СССР-2012 Здравствуй, юность в сапогах! - Алексей Викторович Широков
— Так точно!!! — сила воздействия голоса полковника Бурденко была таковой, что не только Вано вытянулся по струнке, но и ворон замер у него на плече словно статуя. — Разрешите доложить! Это мой ворон, по имени Арциви! Я из-за него стал ветеринаром. Мы с ним росли и развивались в месте, на данный момент Арциви равен четвёртому — пятому разряду! Как он меня нашёл не могу знать!
— Ты назвал ворона орлом? — поднял брови полковник, демонстрируя знание грузинского языка. — Я видал оригиналов, но такого впервые.
— Так получилось, — стремительно покраснел Гурули. — Мне два года было, я на самом деле думал, что он орёл. Потом уже мне дедушка сказал, что это ворон. А имя так и осталось.
— А ты что скажешь? — наверно все опешили, когда Бурденко на полном серьёзе обратился к птице. — Я в своей части безобразие нарушать не позволю!
— Кар-р-р-р! — громко каркнув в ответ, ворон переступил лапами и снова выдал. — Кар-ра-кар!
— Товарищ полковник! — попытался влезть в их диалог Вано, но был безжалостно прерван.
— Молчать! — Роман Андреевич ткнул пальцем в Вано. — За птицу отвечаешь лично! Её залёт — твой залёт. Один наряд вне очереди ты уже заработал. Имущество части не портить, на территории не гадить. Вещи не воровать! Поймаю, а я поймаю, голову оторву. Гнездо у нас есть, можешь занять, чтобы в казарме не ночевать. Это я ему, не тебе. А то знаю я вас, дай волю вы реально в гнездо полезете.
— Так точно! — Гурули от счастья поначалу даже не понял, что ляпнул, но потом сразу исправился. — Никак нет! Не полезу!
— Да что ты мне говоришь, — отмахнулся полковник и отвернувшись командирским голосом рявкнул на всю часть. — Продолжаем занятие!
Арциви оказался очень умным даже по меркам воронов и быстро стал любимцем всей части. Тогда же мы поняли откуда растут ноги у доброжелательности Бурденко. Ведь полковник спокойно мог вышвырнуть птицу с территории части и был бы прав, а то и сдать её, что называется, для опытов. И попробуй поспорь со старшим по званию и рангу. Но оказывается, во время войны у тогда ещё зелёного лейтенанта Бурденко был ручной волк. Тоже энергет, как можно догадаться. С ним он гонял япошек по сопкам Манчжурии и Китаю, с ним же после помогла Корее встать на путь строительства коммунизма.
Но, к сожалению, как это часто бывает на войне, до мирных дней дожил только один из друзей. Серый закрыл собой человека, приняв предназначенные ему осколки бомбы, после чего у Романа Андреевича появились личные счёты к американцам, а также он начал куда более мягко относиться к тем, кто имел особых питомцев. Если, конечно, эти питомцы соблюдали определённые правила, а точнее хозяева могли заставить их это делать. Головы он, конечно, не отрывал, но вполне мог сгноить в нарядах. Впрочем, косяков за Арциви замечено не было, зато он предупреждал дежурных, когда к казарме подходил кто-то из офицеров. За что ему постоянно перепадали вкусные кусочки, ведь завтра ты можешь заступить в наряд, со всеми вытекающими. Лучше подстраховаться.
Лично я завидовал Вано белой завистью, потому что мой кот был далеко. Конечно, Василь Васильич предпочитал жить на даче, поближе к Источнику, но иногда сам напрашивался со мной в город. Чисто проверить владения, проведать местных кошечек, навести порядки и вот это всё, что положено правильному кошачьему феодалу. То, что на три квартала в радиусе вокруг моей квартиры все котята рождались исключительно рыжими уже, никого не удивляло, как и то, что они росли крупными и уже несколько показали все признаки инициации. Недаром же к моему коту ехали со всего союза желающие получить особенных котят.
Про его половую повинность в институтах, расположившихся у Источника, я и сам случайно узнал. Оказывается, минимум трое учёных селекционеров писали докторские на основании потомства Василь Васильича. Так что можно сказать, что у нас с котом были отношения скорее партнёрские, а не хозяина и питомца, но нас с ним всё устраивало, а вот девчонки от своих пустолаек и вовсе не отходили. Но собаки они собаки и есть. Нет в них кошачьей вальяжности, импонирующей лично мне. Хотя признаю, своим шармом они обладали, и я с удовольствием возился с той же Найдой и её стаей, но там была немного другая ситуация. Скорее уж она считала меня своим щенком и всячески заботилась.
Калыныш тоже, похоже, считал меня щенком и пытался приручать. Разговаривал, спрашивал, как дела, чем помочь, не передумал ли я насчёт должности комсорга. После присяги обещал помочь с увольнительными и вообще с любыми проблемами, только скажи. При этом Егора Колесникова, ставшего комсоргом, буквально затюкал, придираясь к каждой мелочи. Латышу не нравилось абсолютно всё, начина от тем политинформации, заканчивая внешним видом Егора. Комсорг должен выглядеть безупречно, подавать пример, поэтому Калыныш вполне мог отправить Колесникова заново гладить форму, не взирая на время и нашу занятость. Дошло до того, что вмешаться пришлось Пронину. Уж не знаю, о чём они говорили, подслушивать я не решился, но обороты Улдис сбавил.
Однако, в накате замполита была и положительная сторона. Наше отделение как-то незаметно сдружилось на фоне помощи Егору. Лично чувствовал себя немного виноватым, что засунул парня по молотки, другие понимали, что Калыныш беспределит и тоже впрягались за своего, помогая Колесникову и друг другу, в итоге всего за полтора месяца из разрозненной толпы превратились в довольно крепко сплочённую банду. Если бы не это, вряд ли Егор бы протянул так долго, но бороться с коллективом уже сложнее, особенно если в нём тот, кого нельзя трогать, то бишь я.
Конечно, я не льстил себе надеждой, что так будет продолжаться постоянно. Рано или поздно Калыныш поймёт, что такая тактика не приносит успеха и перейдёт к плану «Б». Или «В», кто знает, чего там в голове у этого человека твориться. Возможно, начнёт давить нарядами, или придираться, так же как к Егору. Может быть даже пойдёт дальше, начав разносить меня по идеологической линии, благо возможностей была масса. Тут тебе и капиталистический образ жизни, и контакты с западными спецслужбами, и ссора с немецкой активисткой. При желании так и вовсе можно выставить контрой и пособником капиталистов. Другой вопрос, кто ж ему даст, но попробовать можно. И даже обосновать это, мол, хочу вернуть его в
