Имперский повар 2 - Вадим Фарг
— Что ж, — вздохнул я и лениво зевнул. — Есть только один способ проверить.
* * *
Четверг начался с довольно дурацкой затеи. Я, кряхтя, приволок в кузницу свой старенький и простенький точильный станок. Да, конечно, у Фёдора был свой, но та бандура не подходила для моего плана. Мне необходимо было удивить парня, а не прийти и сказать: «Давай-ка работай».
Кузнец, увидев меня с этой бандурой на плече, только хмыкнул в бороду, но ничего не сказал. Видимо, уже привык к моим выходкам.
Я водрузил агрегат в свободном углу, подальше от жара основного горна, и поманил пальцем Вениамина, который до этого с видом вселенской скорби подпирал стену.
— Так, боец, слушай сюда, — бодро начал я, хлопая по станине станка. — Это твоя новая персональная локация. Твоя задача — прокачать навык «Острота клинка» до максимального уровня. Вот, держи.
Я протянул ему небольшой ворох ножей из нашего «Очага». За последнюю неделю персонал умудрился затупить их до состояния столовых ложек.
— Они тупые, как пробка. Нужно сделать так, чтобы ими можно было не то что бриться, а, наверное, и атомы расщеплять. Миссия ясна?
Парень, который до этого с мрачным видом изучал трещины на потолке, уставился на меня, потом на станок, потом на ножи. В его глазах, обычно пустых и апатичных, промелькнул огонёк. Наконец-то! Это была понятная ему задача. Конкретная. С измеримым результатом. Не какая-то там абстрактная «помощь по хозяйству».
— А… а как? — спросил он, с опаской подходя к гудящему механизму.
— Элементарно, Ватсон. Сейчас покажу. Смотри, тут всё просто, как в настройках графики. Главное — держать правильный угол и не перегреть металл. Это как в играх — если переборщишь с заточкой, то есть с силой нажатия, то потеряешь в прочности клинка. Нам нужен идеальный баланс. Понимаешь?
Я взял один из ножей и показал ему основные движения, объяснил, как по звуку и по цвету искр понимать, что происходит с металлом. Он слушал на удивление внимательно, сосредоточенно кивал, а потом сам взял в руки нож и приложил его к вращающемуся камню.
Первые несколько попыток были, мягко говоря, не очень. Нож в его руках ходил ходуном, искры летели во все стороны, а звук стоял такой, будто кошке наступили на хвост. Но я видел, что он старается. Он был полностью поглощён процессом, закусив губу от усердия.
Фёдор, который до этого молча работал у наковальни, искоса поглядывал на нас, но не вмешивался. Впрочем, его молот почему-то стал стучать как-то ровнее и спокойнее, словно вошёл в ритм с визгом точильного круга.
К обеду Вениамин уже вполне сносно справлялся с работой. Ножи, конечно, атомы не расщепляли, но бумагу резали на лету. Я решил, что пора переходить ко второму этапу моего педагогического плана. Я подошёл к кузнецу, который как раз собирался разогревать очередную массивную заготовку для нашего будущего «Царь-Мангала».
— Фёдор, — сказал я тихо, чтобы слышал только он. — У меня есть идея. Давай проведём, так сказать, «кооперативную миссию».
Кузнец медленно повернул ко мне своё хмурое лицо.
— Чего проведём? Ты можешь по-человечески говорить, а не на своём поварском?
— Совместное задание, — терпеливо поправился я. — Давай доверим Вениамину самую ответственную часть — горн. Пусть мехами поработает. Поддаст жару.
Фёдор посмотрел на меня так, будто я предложил ему выковать кружевные панталоны из чугуна.
— Ты в своём уме? Он же всё к чертям испортит! Он же… он же ни разу в жизни к горну не подходил! Он спалит заготовку в первую же минуту! Это дорогая сталь!
— А ты ему покажи, — спокойно ответил я, глядя ему прямо в глаза. — Один раз. Он парень неглупый, просто у него в голове вместо мыслей — игровые термины. Позволь мне. Если что-то пойдёт не так — весь убыток с меня. Я заплачу.
Кузнец долго молчал. Он смотрел на меня, потом перевёл взгляд на сына, который с увлечением выводил сноп искр из-под очередного ножа, потом снова на меня. В его суровых глазах боролись сомнение, недоверие и крошечная, почти невидимая искорка надежды.
— Ладно, — наконец, глухо выдохнул он, отводя взгляд. — Валяй, экспериментатор. Но если он запорет эту деталь, я из тебя самого подкову сделаю. Без гвоздей.
Я кивнул и подошёл к Вениамину.
— Так, боец, срочный сбор! У нас рейд на босса, и нам критически не хватает ДД.
— Какого ДД? — не понял он, отрываясь от своего занятия.
— Дамаг-дилера, — терпеливо пояснил я, как будто это было само собой разумеющимся. — Того, кто наносит основной урон. В нашем случае — того, кто выдаёт максимальный жар. Твоя задача — поддерживать температуру в горне. Отец покажет, как. Это самый важный этап крафта. Если ты облажаешься, мы все останемся без эпического лута. Понял?
В его глазах мелькнул страх, но тут же сменился диким азартом. Рейд! Настоящий! И ему доверяют ключевую роль! Он вытер руки о штаны и решительно кивнул, выпятив грудь.
— Понял. Веду бафф на урон огнём!
Фёдор подозвал его к горну. Неловко, смущаясь и подбирая самые простые слова, он начал объяснять, как работать мехами. Как по цвету пламени определять температуру, как плавно нагнетать воздух, чтобы жар был ровным и стабильным. Вениамин слушал, раскрыв рот. Он смотрел на отца, и я почти физически видел, как в его голове образ вечно ворчащего старика сменяется образом могущественного Мага Огня, который делится с ним древними, почти запретными секретами.
— Давай, — скомандовал Фёдор, закладывая в тлеющие угли массивную стальную заготовку. — Начинай потихоньку.
Вениамин с опаской взялся за длинный, отполированный тысячами рук деревянный рычаг мехов. Первые несколько качков были робкими, неуверенными. Пламя в горне лишь лениво колыхнулось.
— Сильнее! — рявкнул кузнец так, что с потолка посыпалась сажа. — Жар давай!
— Поддерживай максимальный бафф на урон огнём! — тут же перевёл я на понятный ему язык, подскочив сбоку и помогая парнишке по мере своих сил. — Жми на полную!
И парень понял. Он вцепился в рычаг обеими руками и начал работать им с такой бешеной энергией, будто от этого зависела судьба всего мира. Меха заскрипели, задышали полной грудью, и пламя в горне с оглушительным рёвом взметнулось почти до самого потолка. Оно было уже не жёлтым, а ослепительно-белым, яростным. В кузнице мгновенно стало жарко, как в жерле вулкана.
В глазах Вениамина, широко распахнутых и восторженных, плясали отражения этого бушующего огня. Он смотрел на дело рук своих, на эту покорённую им стихию, и на его лице было такое выражение
