Игра на чужом поле (СИ) - Иванов Дмитрий
А вот уровень подготовки детей откровенно разочаровал. Вон тот пухлый мальчишка с красным лицом — его «двоечка» больше похожа на попытку отогнать комара. А этот долговязый очкарик и вовсе выглядит больше шахматистом, чем боксером. Они старательно повторяли удары за тренером, но, увы, без малейшего намёка на технику. Детишкам лет по двенадцать, и, возможно, кто-то из старших и демонстрирует приличный уровень, но мне это пока увидеть не удалось. Скукота, да и только.
Но раз уж назвался груздём…
Разделся, переобулся в кроссовки, благо сумка с формой была при мне, и подошёл к мешку. Несколько мощных серий ударов с громкими хлопками сразу привлекли внимание ребят. Пацаны оживились, переглядываясь, а когда тренер представил меня, их глаза загорелись неподдельным энтузиазмом.
Что ж, раз такая воодушевлённая публика собралась, надо что-то показать. Начал с основ. Правильная стойка — объяснил, показал, поправил у каждого из дюжины ребят. Дальше — работа ног: подшаги, прыжки на носках, челночные движения, уходы с нырком, перемещения по кругу.
Как ни странно, лучше всех с движениями справлялся худой очкарик. Его лёгкость и внимание к деталям приятно удивили. Я даже имя спросил у парня и, одобрительно похлопав его по плечу, заставил остальных откровенно позавидовать подростку.
Я так увлёкся процессом, что не заметил, что в зале за моими движениями следили не только дети. Оказалось, в сторонке стояла уже вполне взрослая и довольно симпатичная девушка с камерой. Щёлк-щёлк — она не отрывалась от процесса фотографирования, сосредоточенно ловя кадры. Её внимательный взгляд оценивал не только мою технику, но и… что-то ещё. Стоящая рядом Марта на фотографа поглядывала с таким довольством, что я понял: вот она «закадычная» подруга принцессы!
А ведь ничего так девчушка! Не ожидал, что мой тип лица может вызвать такой неподдельный интерес у норвежских барышень.
Николай активно переводил мои команды, а потом, когда я предложил детворе задать вопросы, взял на себя роль ассистента и в этой части. Всё шло как по маслу: Колян выглядел довольным, дети тоже, Марта буквально сияла, а тут ещё в зал влетел Хокон. У него в это время, наверное, шли занятия, и, похоже, он решил сделать перерыв. Хлопнув Марту по спине, он дружелюбно поздоровался со мной, а потом, заметив мешок, без лишних слов изобразил двоечку. Удар у него, кстати, оказался весьма правильным — парень явно имел практику.
Николай заметно напрягся, переводя взгляд с Хокона на меня, и стало понятно, что кронпринца Норвегии он узнал. Мой переводчик прищурился, его взгляд переключился на Марту, потом на девушку с камерой… И тут, похоже, в голове парня сложился пазл: лицо стало удивлённым, глаза чуть округлились. Он даже рот приоткрыл, позабыв перевести мой очередной ответ детям.
А ты, брат, думал, мы тут мышей не ловим? Ха! Пятьдесят тысяч крон? Да свои отдам, если надо!
С наглядной агитацией в этом зале реально было плохо: голые стены, ни плакатов, ни даже фотографий местных чемпионов. Решил оставить клубу свои перчатки. Как только объявил об этом, зал взорвался восторженными воплями, такими громкими, что казалось, стены рухнут. Эти перчатки я прихватил из запасных, специально на случай чего-то подобного. Да, они изрядно пошорканные, но именно в этом их фишка. Новенькие можно в магазине купить, а такие, потрёпанные, несут свою историю. Сразу видно: эти перчатки побили немало морд, причём вот буквально вчера одну норвежскую…
Неожиданно в зал ворвалась разъяренная фурия лет сорока, стильно и дорого одетая в брючный костюм. Дамочка, сверкая бриллиантами в серёжках и массивном колье, почему-то тыкала наманикюренным пальчиком в мою сторону и что-то громко вопрошала на норвежском. В другой руке у неё был сотовый телефон — а это в Норвегии сейчас роскошь. И вообще, всё во внешнем виде незваной гостьи кричало: я не из тех, кто терпит отказ.
