабли Василич ни хрена оттуда не взял.
- А золота там и правда не было?
- Почему же не было, - сосед рассеяно заправил за воротник салфетку и, пододвинув к себе тарелку, принялся с аппетитом есть, - очень даже было. Целых семь вагонов загрузили. И в Москву с охраной отправили, все чин чинарем. Просто Троцкого об этом не информировали. Благодарю, - он кивнул официанту, поставившему на стол горячее.
- Да уж, веселая история. – Белугин улыбнулся. – Но, сказать по правде, я вовсе не собираюсь тыкать вам в лицо наганом. Честное слово.
- Очень на это надеюсь, молодой человек. – Сосед саркастически усмехнулся. – Признаться, я так же не желаю портить ваше смазливое личико. Ну-ну, не надо надувать грозно щеки. Оглянитесь-ка лучше.
Алексей повернул голову. За столиком, расположенном позади них, сидели трое плечистых парней в немного мешковатых штатских костюмах, которые так удачно скрывали припрятанное, до поры до времени, оружие. Явного интереса к Белугину никто из них не демонстрировал, но пара-тройка мимолетных взглядов, брошенных в его сторону, однозначно свидетельствовали, что ситуацию эти ребята держат под своим контролем.
- Это моя охрана, - пояснил Белугину сосед очевидное. Будто несмышленышу.– Не то, чтобы я в ней так уж сильно нуждался, но все же. И, поверьте на слово, в карманах у них лежат красные книжечки с не менее внушительными печатями и подписями, чем в вашей. Но это так, к слову. Не будем о грустном. Скажу честно, устал я от их опеки. Собственно, именно поэтому я и позволил вам подсесть ко мне. В противном случае достаточно было лишь подать им знак и вас бы мгновенно отсюда убрали.
- Сурово!
- А то, - усмехнулся сосед. – Сам себя иногда боюсь. Знаете, э,…?
- Алексей.
- …Алексей, у меня какое-то смутное чувство, словно я уже где-то вас видел. Но никак не могу вспомнить, где именно. Что-то совсем давнее, позабывшееся. Революция, гражданская… При этом по возрасту вы вроде бы никак под эти воспоминания не можете подходить, а вот поди ж ты. Странно. Да, прошу прощения, забыл представиться. Залогин. Кирилл Андреевич. О месте работы, с вашего разрешения, умолчу. Лишнее.
Белугин слегка напрягся. Он мог бы поставить сто против одного, что раньше никогда в жизни не встречался с этим человеком.
- Даже не знаю, - осторожно сказал он. – Вы мне знакомым совсем не кажетесь.
- Что ж, наверное, обознался, - Залогин еще несколько секунд пристально рассматривал Алексея, а затем, как ни в чем не бывало, вернулся к прерванной трапезе. – Ах, отбивная просто прелесть, - восторженно причмокнул он спустя пару минут. – Настоятельно рекомендую.
Рекомендует он! Белугин почувствовал, как сводит бешенством скулы, а глаза заволакивает багровая пелена неудержимого бешенства. Да, пусть он сам всего лишь на краткий миг прикоснулся к той грязи, мучениям и неимоверным тяготам, что испытывали люди на фронте, но даже его небольшой опыт во весь голос протестовал против того, что он видел сейчас. Сошедший будто с экрана какого-нибудь довоенного фильма поезд с начищенными до блеска поручнями, накрахмаленными белоснежными занавесками, услужливыми проводниками и мордатыми официантами, сказочным (по нынешним временам) меню в вагоне-ресторане. И все это на фоне гигантской мясорубки, перемалывающей в кровавую труху бойцов по всему фронту, засыпающих у станков пацанов-фэзеушников, умирающих от голода в осажденном Ленинграде…
- Что с вами? Алексей, вам плохо? Вот, выпейте воды! – откуда-то издалека в сознание пробился встревоженный голос Залогина. – Ох и напугали вы меня, молодой человек. Вы что, контуженный?
- Не-ет, - с трудом ответил Белугин, сжимая в руке стакан с зельтерской. – Не обращайте внимания, иногда со мной такое бывает. Я недавно с фронта. Нервы.
- Он мне будет рассказывать про нервы, - фыркнул Кирилл Андреевич. – Мальчишка. Повоевал бы с мое, так вообще свихнулся бы, наверное. Слабые вы какие-то, разнеженные. И как вам страну доверить? Профукаете ведь все, по миру пустите.
- Ничего, сдюжим! – Алексей поставил стакан на стол и полез в карман за папиросами.
- Ох, уберите вы, ради бога, эту гадость, - скривился Залогин, увидев в руках Белугина пачку «Звезды». – Это же форменная отрава! Не знал, что вас так плохо снабжают. Вы бы еще «Прибой» достали. Вот, угощайтесь, у меня «Герцеговина», - он вытащил из внутреннего кармана пиджака массивный серебряный портсигар и небрежно кинул его на стол перед Алексеем.
Белугин замер. Словно загипнотизированный, он уставился на изящную безделушку, будучи не в силах отвести от нее взгляда.
- Скажите, а откуда он у вас, - спросил он Залогина, беря в руки портсигар. – Никогда не видел ничего подобного.
Нехорошо, конечно, обманывать старших, ну да ладно, в подобной ситуации простительно. Кто-нибудь другой на его месте скорее всего не обратил бы на эту вещицу особенного внимания, так, восхитился бы искусной работой мастера, да и вся недолга. Но это кто-нибудь другой. А вот Алексею очень хорошо был знаком этот портсигар. Точнее, не именно вот этот, а его собрат. Причем, купленный в подарок Лилькиному отцу, в одном из самых фешенебельных магазинов Москвы.
Другой Москвы…