Фотограф, явно привыкшая к таким сценам, спокойно щёлкнула меня ещё раз и, пожав плечами, произнесла:
— Я, мамма — де ар хам!
Слова прозвучали как приговор.
— Кто хам? — я на всякий случай сделал шаг за подростка-толстяка, ведь гостья была очень убедительная в своей ярости и направлялась прямо ко мне.
— Она сказала: «да, мама — это он», — перевел Николай, явно не понимая причину волны злобы и ненависти, исходящую от незнакомки. Да и я её не понимал.
— Чё надо? — с опаской спросил я, но ответа не дождался: дама рванула на меня, как разъярённая тигрица. Удар когтями по морде был бы неизбежен, если бы я не был олимпийским чемпионом по боксу. Нырнув под круговой удар дамочки, я почувствовал, как её маникюр свистнул где-то в районе моего уха.
— Спроси, что этой дуре надо! — в шоке выкрикнул я Коляну, отходя назад.
— Хва виль ду, дин тоске⁈ — запальчиво закричал Колян, стараясь заслонить меня своим худощавым телом. Всё-таки мы, советские, своих в беде не бросаем!
Но он зря перевёл мой вопрос дословно.
— Хва са ду, рассэр⁈ («Что ты сказал, русский⁈») — дама тут же переключилась на него и манула когтистой рукой ещё раз!
Николай, увы, не обладал моей ловкостью, и на его щеке тут же расцвели три ровные, глубокие царапины. Мне стало реально страшно: дама явно не собиралась останавливаться, а бить её я не мог — всё-таки женщина. И что делать?
Поцарапанный переводчик разом прекратил свои героические попытки по моему спасению и быстро отскочил за мою спину в испуге. И старик, местный глава, и тренеры, которые вели занятия, тоже испуганно шарахнулись, не пытаясь защитить знаменитого гостя, чьё имя носил их клуб. Короче, всё были в шоке, кроме детей. Пацанва она и в Норвегии пацанва. Мальчишки вместо страха проявили неожиданную смелость: щуплый очкарик рванул к толстяку, чтобы объединиться для защиты своего спортивного кумира.
Но спасла меня любовь норвежской принцессы. Марта, опомнившись, заступила дорогу фурии и на повышенных тонах принялась с ней общаться. При этом глаза моей подруги сверкали не хуже бриллиантов на шее у дамочки, а в голосе чувствовалась нотка королевского гнева.
— «Это спорт! Тут всё бывает», — тяжело дыша переводил Николай, показывая высокую психологическую устойчивость. Вот она, советская закалка! Не медведь же лапой двинул, а всего лишь слабая… гм-м женщина.
— А она что отвечает? — шепчу я.
— «Он покалечил моего сына! Чудовище! » — послушно переводит Колян.
Марта, не давая когтям, которым бы позавидовал сам Фредди Крюгер, пролить и мою кровь, наконец, прояснила ситуацию:
— Это мама твоего вчерашнего соперника. А это его сестра.
Тут в зале возник ещё один персонаж — водила Марты, и в руках у него тоже был сотовый кирпич. Йоханссон остановился в дверях и торжественным тоном что-то громко объявил.
— А? — не понял я, хотя все остальные поняли прекрасно и замерли как по команде.
— «Госпожа Марта, телефонный звонок! Его величество король Улаф пятый на проводе!» — опять отличился переводчик и добавил уже явно от себя: — Да ну нах…! Что, правда?
Глава 17
Сказанное Йохансоном было услышано всеми участниками конфликта, а также воздержавшимися. Король! Тем более и Хокона, и Марту в гимназии знали, а значит, понимали, что в теории король мог и звонить по сотовому внучке. «Да он старый, и, может, с техникой не дружит, но это же наш король!» — примерно такие мысли, я думаю, вертелись в головах норвежских граждан.
Что думал Колян, я уже слышал. Даже свирепая мама побитого мною боксёра остановилась на мгновение, но этого мига хватило и тренерам, и господину Йонасу, чтобы осмыслить происходящее и сделать единственно верный шаг. Встать на мою защиту, разумеется. Тётка, внезапно оказавшись одна против троих соотечественников, да ещё с явной поддержкой двух русских, в драку больше не кидалась. А тут ещё Николай перевёл фразу брата Марты, сказанную девушке-фотографу:
— «Я сейчас полицию вызову! Успокой свою мамашу!»
